Алиса в стране сновидений - Ксения Алексеевна Лестова

мне стало легче, когда я переоделась в чистое. Я продолжала чувствовать себя грязной. Хотелось еще раз включить воду и помыться. Потом еще… Только вот, чувство омерзения к самой себе никуда не денется. И мысль о том, что я не до конца смыла с тела кровь – тоже.

Я быстро оделась, заплела волосы в косу (и не заметила, когда потеряла заколку, и волосы превратились в воронье гнездо) и натянула ботинки. Новую обувь мне не выдали. Так что… я видела бурые пятна на черной коже. Пусть они и не так сильно выделялись, как на серой ткани комбинезона, который я оставила валяться на полу в душевой. Сам факт этого играл на нервах, и меня начинало слегка трясти.

Как только я вышла в коридор, меня снова схватили под руки и поволокли дальше. Куда? Я не знала… Мы спустились еще на один этаж, куда-то повернули, прошли по коридору, стены которого были выложены красным кирпичом, и остановились возле металлической ржавой двери. По небольшой решетке, красовавшейся на ней, я поняла, что меня привели к той самой камере, про которую говорил Петр Григорьевич.

Дверь с противным протяжным скрипом отворилась, и меня впихнули внутрь. Я не удержалась на ногах и упала на холодный пол. Тут тоже была плитка и тоже местами потрескавшаяся. А кое-где виднелись острые сколы. Мне повезло, что я упала не на них. Только вот колени себе сильно отбила. Зато не порезалась.

– За тобой позже придут, – сказал один из тюремщиков, запирая дверь. – Можешь даже не пытаться отсюда сбежать. Все равно ничего не выйдет.

Конечно, не выйдет, тут же глухая каменная стена и одна дверь, которую вы уже заперли. Моей удачей было то, что тут был пусть и тусклый, но все-таки свет. Одна старая лампочка висела прямо посередине камеры. Так что я почти сразу увидела пробегающую неподалеку жирную крысу. От неожиданности я закричала и вмиг оказалась на ногах. Правда, чуть было снова не упала, потому как колени прострелила тупая боль. Сильно же я приложилась ими о кафельную плитку…

Для опоры использовала кирпичную стену. Не была уверена, что сил хватит на то, чтобы стоять самостоятельно. А сидеть на холодном полу я не собиралась. Если не умру во время очередного эксперимента, то могу сама довести себя до края.

Меня мутило. Голова кружилась, а живот крутило от волнения и страха. С трудом добрела до лежанки, валяющейся в углу. Упала на нее и подтянула к себе ноги. Я слушала шорохи, тихое пищание. И от этого становилось только хуже. Я всегда боялась мышей и крыс. И вот одна из них делила со мной камеру.

Вскоре я поняла, что уж лучше пусть кто-нибудь пищит в углу, чем сидеть в тишине. Она давила сильнее, чем присутствие грызуна, который мог меня укусить. С другой стороны, я сидела, и даже пошевелиться лишний раз боялась.

– Ты зря сопротивляешься… – внезапно услышала тихий голос у правого уха. Словно кто-то нашептывал мне слова, холодя своим дыханием кожу. – Впусти меня в свою душу. И тогда никто не посмеет встать на твоем пути.

По спине побежали мурашки, а волосы на голове зашевелились от страха. Я узнала этот голос. Тень… Но как она здесь оказалась? Я ведь не спала! Сна ни в одном глазу не было. Да и не смогла бы я сейчас заснуть. Слишком тяжелые мысли кружили в голове, не давая ни секунды на передышку.

– Ты уже в моей власти. Я уже могу тобой управлять. Так зачем пытаться сопротивляться?

Я продолжала сидеть и с силой прижимать к себе ноги. Меня трясло от страха. Из-за этого зуб на зуб не попадал. Даже если и хотела ответить Тени, то ничего бы все равно не получилось.

– Ты должна перестать сопротивляться. Смирись с неизбежным…

Мотнула головой, пытаясь тем самым дать понять, что уговоры бесполезны. Я не собиралась идти у нее на поводу. Ведь это она убила Максима. Сейчас я была в этом почти уверена. Почти, потому что продолжала в себе сомневаться.

– Алиса… Ты должна мне довериться. Тогда уже сегодня ты окажешься дома. И твоя псина – тоже.

Она пыталась подкупить меня. Получить согласие обманом. Только вот Тень просчиталась. Пусть я и прибывала в шоке, меня выматывала паника и хотелось все забыть… Но я и не думала слушаться того, кто кошмарит меня уже не первый день.

– Глупая девчонка, – зашипела Тень и снова опалила кожу холодом. Растрепала мои волосы, чуть ли не выдирая их. Она хотела причинить мне боль. Хотя мне и так было больно. – Ты делаешь себе только хуже. Тебя все равно убьют.

Да, возможно, и так. Только вот, я никак сейчас не могу повлиять на свою судьбу. За меня уже все решили. А мне нечем себя оправдать. Потому что я сама толком ничего не знаю. Пусть мне и сложно принять тот факт, что я убийца… Но что это меняет? На мне уже есть это клеймо. Сейчас оно обжигает кожу, причиняет боль. И я никак не смогу избавиться от этого разъедающего чувства. Это тот случай, когда душевная боль плавно перерастает в физическую.

Холодный ветер ударил в лицо. Затем что-то острое коснулось кирпичной стены. За этим последовал противный скрежет. Пришлось приложить ладони к ушам, чтобы приглушить этот звук.

Перед глазами замелькала уже знакомая черная субстанция. Она тянула свои щупальца ко мне, хотела коснуться лица. Только вот что-то мешало ей это сделать. Она отдергивала свои отростки, будто сталкивалась с огненной стеной, которая обжигала.

– Пожалеешь… – последнее, что я услышала, перед тем, как скрежет прекратился. А за ним и ветер стих.

Я уже о многом жалела. О том, что позволила собой управлять, например. Будь я более упряма и невосприимчива к чарам, возможно, сейчас бы не оказалась в столь безвыходной ситуации.

Снова оставшись одна, я в который раз пыталась воссоздать в голове картинку прошлого дня. И, как назло, некоторые детали все также ускользали, словно песок сквозь пальцы. И я никак не могла ухватить ими детали мозаики. В основном это были обрывки одного воспоминания: я и убитый молодой человек, лежащий на полу, и смотрящий в потолок. И его сердце, которое я сжимала в своей руке. Я чувствовала его тепло и силу, пока оно билось. Но скорее это было похоже на предсмертные судороги.

Потом я услышала лай Луны. И на этом лае все мои воспоминания заканчивались. Дальше была черная дыра, сквозь которую я ничего