Принцесса и воин - Гэлен Фоули

Кажется, это не только произвело на нее должное впечатление, но и позабавило, потому что она спросила:

— Это который же?

— Хоксклиф.

— А-а, это тот, который из тори превратился в вига и женился на своей любовнице.

Губы Гейбриела дрогнули в кривой усмешке.

— Он самый.

— Значит, вашу семью не обошли скандалы, — медленно произнесла она.

— Что правда, то правда. — Он нахмурился. — Неужели ты читаешь «Светскую хронику» или что-нибудь в этом роде? — Он-то думал, что она вообще не умеет читать.

— Ах нет, — поспешила она исправить недопонимание. — Просто я подслушиваю, когда сплетничают леди.

— Понятно. Ну что ж, я, пожалуй, являюсь самым «нескандальным» членом нашей многочисленной семьи.

— До поры до времени, — добавила она, шаловливо блеснув карими глазами.

Он фыркнул, но его внимание тут же привлекло то, как она облизывает язычком губы. Она помедлила, как будто не решаясь задать следующий вопрос, потом спросила:

— Этот шрам ты получил в Индии?

Он кивнул.

— Как это случилось?

Он довольно долго пристально смотрел на нее, потом тяжело вздохнул.

— Лорд Гриффит, друг детства моего кузена, герцога Хоксклифа, и близкий друг семьи, прибыл в Индию с дипломатической миссией. Министерство иностранных дел обычно поручало ему переговоры на высшем уровне… Судя по всему, ты и о маркизе Гриффите слышала, подслушивая сплетни? — язвительно заметил он, увидев, как разгорелись у нее глазки.

Она кивнула.

Гейбриел тихо рассмеялся и покачал головой.

— Так вот, учитывая старинные семейные связи между герцогами Хоксклифами и маркизами Гриффитами, лорд решил во что бы то ни стало посетить нашу семью, когда прибудет в Калькутту. Именно там он познакомился с моей сестрой, на которой впоследствии женился. Но я, кажется, отклонился от темы. Чтобы подчеркнуть свое привилегированное положение, Грифф потребовал, чтобы Дерек и я возглавили команду, обеспечивающую его дипломатическую неприкосновенность. На этого беднягу была возложена задача не допустить вовлечения Британии в войну с империей Маратха.

София смотрела на него так, словно увидела привидение.

— Ты был телохранителем?

— В том случае — да. Смею тебя заверить, что я лично предпочитаю находиться со своими людьми на поле боя, но связи моей аристократической семьи сделали из меня излюбленную кандидатуру на роль пастуха при разных высокопоставленных лицах, приезжавших из Лондона в Индию с визитом. Короче говоря, я обязан был позаботиться о том, чтобы их не убили. Это все равно что присматривать за детьми. Они суются везде, как будто все еще находятся где-нибудь в районе Мейфэр.

Гейбриел замолчал, уставившись в пламя свечи и вспоминая, что произошло во время исполнения той миссии Гриффа и их судьбоносного визита к магарадже Джайпура. Он дернул плечом, прогоняя мысли о прошлом.

Этот индийский принц вздумал домогаться его сестры Джорджианы, и если бы ему пришлось сделать это снова, он бы все равно убил этого сукина сына. Никто не имеет права приставать к его сестре.

— Короче говоря, мы столкнулись с сопротивлением, — сказал он.

— На вас было совершено нападение? — пробормотала она, пытливо вглядываясь в его лицо.

— Кто-то попытался убить моего брата. — Естественно, Дерек немедленно ввязался в бой, чтобы защитить Джорджиану. Если бы не сообразительность Гриффа, они бы все погибли. — Он печально покачал головой. — Дерек не заметил опасности. А я отреагировал автоматически. И очнулся, когда лежал на полу. После этого уже мало что помню.

София, глядя на него широко раскрытыми глазами, прошептала еле слышно:

— Ты подставился под пулю вместо своего брата?

— Это была не пуля, а стрела, — уточнил он.

— Вот как? — сказала она, уставившись на него с нескрываемым восхищением.

Гейбриел пожал плечами и отвел взгляд, ощущая неловкость от такой героизации своего поступка.

— Дерек сделал бы то же самое ради меня.

Слава Богу, она перестала обсуждать эту болезненную тему и некоторое время спустя улыбнулась ему.

— Я теперь понимаю, что мои попытки убить тебя выглядели жалко.

Он усмехнулся:

— Да уж.

После продолжительного одиночества Гейбриел наслаждался теплом неожиданно возникшей связи между ними и не хотел рисковать разрушить ее ради своих мужских инстинктов. Связь эта была еще слишком хрупкой, еще не упрочившейся. Все было довольно странно. Обычно он презирал лжецов, но хотя знал, что она ему лгала, с ней все было по-другому. Поэтому он выбрал более осторожную тактику и непринужденно улыбнулся ей.

— Каково быть цыганкой?

Она усмехнулась и с некоторым облегчением опустила взгляд.

— Иногда это не очень приятно, особенно когда люди считают, что ты явилась, чтобы что-нибудь стянуть, — неожиданно сказала она. — И уж совсем неприятно, когда о твоих соплеменниках рассказывают совершенно неправдоподобные истории.

— Ну что ж, может быть, нам с тобой удастся доказать, что эти ложные понятия несправедливы, — предложил он.

— Давай попробуем, — сказала она, решительно, но игриво кивнув.

Гейбриел рассмеялся. Ему безумно захотелось поцеловать ее.

Сделав еще глоток вина, она кокетливо взглянула на него.

— Послушайте, майор, я уверена, что вам не нравится, когда лондонцы считают вас каким-то колониальным дикарем за то лишь, что вы родились в Индии.

— Но я действительно такой.

— Дикарь?

— Конечно. А ты разрушаешь все мои иллюзии! Наверняка некоторые из этих удивительных историй о цыганах должны быть правдой. Скажи мне по крайней мере вот что: правда ли, что все вы разъезжаете по стране, продавая всякие пустяки и предсказывая судьбу?

— Да, это сущая правда, — согласилась она.

— Ну наконец-то! Значит, ты можешь увидеть будущее? А хрустальный шар у тебя есть?

— Мне он не нужен, друг мой. Я и без него вижу все, что надо.

Он наклонился к ней и понизил голос.

— А по ладони ты можешь читать?

Выдержав его взгляд, София грациозным движением пальцев храбро схватила его правую руку и положила на стол ладонью вверх.

— Ты можешь предсказать мою судьбу, София? — спросил Гейбриел охрипшим голосом.

— Попробую.

Он обрадовался, уловив дрожь в ее голосе. Значит, не один он так волнуется.

— Что ты видишь? — спросил он.

— Долгую жизнь…

— Теперь я знаю, что ты шарлатанка, — поддразнил ее он. — У меня слишком мало шансов прожить долго.

— Я вижу долгую жизнь, — упрямо повторила она, — храбрость… преданность… силу. Но в твоем будущем кроется и опасность.