Что-то в большом городе (СИ) - Дарья Волкова

— Слушай, давай каждую неделю обедать вместе. Мне понравилось. Я угощаю.

Он пытался вернуть себе прежнюю браваду. Явно сожалел о своей откровенности и об этом крике: «Я не знаю!». И, тем не менее… Марьяна снова подумала о том, что не хочет, чтобы из Кости вырос еще один несгораемый сейф фирмы «Тамм и сын». И если от нее что-то зависит…

— Считаешь, это годный способ, чтобы доставать отца?

Костя достал из кармана телефон и расплатился.

— Это отличный способ. Но дело не только в этом.

Они какое-то время снова смотрели друг на друга молча. Это был тот самый редкий случай, когда большую и самую важную часть разговора два человека сказали друг другу без слов. И уж тем более это странно в случае Марьяны и Кости Тамма — с учетом их разницы в возрасте и краткосрочности их знакомства.

Но отрицать очевидное бессмысленно.

— Хорошо. Я согласна. Через неделю в это же время в этом же месте. Платим по очереди, через неделю плачу я.

Костя ухмыльнулся.

— Я подготовлюсь и обожру тебя.

— Договорились.

* * *

Марьяна лежала на диване, уложив ноги на бортик. У нее законный перерыв. Точнее, наверное, на сегодня с работой надо заканчивать. Но она думала о том, что, скорее всего, после отдыха минут в пятнадцать она снова сядет за ноутбук.

И это было отнюдь не служебное рвение. Хотя Марьяну иногда называли трудоголиком, она себя таковым не считала. Марьяна умела останавливаться, умела выключаться, умела отдыхать. Но сейчас вопрос стоял совершенно иначе. И Марьяна просиживала за ноутбуком отнюдь не по заданию редакции.

А потому что у нее появился друг, который нуждался в ее помощи.

Друг! Господи, нормальные современные женщины заводят себе двадцатилетних любовников! А Марьяна себе завела юного друга. Хотя, возможно, ее отношения с Константином Таммом не вписываются в рамки дружбы. Хотя кто их устанавливает — эти рамки? Марьяна всегда обходилась с рамками и прочими правилам очень вольно. И легко могла их нарушить, если это было выгодно.

Сейчас, если смотреть на ее отношения с Костей Таммом с точки зрения обывательской морали, то возникала любопытная дилемма. Что для среднестатистического гражданина более неприемлемо с точки зрения морали: роман сорокалетней женщины и двадцатилетнего парня или дружба между вышеозначенными персонами? А еще та же мораль прописных истин утверждает, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает.

Марьяна поменяла положение ног.

Бывает. Вот ее отношения с Тимуром Лиханцевым (1) — явное тому подтверждение. Как там сама Марьяна говорила Тане — между ними нет химии. Ну, вот реально нет ее, этой химии М и Ж. А между Тимуром и Ларой, его женой, искрило так, что до пожара недалеко.

______

(1) Тимур Лиханцев — главный герой романа «Скажи мне это в полночь»

Впрочем, как раз пожар и связал их. А Марьяна и Тимур… Наверное, если бы Марьяна сама проявила инициативу, то, может, что-то и было бы между ней и Тимуром — ну, до Лары, естественно. А, может, и нет. Его Лемурское Величество слишком умен, слишком дорожит профессией, чтобы заводить интрижки на работе. А сама Марьяна была уверена, что связь с Тимуром сломала бы что-то гораздо более важное в их отношениях. Что-то человеческое.

А между Марьяной и Костей происходило что-то другое. Если Тимур был для Марьяны старшим товарищем — хотя и младше ее на целых шесть лет — и ориентиром в профессии, то с Костей ситуация разворачивалась по иному сценарию.

Марьяна вспомнила свое знакомство с Константином Таммом, как она оценила по достоинству его внешность. Эта внешность никуда не делась — ни породистое лицо, ни нахальная улыбка, ни шикарная фигура молодого крепкого парня. Только вот это Марьяну теперь совершенно не волновало. Нельзя сказать, что это ее и при первой встрече так уж сильно взволновало, но не отметить такие выдающиеся внешние данные было никак невозможно. Но теперь представить себя и Костю в роли любовников Марьяна не могла вообще. Это для нее стало чем-то с явным оттенком педофилии. Хотя это смешно, учитывая, что Костя — ходячий совершеннолетний тестостерон, и девчонки на него слюнями капают. А Марьяна во время последней встречи едва удержалась от педагогического подзатыльника за то, что этот юный нахал ходит без шапки. А на дворе вот-вот уже зима, и ветер дует, а Костя по-прежнему без машины. Что это — материнский инстинкт?! Вот так вот внезапно проснулся в сорок лет по отношению к здоровенному двадцатилетнему лбу?

Ох, и чудишь ты, мать.

Но факт остается фактом. Она втянулась в некоторые отношения с Костей Таммом, которые очень сложно как-то идентифицировать. Началось все с совместных обедов по пятницам. Потом к ним присоединилась переписка. Марьяна взяла на контроль вопрос Костиной учебы и строго с него спрашивала. Он ворчал, фыркал, но постепенно стал все больше и больше рассказывать о своих делах в университете, в свою очередь расспрашивал Марьяну о ее учебе, о том, как она выбирала профессию, как строила карьеру. Ни разу во время их общения не встал вопрос о Маше Пупкиной, Костя называл ее исключительно Марьяной или, если хотел позлить — то Марьяшей.

Хороший мальчик. И очень умненький. Вот реально умненький, это Марьяна поняла очень быстро. Не отдохнула природа на сыне Германа Тамма. А вот сам Герман Тамм…

Наверное, она заразилась этим от Тимура. При всем цинизме их профессии — в которой без него никак — Тимур был одновременно в каких-то вопросах идеалистом. Циник-идеалист. Такое вот уникальное комбо. Как-то раз Марьяна сказала ему об этом, а Тимур лишь пожал плечами. И сказал в ответ: «А как без этого? Это весы, Марьян. Если не будет этой второй чаши, при нашей профессии очень легко потерять в себе человека». У Тимура было обостренное чувство справедливости, которое время от времени выбрасывало, как вулкан, струю раскаленной правды. Так было, когда Тимур написал материал о пожаре в «Сад-Мега». Он тогда такую волну поднял, что Марьяна думал, что их этой волной смоет. Нет, устояли. Тимур после этого обрел — по выражению Ставра — прижизненный статус «почетного святого, почетного великомученика, почетного папы римского нашего королевства». А если не шутить, но Тимур теперь, по мнению Марьяны, входил в десятку самых авторитетных журналистов.

Она восхищалась его смелостью. Была уверена, что она так никогда не сможет. Рискнуть всем ради какой-то абстрактной справедливости — не про нее.

А если справедливость не абстрактная? Нет, Тимур Марьяну точно заразил! Этим своим