Бедовый месяц - Ефиминюк Марина Владимировна

– Посчитал, что легкий ужин будет к месту, – пояснил муж, устраиваясь напротив меня, и вытащил из ведерка бутылку: – Вина?

Едва я раскрыла рот, намереваясь объявить, что не люблю алкоголь и предпочитаю ясную голову, как в двери постучались.

– Заказ в номер, – послышалось из коридора.

Мы с Филиппом недоуменно переглянулись.

– Я ничего не заказывала, – быстро отказалась от авторства.

Одним щелчком пальцев муж зажег лампу и заставил дверь медленно распахнуться. От потянувшего сквозняка свечи истерично замерцали и потухли. В дверном проеме, широко и выразительно улыбаясь, стоял Роджер, распорядитель гостевого дома.

– Добрый вечер, – поприветствовал он и кому-то махнул рукой.

Подавальщик в кипенно-белой рубашке и в черном фартуке ввез в номер тележку, заставленную тарелками. Второй тащил ведерко, из которого высовывалось бутылочное горлышко.

– Госпожа Торн настоятельно просила передать, что желает вам приятного аппетита, – объявил Роджер.

Вокруг нас началось бурное движение. Тарелки оказались сдвинуты. В центр встали два блюда, второе ведерко втиснулось рядышком с нашим. Стол был рассчитан персон на шесть, и вся посуда легко поместилась. Это мы с Филиппом не были рассчитаны на трапезу в шесть персон.

– Пожалуйте, – пропел Роджер и собственноручно поднял с тарелок серебряные колпаки, скрывающие деликатесы.

Из салатных листьев на меня ненавидяще вытаращился красный омар, обложенный лимонными половинками. Я, в свою очередь, смотрела на него. Злобно-непримиримый носитель клешней пугал меньше, чем крупные улиточные панцири, выложенные дорожкой и глянцево поблескивающие на свету. Если не ошибаюсь, таких заводили в аквариумах, а нам предлагали съесть. Экзотического домашнего питомца. И не одного – целый выводок улиток.

– Хорошего вечера, господа, – пожелал Роджер, кажется, не обратив внимания, что господа потрясенно молчали, пока им устраивали на столе пиршество для гурманов.

Вся команда вышла из номера. С собой они утащили канделябр со свечами, никак не вписавшийся в новую сервировку.

Стало очень тихо. Омар смотрел волком, давая понять, что без боя не отдаст ни одной клешни. Я понятия не имела, что ели у омара. Может, его поставили только для красоты.

– Поужинаем? – нервно предложила я и взялась за приборы.

– Вина? – вновь повторил Филипп, вытаскивая бутылку из ведерка, а потом и пробку из длинного горлышка.

– Нет, благодарю, но вы себе не отказывайте.

Не успел он плеснуть игристый напиток в фужер, как раздался стук в дверь. Без преувеличений, я вздрогнула и со звоном уронила в тарелку только-только сжатую вилку.

– Заказ в номер, – послышалось из коридора.

У меня дернулся глаз.

– Филипп, давайте сделаем вид, что нас нет, – громким шепотом предложила я.

Стук повторился. В нем ощущались решительность и настойчивость человека, задавшегося целью прорваться внутрь, даже если дверь заперта на засов.

Муж с чувством пихнул бутылку обратно на дно серебряной посудины. Через край высыпалась горсть ледяной крошки и попала на тарелку с улитками. Когда кристаллы растают, они смогут уплыть. Полагаю, омар им завидовал.

Когда Филипп лично открывал, то внешне ничего в нем не намекало на раздражение. Он был спокойным, как океан. Перед большой бурей. Не дай бог, кто-нибудь еще к нам заявится и предложит еду. Например, привезенные из Энтила орешки на фарфоровой тарелке. Всех точно смоет девятым валом.

– Добрый вечер, господин Торн, – с улыбкой поздоровался незнакомый подавальщик. – Доставка ужина в номер.

Господин Торн подвинулся в дверях, и к нам вкатили очередную тележку, заставленную блюдами. Были здесь и ведерко с игристым вином, и этажерка с пирожными.

– Госпожа Вудсток просила передать вам наиприятнейшего аппетита и превосходнейшего вечера, – объявил слуга.

Здравый смысл подсказывал, что тетка была щедра вовсе не за свой счет, а потому не поскромничала. Блюда кое-как влезли на стол. Ведерко заняло место рядом с двумя точно такими же. Наш ужин становился чуднее и разнообразнее с каждой минутой.

