Артефактор Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

чуть быстрее. Ну, так-то понятно. С покровителями у неё уже опыт есть, а вот работать «бульварной» она не обучена.

— Вы? — спросила Истомина, и в её голосе прозвучала искорка надежды. — Но зачем это вам это нужно?

Я наклонился ближе, чтобы она могла уловить мой шёпот среди гомона кофейни.

— Я вижу в вас талант, Авдотья. И не только в танце. Вы во всём хороши, и ваш рассказ мне это доказал. Ваша страсть и энергия меня завораживают. Я бы хотел помочь вам раскрыть ваш потенциал… в том числе и финансово. Про остальное сами додумайте.

Она замялась, обдумывая мои слова. В этот момент я провёл пальцем по краю бокала, который издал протяжный звук, и она, словно очнувшись от задумчивости, взглянула мне в глаза.

— Но что вы рассчитываете получить взамен? — спросила она с улыбкой, которая пронзила меня своей игривостью.

— Возможно, просто ваше общество, — ответил я, не отводя взгляда. — Или нечто большее… Если удивите.

Авдотья прикусила губу, а в её глазах блеснуло озорство. Она наклонилась ближе, и я почувствовал её сладкий аромат — смесь глинтвейна и ваниль от свежей выпечки.

— Вы знаете, что такое «большее»? — горячо прошептала она, и в её голосе прозвучала страстная нотка вызова, — Я такое умею, что парижским пигалицам и не снилось! Меня старательно учили, и почти всегда не в одного! Каждый своё преподавал, зачастую с разных сторон. А мне нравилось! Как вам такое?

Я не удержался и коснулся её руки. Её кожа была уже теплая и мягкая, а прикосновение вызвало у меня мурашки по всему телу.

— Я готов узнать это вместе с вами, — сказал я, чувствуя, как воздух вокруг нас наполняется страстью и грехопадением, — Мы и такое можем попробовать.

Вот, умеет же, чертовка! С ровного места меня завела своими рассказами!

Авдотья улыбнулась и слегка приподняла бровь.

— Тогда давайте сделаем это. Но только если вы обещаете не разочаровать меня. Я не терплю слабаков.

— Я не собираюсь вас разочаровывать, — произнёс я с уверенностью.

И в этот момент мы оба поняли: наше знакомство только начинается, и впереди нас ждет множество увлекательных приключений — как у неё на сцене, так и за её пределами.

Для чего такой перформанс?

А кто виноват, что балеринок в их училище развращают под самое не могу. Пушкин?

Чисто для себя, если отбросить все страсти, у меня появилось оправдание.

Четверная дуэль, на которой только что погиб Шереметев, прогремела по всему Петербургу.

Грибоедов и Якубович свою дуэль отложили.

Вот теперь и представьте, как будут сегодня же вечером звучать слухи в салонах.

Как по мне, Завадовский Шереметева пристрелил хоть и жёстко, но по делу. Тот отчего-то вдруг захотел убить своего соперника, хотя изначально вся дуэль планировалась, как спектакль.

Со стороны это выглядит так:

— Шереметев попользовав балеринку пару месяцев, уехал по делам службы, не обеспокоившись её обеспечением. В итоге девице ничего не оставалось, как за приличное вознаграждение провести двое суток в квартире Завадовского и Грибоедова. Понятно, что за двое суток оба изрядно ей попользовались.

А вот сейчас везу я Истомину к себе домой, и сам пока не понимаю, а мне оно надо?

Да, долг за её квартиру я оплатил, но отчего-то из неё она вышла вместе с вещами.

И что у нас выходит, если посмотреть на это дело не с точки зрения предлагаемого мне молодого тела, а так, чисто со взгляда общественности?

Оказалось, ничего страшного, что бы пошло в ущерб репутации.

Балеринок никто всерьёз не воспринимает. Больше того, все считают, что они как бы для того и созданы.

Другими словами — никакого ущерба моей репутации связь с Истоминой не нанесёт.

Зато сколько хайпа получит новость, когда все узнают, что та балерина, из-за которой произошла смертельная дуэль, тут же сменила покровителя. И на кого? На меня!

— На кого поменяла? Князь Ганнибал- Пушкин? А это кто? — так и слышу я самые предсказуемые разговоры в завтрашних вечерних салонах.

Что могу сказать?

Каждому своё…

Кому-то рогами в землю упираться приходиться, чтобы своё имя и фамилию возвеличить, чтобы её узнали, а у меня с этим проблем нет. Завтра под вечер лишь ленивые не запомнят, к кому от дуэлянтов сбежала балерина. Ох, и перетрут же нам косточки…

Зато теперь каждая собака мой титул запомнит…

Глава 7

Утро у меня началось с обустройства Авдотьи. Из прошлой комнатушки, за которую она задолжала, её всё-таки выселили, чем и объяснился её выход оттуда с двумя здоровенными холщовыми сумками.

К счастью мой новый слуга знал, где можно недорого снять вполне приличную комнатку, и сгоняв туда своего сына, доложил, что свободные места там есть, даже в трёх вариантах, но стоят они от одиннадцати до восемнадцати рублей в месяц.

Так что Авдотью я после позднего завтрака отправил на извозчике заселяться, снабдив её в дорогу двумя купюрами по двадцать пять рублей.

Похоже, у неё были другие планы на мой счёт, но тут я к слову вставил, что очень скоро возвращаюсь в своё имение, а на время моего отсутствия в моём доме будет жить сестра.

Довольно мягкий вариант расставания балерину не слишком огорчил. Да, она оказалась весьма неплоха в постели, изобретательна, чему способствовала изумительная растяжка, но оказалась глупа и нечеловечески болтлива. Говорить она была готова чуть ли не постоянно, но лишь на три темы: наряды с украшениями, деньги и секс. Ни театр, ни балет её особо не интересовали, как искусство, зато она в тонкостях знала, какую из дам полусвета сейчас имеют их покровители. И всё бы не плохо, но увлекаясь, она начинала повторяться, иногда по пятому разу рассказывая одно и то же. Сначала меня это развлекало, так как она не скупилась на пикантные детали, с какой-то наивной простотой выкладывая подноготную театральной жизни, но потом стало утомлять.

Так что расставался я с балетной без особых сожалений. Тем более, она с радостью согласилась навещать меня, когда я буду в Петербурге.

Предложение интересное, но придётся обзавестись личным лечебным перлом. Чисто ради профилактики вензаболеваний.

Мы ждали-ждали, и дождались! Матушка родила! Мальчика!

Кто бы сомневался…

Об этом меня известил быстроногий посыльный, примчавшийся ко мне во время обеда. За радостную новость он получил целый полтинник и помчался обратно докладывать, что барин велел тут же карету закладывать.

Разумеется,