Алоха, мой друг - Анна Богдановна Шулятицкая

было слишком мало сил, чтобы сохранять предвзятость.

Глава 9

В августе Хана купила цветастые баллончики и увлеклась граффити. Пятницу и субботу мы проводили в Кака'ако13, расписывая маленький кусочек стены фиолетового цвета. Напротив располагалась закусочная. После дневной смены один из поваров выносил нам по гамбургеру с большим количеством сыра и перца и сдержанно хвалил рисунок.

Это была розовая девушка, у которой в прямом смысле слова взрывалась голова. Как говорила Хана, от идей.

Так как мы неумело обращались с красками, Хана выполняла большую часть работы и трудилась, в основном, над лицом и неоновой вспышкой. Наша же задача заключалась в том, чтобы нарисовать взъерошенную шевелюру. Не жалея нервов, я выводил короткие, на вид жёсткие, словно наэлектризованные волосинки, кое-как поспевая за Хью. Его энергичности и пылкости можно было позавидовать.

Я почти не думал о Накайн. Обряд, совершённый по всем правилам, в какой-то момент явно дал сбой, так как со мной не произошло ничего выдающегося. Как и прежде я бездельничал на каникулах. Ну, как все. Единственное, что было в новинку – это носить в кармане мешочек с амулетом. Зачастую возникала мысль выбросить его за мусорные мешки или подкинуть какому-нибудь бомжу в продуктовую тележку. Уж кто-то, а он бы не заметил странного предмета, а если бы и заметил, то плюнул равнодушно и продолжил катить свой важный груз. И так закончилось бы ещё одно лето, наступила осень. Я бы пошёл в школу, вновь взялся за идиотские учебники, столкнулся с добрыми и неприятными учителями, в общем, погрузился в нудные будни среднестатистического ученика…

Но что-то звало вперёд к открытиям. Чего-то сильно не хватало.

Раз в три-четыре дня мы с Келвином выбирались на природу. Складывалось впечатление, что я был ему необходим. Честно говоря, он мне тоже. Необъяснимо, но я не уставал рассказывать о раздражающих подростках, громко врубающих музыку, о том, какую тоску нагоняли быстрые ливни, и каким образом меня однажды чуть не убила сколопендра. Привыкший молчать я не знал, что умел беспрерывно говорить.

Когда я впервые выругался насчёт собственной бездарности, на телефон пришло короткое сообщение: «Багира пропала!» Я поставил баллончик на асфальт и отправил ответ: «Как?»

Келвин Бэрри: Через окно. Отец походу не закрыл, вот и сбежала.

Эйден Лэмб: Где ты видел её в последний раз?

Келвин Бэрри: В моей комнате. Я отвёз бабушке продукты, а потом заскочил к себе. Багиры уже не было.

Эйден Лэмб: Обошёл соседей?

Келвин Бэрри: Сперва я так и сделал. Они не в курсе, где она может быть.

Эйден Лэмб: Будем вместе искать?

Келвин Бэрри: Да. Приезжай на Лейлок Драйв, дом 2032.

Эйден Лэмб: Я скоро. Жди.

Хана почесала бровь, испачканную салатовой краской.

– Куда намылился?

– Мне надо к Келвину, – выпалил я залпом и перевязал джинсовку на бёдрах, чтобы не вспотеть. – Багира убежала.

– О, нет! – произнесла она взволнованно. – Ищите, ищите. Мы и сами справимся. К тому же, граффити действовало на тебя…

– Беспощадно.

– Искусство требует жертв, – подчеркнул Хью, разминаясь. – Вообще не парься, я нарисую волосы. Если что, мы на связи. А то мало ли, хорёк слишком маленький, незаметный.

– С чего начнёте? – спросила Хана.

– Честно говоря, пока не знаю.

– Ясно. Тогда удачи.

Уже через полчаса я находился возле небольшого дома с закрытым гаражом и знакомым чёрным внедорожником. Перед каменной клумбой стояли баки на колёсиках. Почтовый ящик украшали наклейки с морскими ежами. Входная дверь открылась, из полутёмной гостиной выскочил обеспокоенный Келвин, держащий листовки.

Он спросил:

– Пойдём?

