Путь шута - Кирилл Бенедиктов

Как ни странно, это у него почти получилось, и получилось бы совсем, если бы не Мира. Вернувшись из ванной, она потушила верхний свет и включила ночники у кровати. Чутко реагирующий на любые изменения внешней среды, Ардиан мгновенно открыл глаза и увидел девушку прямо перед собой — ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он смотрит на отражение в зеркале фата-морганы.

Он попробовал заставить себя закрыть глаза — тщетно. Изгибающаяся в зеркале фигура притягивала его взгляд, не давала сосредоточиться на чем-нибудь другом. Мира раздевалась. Ардиан, не дыша, смотрел, как она стаскивает через голову рубашку с тремя незастегнутыми пуговками. То, что пуговки позволяли только угадывать, теперь отражалось в зеркале фата-морганы во всей своей бесстыдной красе — два молочно-белых купола, словно светящиеся изнутри, увенчанные темными ягодками сосков. Мира расстегнула «молнию» на джинсах и высвободилась из них одним длинным гибким движением, точно змея, сбрасывающая старую кожу. Ардиан сглотнул застрявший в горле комок и замер, испугавшись, что звук этот спугнет не подозревающую о его шпионстве рыжеволосую красавицу. Мира, конечно, ничего не услышала — продолжала спокойно переодеваться ко сну. Длинные, невероятно длинные ноги ее матово блестели в приглушенном свете ночников. Она подцепила пальчиком тоненькую черную полоску трусиков. Сердце Ардиана пропустило несколько тактов, когда трусики полетели куда-то в сторону квадросистемы и Мира предстала перед ним совершенно обнаженной. Чувства, захватившие Ардиана, были сродни тому ощущению, которое он испытал при первом своем контакте с межзвездной Силой. Только прикосновение Силы длилось какую-то долю секунды и наполнило его знанием, а сейчас он чувствовал себя растворяющимся в горячем терпком потоке, и ощущение это все длилось и длилось, не только не давая ему никакого знания, но и лишая последних остатков разума.

Прошла минута, а может быть, и час. Мира натянула короткие шелковые панталончики, простую белую маечку, забралась под одеяло и выключила ночники, погрузив комнату в темноту. Ардиан лежал на своем матрасе, скрипя зубами от одолевавшего его желания и от постыдного, смешного невежества. В свои тринадцать лет он несравнимо лучше разбирался в способах убийства, чем в способах любви. Раши не раз предлагал ему отправиться с ним к веселым подружкам, но сначала Ардиан был еще слишком мал и такое времяпрепровождение его не интересовало, а когда он вошел в возраст, веселые подружки его брата перестали казаться ему привлекательными. Кроме того, он избегал всего, что могло отвлечь его от работы, — к таким вещам, безусловно, относились и девчонки, и алкоголь. Поэтому никакого серьезного опыта у Ардиана не имелось — так, танцы-обжиманцы в подземных дискотеках Тираны с глупыми малолетками, ничего не соображавшими от мелькания огней, бешеных ритмов и ароматного дыма. Но ни разу вплоть до сегодняшнего вечера он не испытывал такого неодолимого желания перешагнуть эту черту. Рыжее пламя волос Миры танцевало у него перед глазами. Ардиан поминутно облизывал пересохший от волнения рот; ему казалось, что он дышит так тяжело и громко, что Мира просто обязана проснуться и спросить, что с ним случилось. Тогда он скажет, что у него пересохло во рту и попросит разрешения сходить на кухню за водой. На обратном пути он как бы случайно подойдет к ее кровати и спросит, не хочет ли она пить. Мира ответит, что просто умирает от жажды, тогда он поднесет чашку к ее губам, и она, запрокинув голову, станет пить. Капли воды будут стекать по ее губам и подбородку, по тонкой, словно вырезанной из алебастра шее и ниже, по этим чудесным, светящимся в темноте куполам, которые сейчас укрыты под маечкой… но она, конечно же, снимет маечку, стянет ее через голову тем же удивительным плавным движением, что так его поразило, и грудь ее раскроется перед ним, как прекрасный сказочный цветок.

Ардиан вынырнул из своих грез, обнаружив, что почти съехал с узкого матраса на пол. Сердце колотилось так, будто он только что пробежал десятикилометровую дистанцию. Или как будто он пытался вновь вступить в контакт с покровительствующей ему Силой, живущей своей бесстрастной жизнью среди холодных звезд.

«Что мне делать? — беззвучно прошептал Ардиан. — Помоги, подскажи, что мне делать? Я умру, если не пойму, что и как мне делать! Пожалуйста, подскажи!»

И Сила ответила.

Как всегда, он поразился простоте ответа. Полежал еще минуту, успокаиваясь, усмиряя сердцебиение. Потом поднялся, поддернул трусы и, неслышно ступая по густому ворсу ковра, приблизился к огромному ложу Миры.

Она спала посредине кровати, забросив одну руку за голову. Ардиан собрался, словно перед выстрелом из «глока», глубоко вздохнул, откинул тонкое невесомое одеяло и нырнул в теплые недра Мириной постели.

Когда он обнял ее и прижал к себе, умирая от невозможной близости великолепного, упругого, пахнущего розой и миртом тела, когда он зарылся губами в копну ее пламенеющих даже в ночи волос, целуя сначала затылок, потом лоб, спускаясь все ниже и дойдя наконец до горячего, влажного рта, она шепнула: «Ты что?», но он уже знал, что ответить, и ответил: «Я люблю тебя!», и это была правда, правда, подсказанная ему Силой. И Мира, ничуть не удивившись, а возможно, даже и не проснувшись, обняла его своими сильными, теплыми и мягкими руками, а потом приподнялась на локте и стянула маечку — в точности так, как грезилось Ардиану на его сиротском матрасе, и он утонул в молочно-белых волнах. Так сильна была его страсть, что в конце концов она все-таки разожгла ответный костер, и Мира показала Ардиану, что ему следует делать, и помогла ему в первый раз, а во второй они уже все делали вместе, и в третий, и в четвертый, и так до утра. И Сила, покровительствующая Ардиану, усмехалась, глядя на них со своих заоблачных высот.

— Ничего себе, — сказала Мира, когда они проснулись уже окончательно. — Ты ж еще ребенок, Арди. Это тебя Раши научил так с девушками обращаться?

— Нет, — ответил Ардиан. — Никто меня этому не учил. Я… это у меня в первый раз.

— Способный мальчик, — улыбнулась Мира и пощекотала его живот. — Похоже, у вас вся семья такая.

Несмотря на то что спать им пришлось недолго, Ардиан чувствовал себя словно родившимся во второй раз. Все вокруг стало необычайно ярким, цветным и объемным. Вкус крепкого кофе, негромкая мелодия, льющаяся откуда-то из крохотных серебристых колонок, синеватый дымок тонкой сигареты, которую Мира небрежно держала в тонких изящных пальчиках, — все это сливалось в одно ощущение безграничного счастья. Странно подумать, что еще вчера он даже не подозревал, каким может быть счастье.