A&B - Tais

все выдавало то, что ему это нравится. Нет, он его не узнавал. Это был не его друг. Где тот, кого он знал? И почему тот, кто так на него похож, считает его врагом? Рыжий со всей силы ударил Новака в живот. Он вскрикнул, все силы сопротивляться тут же покинули его. Его сковал страх.

— Отпусти меня. Я никому ничего не скажу, — взмолился он.

— Посиди пока тут. С тобой мы позже поговорим, — бесстрастно кинул Дэн.

Парень, что держал Новака, оттащил его в угол. Тот, скрутившись на земле, не в силах был подняться. Девушка кинула на него взгляд полный жалости. Шарифов быстро перевел свой взгляд на Араки, лежащего на земле, и через мгновение уже стоял рядом с ним.

— Прости за заминку. — Он ударил Араки в живот. Тот глухо вскрикнул.

Ему было невыносимо больно и хотелось лишь прекратить это, но ни руки, ни ноги его не слушались. Тело было будто вовсе не его. Все что он мог — это лишь лежать на холодной сырой земле и ждать, когда все это кончится. За одним ударом последовал следующий. К Шарифову присоединились остальные. С задором и смешками они били его ногами куда придется. В живот, по спине, по голове. Хиро скрутился в позу напоминающую позу эмбриона в чреве матери, пытаясь защитить голову и живот. Это мало чем помогало. Удар, удар, еще удар. Сколько времени он так лежал, скрутившись, ему было невдомек. С каждым ударом он чувствовал все меньше боли и все сильнее ощущал, что сознание покидает его. Он уже не обращал внимания на то, что говорили они, пиная его, над чем смеялись. Происходящие все больше казалось ему каким-то глупым спектаклем или фильмом. Этого просто не могло происходить с ним. Это не реально. Это просто сон.

Дождь заметно усилился. Капли отбивали по крыше здания причудливый ритм. Араки уже не слышал ни эту компанию, ни звука ударов, ни даже звуков города, только стук капель об крышу. «Неужели все так и закончиться? Это все? Конец?»— проносилось в его голове. Почему-то ему вспомнился белобрысый и его слова: «Тебя правда это устраивает?». «Черт! Да, конечно, нет! Я жить хочу!» — про себя он отвечал ему.

«Тогда почему ты здесь?»

«8»

Вдруг в дальнем углу здания, куда свет почти не пробивался, раздался странный звук. Чирк. Чирк. Сразу внимание всей компании устремилось в этот угол. Там стоял белобрысый парень, безуспешно чиркая зажигалкой, с сигаретой в зубах. Заметив его, все опешили. Никто не знал, как он здесь оказался, что делать, кто он, и что ему нужно. Растерявшись, они так и смотрели, как он снова и снова пытался прикурить сигарету.

«Зачем он сюда приперся?» — подумал Хиро, и хотел было крикнуть ему, чтобы он сейчас же бежал, но получился лишь сдавленный хрип, переходящий в кашель с кровью. «Только этого не хватало. Еще и его из-за меня… нет … я не могу этого допустить» Он попытался встать, но смог только слегка приподняться и тут же упасть на землю.

— Простите, что отвлекаю. Ребят, огоньку не будет? — вежливым тоном спросил белобрысый.

Такой наглости никто не ожидал, и все как один, разинув от удивления рты, смотрели на него, не издавая ни звука.

— Ну, нет — так нет. — Белобрысый продолжал попытки разжечь огонь. Он встряхивал рукой с зажигалкой и пытался. Хмурился, вздыхал и пытался снова. Постепенно, словно боясь спугнуть, компания его окружала, а белобрысого будто кроме зажигалки ничего и не интересовало. Будто весь мир в ней, а остальное неважно. Когда кольцо вокруг него замкнулось, он решил заговорить.

— Не советую, — все так же тихо и вежливо сказал Себ. Он оторвал взгляд от зажигалки, слегка отблескивающей скудные лучи металлическим блеском, и перевел его на Шарифова. — Больно будет.

— А ты смелый, — раздалось позади Себастьяна. Парень по фамилии Бастер размахнулся железным прутом, целясь в голову. Паренек этот, что внешне, что характером был ужасно пресным. Взгляду совершенно не за что зацепиться. Не низкий и не высокий, не худой, но и не в теле, не красавец, но и не урод, не сильный и не слабый. Словом, никакой. Твердый середнячок во всем. Поэтому людям он никогда не запоминался. Большинству учителей ему приходилось заново представляться чуть ли не каждый урок, а сверстники так и вовсе забывали его через пару часов. И в поведении не было ничего, что могло хоть немного привлечь внимание. Тихий, немногословный, не имеющий своего мнения абсолютно ни на что. Всегда старался прибиться к большинству и ничем не выделяться. Покорно шел за влиятельным лидером, и что бы ему от него ни было нужно, выполняет без возражений. Если что-то и не нравится, никогда этого не выскажет и будет держать в себе. Вот и сейчас, будь его воля, в передрягу эту ни за что не ввязался бы, но Дэн сказал надо, значит, надо. Все бьют — и ему, значит, надо.

Белобрысый чуть пригнулся, прут пролетел мимо. Инерция удара понесла нападавшего вперед. Подставленная ловко подножка от Себа довершила дело. Бастер шлепнулся на сырую землю. Не очень удачно. Осколки битого стекла глубоко порезали руку и щеку, на которую он приземлился.

— Я же говорил. — Себ не давая встать Бастеру, поставил ногу ему на голову. Еще глубже вошли осколки. Раздался крик. Себастьян смотрел все так же безразлично на Шарифова. Бастер беспомощно барахтался под ногами, безуспешно пытаясь подняться. Не зная, что предпринять, все стояли как вкопанные.

— Слушай. Ну зачем сразу так? Давай поговорим? — вмешался Шарифов.

— Ну давай.

— Мы не знаем, кто ты, что тебе нужно? Ты на его стороне или на нашей?

— Ни на чьей.

— И все же … м-м-м… зачем ты здесь?

— Просто так.

— Просто так?

— Да.

— Я… я не понимаю. Ты пойдешь в полицию? Сдашь нас? Или чего-то еще?

— Нет. Я вас не сдам. Мне ни к чему.

— Тогда что? Что ты хочешь?

— Я же сказал — прикурить.

— Прикурить?!

— Ну да.

— Ты идиот или притворяешься?

— Так будет, нет?

Воцарилось молчание, продолжавшееся пару тройку секунд. Нелогичность и некая неправильность ситуации сбивала с толку, казалось, всех, кроме странного белобрысого паренька. Что-то подсказывало, что нападение явно не лучшая тактика в сложившемся случае. Шарифов перебирал варианты выхода из ситуации, конечно же, в свою пользу, но не одного стопроцентно действенного не нашел и принял единственное возможное решение — импровизировать.

— А ты мне нравишься. Так и быть, я тебе расскажу кое о