Ковчег царя Айя. Роман-хроника - Валерий Воронин

Иными словами, если ты, Кирилл, проведешь меня через Врата Времени, я обязательно отыщу сокровища.

– Да? – скептически спросил Руданский, – и ты их собираешься взять?

– Нет, конечно. Теперь-то я умная. Просто найдя их, я должна каким-то образом понять, как мне половчее слизать-таки липкую грязь с обруча.

– А зачем? – не понял Руданский.

– Зачем? – удивилась Алла, – это мое предназначение. Я должна отработать то, что когда-то не выполнили мои предки.

– Не понял…

– Ну, ты о карме рода слышал?

– Слышал. Только я, признаюсь, не очень-то во все это верю.

– А напрасно. Ты что, думаешь, что сам здесь на Айя оказался случайно?

– Конечно! – воскликнул Руданский.

– Да нет же, Кирюша! – Алла потерла указательным пальцем лоб и уже спокойным голосом продолжила, – впрочем, это тема совершенно иного разговора… Так вот, мне суждено стереть какую-то грязь, прилипшую к моему роду. Очевидно, речь идет о грехе, совершенном одним из моих предков. По крайней мере, я так полагаю.

– Ну, хорошо, пусть так, – согласился Руданский, – но причем здесь твои многолетние поиски конкретных сокровищ и конкретных копей, в которых они добывались?

– Не знаю… Может быть, для того, чтобы во мне проснулась страсть к поиску, желание обязательно разыскать клад и стать богатой. И я пошла по этому пути. Но после произошла подмена конечной цели.

– Кем?

– Не знаю… Кирилл, я многое не знаю и многое не понимаю. Меня моя интуиция, действительно, ведет к цели. Только я иду на ощупь, с закрытыми глазами. А прозрение нередко наступает слишком поздно.

– Да…, – протянул Руданский, – накрутила ты… Уж и не знаю, как поверить твоим словам.

– Но я ведь поверила тебе, что ты нашел древние манускрипты. А также в твою удивительную способность считывать с них информацию, которую ты сравниваешь с мистерией.

– Сравнила! В твоем рассказе полно допущений. А мои манускрипты можно потрогать руками, они реальные.

– Но ведь и я реальная. И меня тоже можно потрогать руками.

– Ну, Алла, ты даешь! Я об одном говорю, а ты совершенно о другом.

– Пусть так. Ты меня не понимаешь. Но можешь ты для меня сделать подарок?

– Ты хочешь пойти со мной во Врата? – догадался Кирилл.

– Конечно. А там, если я права, и мои догадки верны, все прояснится само собой. По крайней мере, для меня.

Руданский задумался. Конечно, он пришел на Айя ради расшифровки свитков. И ему обязательно надо пройти через Врата. Как в прошлом году. Но зачем ему хвост?

С другой стороны, Женю-то он водил, и ничего.

– Ладно, возьму, – согласился Кирилл, – а то ты еще с ума сойдешь, если не попадешь во Время. Только я подумаю, взять тебя туда в 3 часа ночи или в 3 часа дня.

– А это важно? – осведомилась Женя.

– Не знаю…, – в тон Алле сказал Руданский, – пока не знаю.

Глава III

Вильям и Джейн

1

Предприятие Вильяма явно удавалось. Пока все шло хорошо. Никем не тревоженные чужестранцы в приподнятом расположении духа возвращались в Балаклаву. По расчетам Вильяма они должны вернуться в порт еще засветло и, сходу перегрузив ларь на корабль, тут же выйти в море.

Их кибитка весело пылила по дороге, ведущей к чернореченскому мосту. Вскоре слева должна показаться сторожевая башня Чоргуни, стерегущая все подходы к переправе через реку. А дальше – до Балаклавы рукой подать.

– Скажи, Вильям, – спросила Джейн, – что там, внутри? Почему ты не разрешил мне хоть на чуть-чуть приоткрыть крышку ларя?

– Нет-нет, не сейчас, дорогая. На корабле, когда мы с тобой будем в полной безопасности.

– Ну… мне так хотелось хотя бы одним глазком взглянуть, неужели он доверху забит драгоценными камнями?

– Не доверху, но большая часть ларя заполнена самоцветами. Это я хорошо помню.

Джейн глубоко вздохнула и прижалась к плечу Вильяма. Но уже ближайший ухаб отбросил их в стороны, заставив вспомнить, что они находятся в чужой стране, на дороге, которая изобилует опасностями и неожиданностями.

– Вот, как были здесь дрянные дороги, так и остались! – в сердцах чертыхнулся Вильям, – годы прошли, а в Крыму ничего не изменилось к лучшему.

– Ничего, милый, главное мы с тобой уже совершили. Вскоре мы забудем о Крыме навсегда. Так ведь?

Вильям прижал спутницу к себе и поцеловал ей глаза.

