Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках) - Мирослав Немиров

1.

Историй о жизни и деятельности В.Богомякова было принесено мне А.Михайловым гораздо больше, чем опубликовано здесь — не менее пяти. Фокусы моего гадского компьютера привели к истреблению файла, в котором они содержались. Поэтому —

2.

Сам В.Богомяков весной 1996 написал для этой книги свое краткое жизнеописание, и очень интересное и смешное (а также и вообще очерки жизни жизни города Тюмени 1960-70-х годов) — все это погибло в угаре безумия, царящего в нашей жизни.

3.

Из (увы, крайне нерегулярной, по 1-2-3 письма в год) моей с В.Богомяковым переписки мне известно о следующих переменах в его жизни в 1990-е годы.

а: вот уж около 5 лет он женат на некоей Марине Чистяковой, и имеет помимо двух вышеупомянутых сыновей теперь и третьего;

б: около 4 лет он совершенно не употребляет алкокольных напитков;

в: пишет докторскую диссертацию на богословские темы;

г: является работником и одним из главных, так сказать, перьев «Сибирской Православной Газеты», а также преподает историю религии в одной из тюменских гимназий, а также еще подрабатывает разными бессистемными заработками, которые описывать долго.

4.

Еще осенью прошлого года он мне все обещал прислать свои сочинения 1990-х годов — да так и не прислал. Вот поэтому, раз так, некоторые из его стихов 1980-х, отобранные на мой собственный вус.

РАЗЛИЧИ НЕЯРКИЙ СВЕТ

Различи неяркий свет,

Наполняющий предметы.

Сколько горя, сколько бед

Мнят в предметах экзегеты.

Я и сам из их числа.

Гибель в веточке почую.

Кровью ягода кисла.

В доме, как в гробу, ночую.

Ну, а если о словах —

бездна, липок страх, разруха.

«Цапфа», «цанга», «шлиф» и «шлях» —

Шприц, познаемый в глубь уха.

Но в предметах есть и то,

Что прельщает нас и дразнит.

Пусть не радость, пусть не праздник:

Перчик, огонек, энзимчик,

Внутренний микрогрузинчик.

Но в предметах есть и то,

Что несет нам соне и тяжесть,

Сытую отрыжку, вялость

И свиную тупизну,

Толстых ляжек тяжесть, вялость,

Сыток и зевок ко сну,

И приятную усталось,

Погруженность в теплоту,

Отупенье, темноту,

И, наверно, в Абсолют,

Если про него не врут.

Кроме это всего

Есть в предметах свет неяркой.

Видеть начись его.

ПЕСНЯ СТАРОГО КУКАНЩИКА

Есть какуны, безжалостны, как пламя,

Когда движенье плавное прервав

Посуду бьют, простреливают знамя,

И метрдотеля запирают в шкаф.

И вот ведут, ведут на кукен-кракен,

Подтылкивая вилкой, чтоб быстрей,

И создается безымянный кракен,

Как архетип эпохи скоростей.

И вот ведут, ведут на каркалыгу,

По городу ночному без трусов.

Ребенок спит. Масон читает книгу.

И над страной созвездие весов.

ГАЗЕТНАЯ ПОДРУЖЕНЬКА

Она холодными губами

К нему стремится в суп грибной,

Когда холодными ногами

Она идет к себе домой.

Она гадает на вагонах,

На седовласых и ментах.

А он живет себе в погонах

И в нем живет тоска и страх.

Она по небесам читает,

Она по Библии живет.

А он в глазу зрачком болтает

И в полдень три семерки пьет.

Но газетная подруженька,

Но газетная разлучница,

Но газетная тварь документная,

Но какая-то погань бумажная,

Но какая-то пресса продажная

Их разлучила навек.

И так далее.

И много, много чего еще следовало бы написать о В.Богомякове, но я сейчас сделать этого не в состоянии силы ума моего вот уж недели три парализованы паническмим ужасом, страхом, тоской, отаянием и прочими аналогичными эмоциями, вызванными некоторыми событиями нашей жизни, которые и описывать нет смысла. Так что —

Боуи, Дэвид

Английский рок-исполнитель, вот уже около тридцати лет считающийся одной из самых главных звезд мирового рока. Вот правдивая история о посещении Д.Боуем Тюмени: в один из дней весны 1985-го года Ю.Шаповалов ворвался в расположенный в общежитии ТГУ на ул. Мельникайте рок-клуб около десяти утра — невероятно раннее для него время — закричав с порога:

— Дайте мне скорей чайник! Или вон кастрюлю! Быстрее!

— Зачем? — изумились пребывающие в рок-клубе.

— Быстрей! Я буду в него — блевать!