– Манго и драконий фрукт для леди Торн, – пояснил подавальщик, подставляя мне под локоть тарелку с тонкими пластинками оранжевого цвета и белыми кубиками подозрительной мякоти с мелкими черными точками. Ни того, ни другого я никогда не ела и сегодняшним вечером не собиралась начинать.

Подавальщик замер с этажеркой сладостей в руках, орлиным взором окинул заставленный стол и нацелился втиснуть ее к омару. Хорошо, если не вместо омара и не поверх него.

– Поставьте на подоконник, – предложил Филипп.

Его спокойствие нервировало меня, пожалуй, больше, чем омара перспектива быть разобранным на составляющие части.

Теперь у нас на подоконнике поселилась этажерка с разноцветными воздушными сладостями. Осталось налить в мисочку молочка – и можно приглашать домового. Хотя нет, постойте! Не надо больше гостей! Брачная ночь не подразумевает никого, кто мог бы держать свечку… С другой стороны, свечи у нас стащили предыдущие посланцы с дарами.

– Хорошего вечера, – пожелал подавальщик и, получив от Филиппа чаевые, быстро выкатил опустевшую тележку.

В обалдении я разглядывала ломившийся стол. Легкий ужин, прелюдия к десерту, который, в сущности, являлся основным блюдом, превратился в банкет. На крайне большую и голодную компанию. Видимо, из добрых побуждений родственники хотели накормить нас досыта, но казалось, будто до смерти.

– Вина? – очередной раз предложил Филипп, приближаясь к столу.

– Будьте любезны, – тихо согласилась я, просто не способная в ясном рассудке и твердой памяти пережить вот это все. Этажерку с пирожными, омара, улиток и десяток тарелок с разной снедью, способной вызвать несварение одним своим количеством. Мне вчерашнего пиршества за глаза хватило. Ей-богу, наелась не до горла, а до глаз.

Муж наполнил фужеры. Я ждала, когда он скажет какой-нибудь тост, но аристократы до плебейских замашек за столом, должно быть, не опускались. Филипп просто сделал глоток и, разглядывая на свет играющие за хрустальными стенками пузырьки, одобрительно кивнул:

– Неплохо.

Я чуточку пригубила восхваленный напиток. На вкус оказалось страшной кислятиной, не скривилась только из вежливости. Острые, как иголки, пузырьки почему-то били в нос, а не в голову. Видимо, промахивались.

Немедленно захотелось закусить чем угодно, но к вилке было страшно прикоснуться. Каждый раз, когда в моих руках оказывались столовые приборы, обязательно кто-нибудь стучался дверь. Не хотелось рисковать, зато искренне хотелось верить, что родственники не подтянутся к нам следом за собственными гостинцами.

– Филипп, не удивляйтесь, когда вам придет счет за ужин, – очень серьезно предупредила я.

Он бросил насмешливый взгляд над краем хрустального бокала.

– Уверяю, дорогая супруга, удивляться я перестал еще вчера.

– И счет за дегустацию благородных вин.

– У нас банкет, а не дегустация. – Филипп обвел фужером теснившиеся на столе лакомства.

– Днем у вас была дегустация.

– Мне понравилось?

– Не знаю, как вам, а Рендел выглядел довольным. Даже трость отдал. – Я неопределенно кивнула в сторону стойки для зонтов, где строго вертикально стояла дядюшкина трость.

– Чтобы ничего не побить после благородных вин? – кажется, развеселился он.

– Чтобы не побили его, – со вздохом намекнула я на варварские порядки в семье Вудстоков, где «лучшая половина Рендела» держала в страхе всех безответных жителей дома. И даже оленьи рога над камином, которые все время грозилась выкинуть.

Филипп расслабленно откинулся на спинку стула, повертел в руках бокал с остатками вина и вкрадчиво уронил:

– Покажи.

Мы встретились глазами. Его темный взгляд как будто обжег. Дыхание перехватило.

– Что? – с трудом шевельнулись мои губы.

– То, что ты прячешь под своим монашеским одеянием.

Глава 4

Банкет с десертом

На залитую магическим светом гостиную опустилась глубокая тишина. Воздух мгновенно сгустился от возникшего незнакомого напряжения. Сердце ударилось о ребра и тяжело заколотило в груди, словно перед самой остановкой.