Корпорация 'Божий промысел' - Андрей Николаевич Зенин

– Варь. А я лилию потерял, – печальным голосом сообщил Гоша.

– И что? – спросила Варя с удивлением.

– Ну, ты же хотела её в чашку положить.

– Так ты что, для меня за ней полез? – Варя удивилась ещё больше.

– Конечно. Ты же сказала, она тебе понравилась.

– Вот ты, Георгий, конечно, идиот.

Мальчик насупился. Вода в кастрюле закипела. Варя бросила в неё горсть вермишели.

– Посмотри в холодильнике – может что–то осталось. Только аккуратнее – там дверь отваливается. Придерживай.

– Угу, – Гоша дёрнул дверь холодильника, и она тут же упала ему на ногу.

– Какой же ты беспомощный, Господи!

Девочка отодвинула одноклассника, заглянула в недра холодильника.

– Так. Остался только сырок.

– Я люблю сырок, – признался Гоша.

– Мать тоже любит. Говорит – это лучшая закуска. Вечером проснётся, будет опохмеляться.

– Ну ладно.

– Хрен с ней, – Варя приняла какое-то тяжёлое решение, нарушающее традиции этого дома. Достала плавленный сырок, развернула фольгу, освободив склизкий брикетик самого дешёвого плавленного сыра.

На плите вода с вермишелью снова закипела.

– Так, потри его на тёрке! – скомандовала Варя, поставив перед мальчиком ржавый инструмент и вернулась к кастрюле. Прикрыв крышку так, чтобы осталась совсем узкая щель, она неторопливо и бережно, чтоб ни одна макаронинка не сбежала, слила из кастрюли воду.

Гоша начал тереть сыр прямо на стол, но быстро поранился.

– Горе луковое! Иди промой. Кстати! Лук! – вспомнила девочка. Она достала коробку, придирчиво выбрала экземпляр, меньше других поражённый плесенью. Ловко сняла кожуру, порезала кубиками и только потом выудила гнилые кусочки.

– Ты потёр сыр?

– Почти, – признался Гоша.

– Ладно.

Варя поставила на стол кастрюлю, собрала натёртый Гошей сыр со стола, забросила к вермишели. Туда же отправила порезанный лук. Нашла в выдвижном ящике две относительно чистые вилки. Одна была тяжёлая, явно из какого-то сервиза, вторая совсем лёгкая, со штампом «Столовая №13». Перемешала содержимое кастрюли.

– Всё. Давай есть.

– А где у тебя тарелки?

– На фига? Прямо из кастрюли вкуснее. И мыть меньше. Держи лопату! – Варя протянула однокласснику ту вилку, которая была тяжелее.

Вдвоём они съели вермишель быстрее, чем готовили. Остатки со стенок выскребали наперегонки.

– Вкусно?

– Ага! Очень. Вот бы моя мать так готовила.

– А она как готовит?

– Да она постоянно какую-то курицу варит, ещё это брокколи мерзкое на пару. Но хуже всего каша по утрам.

– Понимаю. Сочувствую, – Варя вымыла посуду, разложила по местам.

– Эуиэ, – послышалось нечленораздельное ворчание из комнаты.

– Мать проснулась.

Глаза Гоши испуганно округлились.

– Я пойду?

– Да не, она сейчас добрая. Пока, – добавила Варя, подумав.

На кухню вошла опухшая Надя.

– О, Варонка! Ты дома!

– Здравствуйте! – Гоша встал, демонстрируя воспитанность.

– Ты кто?

– Я – Георгий! Сосед

– А. Олькин засранец, – сразу определила родовую принадлежность женщина. – Что там мать? Здорова?

– Да, спасибо!

Надежда подошла к холодильнику, привычно придерживая, открыла дверцу. Отодрала примёрзшую створку морозилки. Достала плоскую маленькую бутылочку водки. Открутила крышку. Сделала несколько жадных глотков.

– Ну вот и «Доброе утро!»

– А уже вечер, – зачем-то решил уточнить Гоша.

– Ты кто?

– Я? – удивился Гоша, – Георгий, сосед.

– Вижу, что сосед. Ты по жизни кто?

– Мам, завязывай!

– Ты мне не «мамкай»! – женщина сделала ещё один глоток из бутылки. – Всю жизнь мне, сучка, испортила.

Гоша отвёл глаза. Меньше всего ему хотелось присутствовать при подобной сцене.

– А! – вспомнила что-то Надежда. – У меня же закусь есть!

Она снова заглянула в пустой холодильник.

– А где поплавок?

– Ты его вчера съела.

– Не ври матери, тварь! Я специально оставила на этот, как его… На завтрак! Ты что меня за дуру держишь?

– Я не брала!

– А-а-а, – Надежда повернулась к Гоше. – Значит, ты скрысил!

Гоша, которого родители с детства приучили никогда не врать старшим, уже готов был во всём сознаться. Но этого не понадобилось. Опохмелившаяся женщина нашла новый повод для претензий:

– Ты чего, щенок, халатик мой украл?

– Нет, я просто надел, пока одежда сохнет.