– Нет, Джейн, Крым я никогда не забуду. Я здесь прожил, может быть, самые счастливые годы своей жизни.

– Молодой был, – поправила его Джейн, – а молодости свойственно романтизировать прожитое.

Бывший управляющий ничего ей не ответил. Пусть думает, как хочет. В конце концов, каждый человек имеет право на собственное мнение. Главное не в этом.

Он, Вильям, действительно прожил в здешних местах несколько счастливых лет. И все благодаря своему хозяину, Юргену фон Эберлайнену, которого местные турки и татары называли барон Георги, или просто – господин. Именно он, Юрген, владелец обширных поместий и величественного замка в Ливонии на берегу Балтийского моря, предложил Вильяму переселиться в Крым с хозяином. Для прозябающего в нищете молодого британца это был отличный шанс «выбиться в люди». И Вильям его не упустил. В конце концов, служба у Эберлайненов становится традицией их фамилии.

Еще его отец, Джозеф, в молодые годы служил у старого Густава Эберлайнена. И вместе с его дочерью, Софией, переехал из Ливонии в Крым (тогда называвшийся Тавридой) и проживал на Мангупе в княжестве Феодоро. Но обстоятельства заставили его рано покинуть Мангуп и переехать в Польшу, куда его отослал Ян Разумовский, муж Софии. Гораздо позже родной брат Яна, Болеслав, свел Джозефа с Юргеном. Так Джозеф снова оказался в Ливонии, где и закончил свои годы на бренной земле. К сожалению, он, выходец из знатного, но давно обедневшего британского рода, так и не сумел сколотить состояние, позволяющее вернуться на Родину не в качестве бедного пасынка, а представителя рода, претендующего на многое.

Теперь это «многое» предстояло добывать собственными руками его младшему сыну – Вильяму, родившемуся тогда, когда Джозеф уже жил в Ливонии.

2

Вильям знал, что Эберлайнены необыкновенно богаты. К тому же Юрген, умевший оценить преданность и служебное рвение, мог щедро наградить. Так не все ли равно, где попытаться разбогатеть – в Ливонии или в Крыму? И Вильям со всем жаром своего молодого сердца стал помогать барону.

Немало сил он положил на сооружение замка близ старой генуэзской крепости. А скольких трудов стоило ему наладить добрые отношения с турками и татарами, нередко с большим недоверием посматривавшими на чудного барона Георга и его шустрого управляющего! Но все трудности и неурядицы жизни в Балаклаве не могли сравниться с теми, поистине сказочными днями, когда Юрген брал Вильяма в горы.

Но они не только выезжали на охоту либо полюбоваться здешними красотами. Существовала еще одна причина, главная, заставлявшая трепетать сердце Вильяма. Барон возил его в тайные схроны, где держал свои сокровища, дабы пополнить кошелек: росли расходы на содержание замка и прислуги, подарки турецкой администрации, прием гостей из Ливонии и пожертвования Георгиевскому монастырю.

От самого вида таких несметных богатств у молодого человека голова шла кругом. И он не раз задавался вопросом: «Каким образом Эберлайнены заимели столько самоцветов?». Но еще при первом посещении главного хранилища на плато Мангупа, устроенного в алтаре древнего пещерного храма, барон предостерег Вильяма от любых расспросов о происхождении сокровищ. И добавил: «Запомни, они заговоренные. Могут принести обладателям много горя».

Вильям не знал, как относиться к словам своего господина, но втайне надеялся, что когда-нибудь, расщедрившись, тот отвалит ему добрый куш. В конце концов, не в могилу же свою их положит стареющий барон. Зачем ему драгоценные камни и золото на том свете? Как бы там ни было, но свое «законное» жалованье Вильям получал исправно. И по совету Юргена хранил всю накопленную сумму в банке святого Георгия в Генуе. Для надежности и лучшей сохранности нажитого.

Но в один день все в жизни Вильяма переменилось. Однажды осенью барон, спасая жизнь одному молодому рыбаку, утонул в штормящем море. Его похоронили здесь же, рядом с замком, который вмиг «осиротел», как и пятеро слуг, все эти годы жившие с Юргеном фон Эберлайненом. Перед Вильямом встал вопрос: «Что делать дальше?». По завещанию Юргена слуги должны были вернуться в Ливонию. А он сам волен поступать, как заблагорассудится. Но существовал еще тайный уговор.

Именно по нему Вильям, в случае внезапной смерти своего господина, должен был перепрятать ларь с сокровищами, хранившийся на Мангупе, в одном из более надежных и укромных схронов, о которых бы никто не знал (речь в первую очередь шла о родственниках из Ливонии). В конце концов, Вильям так и сделал. Хотя… И здесь поступил по своему разумению. Вместе со слугами он спрятал сокровища на Шулдане. А когда слуги убыли в Ливонию, то с одним доверенным человеком перепрятал ларь в другой схрон, находящийся рядом, но о существовании которого, кроме него, никто не знал.