– Куда? Придумал, где её искать?

– Вероятно, Багира до сих пор ходит по району.

– Она могла бы что-нибудь съесть по дороге и, спрятавшись от солнца, уснуть. Или напугаться и укрыться от посторонних.

– Она сытая. Перед тем как удрать, налопалась индейки, – опроверг догадку Келвин. – Второе предположение более вероятно.

– Если не голодная, то наверняка и медленная. Когда желудок полный, хочется лежать, а не устраивать гонки на скорость.

Он окинул меня насмешливым взглядом.

– Тогда Багира недалеко.

– Наверное. Что говорят родители?

– Отец клянётся, что проверял окна. Я вообще не понимаю, как воспринимать эту информацию. Вдруг он забыл или торопился, или что-то другое…

– Что насчёт мамы?

– Она уверена, что всё закрывала, – произнёс сдавленно Келвин. У него на лбу выступил пот. – Объявление я уже разместил, близлежащие питомники обзвонил.

– Значит, обойдём район.

Мы направились вдоль улицы. Келвин показывал фото, где Багира игриво покусывала соседского кота с жёлтым ошейником, и задавал вопросы, а я молча клеил листовки, поигрывая желваками.

После нам попался противоречивый мужик в расстёгнутой гавайской рубашке. Вяло моя машину, он точно заглаживал вину за какой-то поступок.

– Вы не видели тут хорька? – спросил в очередной раз поникший Келвин и указал на светящийся экран.

Он оторвался от мойки и отложил губку.

– Не-а. А что?

– Убежал питомец, вот что.

– Нормальные животные от хозяев не сбегают, – сказал мужик и важно выпятил обвисшую грудь.

– Вам виднее, – съязвил я.

– Ну да. Всякие есть причины. У меня тоже был питомец, правда, не хорёк, а собака, сука в сущности и по натуре. Я любил её, кормил, наказывал, если где косячила. Ушёл как-то на свидание, а она и ускользнула. Ну и чёрт с ней! Другую взял из питомника, более умную, чем предыдущая. Вот эта реально круче, тихая, покладистая.

– Говорите так, будто держите собак в рабстве, – заметил укоризненно Келвин.

– Звери должны знать своё место. Всё-таки мы их обеспечиваем.

– Имеете в виду, кидаем подачки? Проявляем жалость?

– Мм-м, похоже на то, – ответил мужик сухо, сняв очки. – Я умею сочувствовать, естественно. Звери же нет.

– С чего такие выводы? – спросил я.

– Посудите сами, у неё было всё, чего душа пожелает, и вот так запросто отбросить тёплый плед и вкусный корм… Фигня получается. Я даже загрустил, когда её не стало. Мне было одиноко, неспокойно. Всё-таки с детства рядышком, под боком. Братьев и сестёр лично топил. А когда твоя зверушка потерялась?

– Часов девять назад.

– Долго, очень долго, – затараторил он возмущённо. – Не найдёте вы её. Уже поздно стараться. Ладно там пёс, но щуплый, ручной хорёк!

Тут Келвин не выдержал и схватил мужика за грудки. Сопя и мажась пеной, прилипшей к локтям, он приблизился к рыхлым щекам и отчеканил:

– Нет. Багира в порядке. Я чувствую.

– Идиот! Отпусти! Нормально же общались! – воскликнул он, беспомощно сжимая очки.

– Под наказанием ты подразумевал пинки и запирание в четырёх стенах? Поэтому она не гуляет и не играет на травке? Поэтому закрыты жалюзи? Вторая собака удерёт так же, как и первая. И девушка, если она есть.

– Кел, не стоит.

– Что?

– Паниковать, – прибавил я вкрадчивым тоном. – Оставь человека. Ему больно. Его ситуация нас не касается, помнишь?

– Но!..

– Оставь. Просто оставь, – перебил, взывая к голосу разума.

– Вот именно, – рявкнул мужик, брызгая слюной. – А то смахиваешь на истеричку.

Келвин отпустил мужика, и тот, надев очки, продолжил тереть капот, приглушённо ворча в бороду. Раздражение сошло на нет, когда к нему неожиданно выпрыгнула бело-коричневая собака.