Изумленные еще больше, присутствующие подали ему кастрюлю, в которую, схватив её двумя руками, Шаповалов Ю. действительно тут же начал бурно блевать, в промежутках меж спазмами сообщая следующее:

Подобно многим и многим молодым людям той эпохи, Шаповалов Ю. обладал склонностью слушать по Би-Би-Си радиопередачи Севы Новгородцева с новостями рок-музыки и со всякими фактами из её истории. Нынешняя передача была посвящена творчеству и жизни Д. Боуи, и, в частности, в ней сообщалось, что Боуи никогда не летает самолетом, и поэтому где-то в 1973 году, совершая кругосветное турне с заездом в Японию, обратно в Европу он возвращался поездом по транссибирской магистрали. Через СССР!

Передача Севы происходит по тюменскому времени около часу ночи.

Весь остаток её Шаповалов Ю. был не в состоянии заснуть: ворочался, думал, вычислял. И когда своими златоперстыми лучами зарозовела на небе Эос, Шапа не выдержал, вскочил, побежал пешком на железнодорожный вокзал, — ибо Эос в это время года в Тюмени розовеет часов в пять утра, когда троллейбусы еще не ходят — побежал на вокзал, в справочное.

— Транссибирская магистраль — через Тюмень проходит? — жег его ум вопрос.

— Проходит, — отвечали ему в справочном.

— А в 1978-м году проходила? — Всегда проходила, — ответили ему.

— А во сколько «Владивосток — Москва» приходит?

Ему объяснили, что приходит в 16 с чем-то и стоит 20 минут.

Тут-то Шаповалов Ю. и удостоверился окончательно, что Дэвид Боуи не просто проезжал мимо Тюмени, а — именно был в ней: стоял на её земле, и даже, наверное, плевал на нее слюной.

Посудите сами: 4 часа — такое время, что если даже они ночь напролет пили, то уж должны были всё равно проснуться — и притом как раз именно что не такое, чтобы напиться снова, ну, а 20 минут стоянки — навряд ли найдется человек, который не захочет выйти на перрон, размять ноги.

Так было дедуктивным путем доказано, что Д.Боуи в Тюмени — был, по поводу чего тут же на вокзале Шаповаловым Ю. была куплена бутылка водки и выпита без закуски. Что и явилось причиной вышеописанной срочной необходимости в кастрюле и проч.

На этом всё о Д.Боуи и его пребывании в Тюмени.

1995, осень.

Брейк

1985, 21 марта. М.Немиров лежит на верхней полке плацкартного вагона поезда, мчащегося со страшной силой из Москвы в Тюмень и находящегося в описываемый момент где-то возле Мурома. М.Немиров возвращается с ленинградского рок-фестиваля, проводившегося полуподпольно в рок-клубе на улице Рубинштейна, на который М.Немиров попал совершенно случайно, и был увиденным поражен. Он лежит на верхней полке, полный восторга, изумления и смятения в голове, плюс еще действия на нее весны.

Меж тем внизу, на нижних полках плацкартного отсека, происходит следующий разговор.

Сидящая там бабка:

— А что, правда, говорят, есть такой танец — на голове пляшут?

Попутчица примерно тридцати лет:

— Брейк, что ли? Есть.

— Так прямо и на голове?

— Ну, не совсем на голове, но почти.

Бабка задумывается, пытаясь себе это представить, после чего восклицает:

— Господи, да они уже поперекалечатся!

Спустя некоторая время всё та же бабка — видимо, картина танца, танцуемого на голове, сильно поразила её воображение:

— Кто же такой танец придумал?

— Американцы, бабушка.

Опять молчание и раздумье. И опять резюме:

— Наверно, нарочно придумали — над нашими дураками посмеяться. А наши дураки и рады!

— Вот сколь изумительно и разнообразно наше Отечество! — восхитился автор этих строк, лежащий на верхней полке. И как эти разнообразности впрессованы в друг друга! Вот, здесь, на трех квадратных метрах, вот — я лежу, являя собой совсем одно, а вот тут же — и эта бабка, которая вовсе совсем другое.

Впрочем, речь в данном сообщении идет не о разнообразии.

Речь идет об упомянутом танце «брейк». Ибо такой действительно был, и в 1984-86 годах являлся крайне популярным. Танцевался он под музыку, нынче называемую «рэп», и имел две разновидности: первая состояла в этаких рваных роботоподобных движениях, чередующих медленные и повышенной плавности перемещения с неожиданными и резкими быстрыми разворотами всем туловищем подобно именно роботу с негнущимися конечностями, но быстрому; вторая разновидность — нужно было сказать козлом, гопаком, железным болером и краковяком вприсядку со страшной силой без малейшей пощады; и вот эта вторая разновидность включала в себя и такие па, когда нужно было, упав на спину, очень быстро крутиться вокруг оси и даже и действительно порою вставать на голову.