Хмурый Ленинград - Руслан Георгиевич Илаев

— Оружия для вас у меня нет, и снабжать вас или ингушей им я не буду!

Помню, я вытаращился на этого идиота и с полминуты не мог произнести ни слова:

— Товарищ генерал — полковник, мне Вашего оружия не нужно, я совершенно по другой причине. Разве Ваш адъютант не докладывал о цели моего визита?

Вкратце я вновь объяснил командующему цель моего прихода и попросил разрешения на лечение тяжело раненных осетин в подведомственных ему военно- лечебных учреждениях. В целом встреча была доброжелательной, но Сергей Павлович попросил, чтобы президент Северной Осетии Галазов Ахсарбек Хаджимурзаевич обратился на его имя с письменным прошением о их безвозмездном лечении в госпиталях подведомственного ему округа.

В конце разговора генерал- полковник Селезнев поинтересовался вдруг, является ли Северная Осетия субъектом Российской Федерации. Я ответил утвердительно. Однако Сергей Павлович настоял, чтобы письмо от президента Северной Осетии на его имя начиналось со слов «…Северная Осетия, являясь субъектом Российской Федерации…». Пришлось согласиться. Следующее предложение командующего округа касалось лично меня: все дальнейшие контакты должны были проводиться только через его начальника штаба генерал- лейтенанта Виктора Сергеевича Соколова.

На этом аудиенция была окончена, и он меня благосклонно отпустил. Я немедленно отправился к Алексею Юрьевичу, где подробно изложил ему содержание разговора с командующим округа. В ходе беседы поинтересовался у Горенко, не надо ли на имя командующего Ленинградской военно- морской базы направить аналогичное письмо от президента Северной Осетии. На что Юрий Алексеевич ответил отказом, объяснив, что вопросы госпитализации решаются им лично в рабочем порядке.

Теперь необходимо было в ближайшее время выехать домой, в Северную Осетию, чтобы объективно оценить ситуацию на местах: количество тяжелораненых и нуждающихся из них в повторных оперативных вмешательствах. Для этого надо было встретится с министром здравоохранения и совместно произвести отбор кандидатов для лечения в госпиталях Ленинграда.

Затем поставить в известность руководство республики о предполагаемых мероприятиях и выслушать его рекомендации и предложения. На следующий день я подал начальнику медицинской службы Ленинградской военно- морской базы рапорт на предоставление мне двухнедельного отпуска и после его письменного одобрения вылетел во Владикавказ. В Пригородном районе, где проживали мои родители, в день своего прилета я никуда не намеревался идти, однако вечером меня познакомили с Михаилом Газзаевым, уроженцем селения Камбилеевское, который был ранен в первый же день боевых действий.

Вероятнее всего, мама проговорилась соседям о цели моего приезда, а многие меня хорошо знали. Михаил Алексеевич был мужчиной в возрасте и приехал не так давно из Уфы, где пятнадцать лет проработал в ДЮСШ тренером по вольной борьбе. Приехал Михаил домой и неожиданно для себя попал под молоха войны, а так как он был образцом подражания для местной молодежи, то сразу же оказался в центре жесточайшей передряги. Ингуши выстрелом из гранатомета, пробив кирпичную стену, ранили троих из пяти бойцов. Хуже всех пришлось Газзаеву, осколками ему полностью скальпировало кожу лица справа. Моя задача заключалась, как раз в том, чтобы максимально вернуть к нормальной жизни потерявшихся людей с тяжелыми физическими увечьями, вот таких, например, как этот Михаил Алексеевич.

На следующий день с утра мы отправились с Газзаевым к министру здравоохранения Северной Осетии для согласования списков лиц, нуждающихся в дальнейшем безвозмездном лечении в военных лечебных учреждениях Ленинграда. Министром на тот период был Вячеслав Бесолов, он принял меня практически сразу и вежливо выслушал мои рассказ и все предложения, однако интереса к нуждающимся раненым не проявил никакого. Его более интересовал вопрос, не может ли командующий округом выделить палатки и военную форму для передачи ему, министру здравоохранения. Я ответил Бесолову, что не уполномочен вести переговоры на тему палаток и военной униформы и попросил его вернуться к лечению раненых.

— Не будет палаток и военной формы, я списки раненных Вам не предоставлю, — неожиданно заявил министр здравоохранения, — они мне сейчас нужнее, чем раненые…

Такого поворота событий я не ожидал и, наверное, возмутился гораздо громче и грубее, чем следовало, когда вдруг в кабинет ворвался Михаил Газзаев и, обхватив меня за талию, вынес в приемную министра. Мы с министром так громко дискутировали, что Михаил в коридоре весь наш диалог прослушал почти до конца. И вовремя решил вмешаться. На улице, отдышавшись, я принял решение обратиться непосредственно к руководству республики по согласованию отбора и вывоза раненых. По дороге к Дому правительства Михаил успел рассказать мне, что списки раненых по Пригородному району находятся у Левы Джагаева, руководителя поселкового Совета селения Камбилеевское. А так как бои в основном проходили в селах Пригородного района, то восемьдесят процентов раненых, считай, мы уже имеем. Это известие меня обрадовало и несколько успокоило.

Вскоре мы подошли к Дому правительства на площади Свободы. Председателем Совета министров в то смутное время был Хетагуров Сергей Валентинович, его мама была из фамилии Бритаевых, как и моя, и я рассчитывал использовать наши родственные отношения для пользы дела и достижения цели, из- за которой я приехал в Осетию. Сергея Хетагурова я нашел на третьем этаже в его кабинете в окружении нескольких мужчин, что- то громко и оживленно обсуждавших. Они молча уставились на меня. Я представился и коротко изложил присутствующим суть визита. Объяснил, что мне нужно типа гарантийного письма от руководства республики. Председатель Совета министров объяснил мне, что правом переписки обладает лишь лично президент, но он может поручиться за меня. Затем он спросил вдруг не знакомы ли мы были ранее, ибо ему показалось, что он меня уже где- то видел. Пришлось объяснить, что мы в родстве по материнской линии, и напомнить, что однажды даже играли с ним в футбол в Суадаге — родном селе моей и его мамы. Но тут в разговор вмешался сидящий за столом мужчина:

— Сергей, я его хорошо знаю, он с Пригородного района, его отец работает следователем, а сам он служит в кронштадтской поликлинике начальником. Я за него ручаюсь.

И только сейчас я обратил внимание, что мужчина мне весьма близко знаком и зовут его Георгий Павлович Джиоев. Но все, кто близко был с ним знаком, звали его Юрой. Он проживал в селе с моими родителями практически в одном дворе. Я подошел, и поздоровавшись с ним за руку, поблагодарил его за поддержку. Сергей Валентинович пригласил в кабинет по телефону советника президента, представил нас друг другу и попросил оказать мне содействие в нашем благородном деле. Советника звали Эдуард Михайлович Мецаев, он курировал в республике спорт, медицину и культуру. Был он старше меня лет на пятнадцать и выделялся образованностью и тактом