Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели - Джозеф Хенрик

• Принципы беспристрастности важнее ситуативных предпочтений

• Доверие, справедливость, честность и сотрудничество с неопределенным кругом лиц, чужаками и обезличенными организациями (например, правительством)

• Упор на психические состояния, особенно в моральных суждениях

• Слабо выраженная заинтересованность в личной мести, но готовность наказывать третьих лиц

• Сниженный внутригрупповой фаворитизм

• Свобода воли: представление, что люди сами делают свой собственный выбор и этот выбор имеет значение

• Моральный универсализм: представление, что моральные истины существуют таким же образом, как математические законы

• Линейное время и представления о прогрессе

Перцептивные и когнитивные способности и предрассудки

• Аналитическое мышление превалирует над холистическим

• Внимание к переднему плану и центральным действующим лицам

• Эффект владения — преувеличение ценности того, чем обладаешь

• Поленезависимость: отделение объектов от фона

• Чрезмерная уверенность в собственных ценимых способностях

Если вас удивляет, что люди Запада психологически необычны, вы в хорошей компании. Специалисты в области психологии, экономики, а также большинства других наук о поведении также были весьма удивлены, когда экспериментальные данные со всего мира начали обнажать поразительные психологические вариации. До того многие просто предполагали, что могут с уверенностью рассуждать о человеческих гормонах, мозге, мотивациях, эмоциях и способах принятия решений, основываясь на данных исследований, проведенных на студентах американских колледжей или на любой другой выборке, состоящей из людей Запада[85].

Несмотря на растущий объем доказательств, многие психологи и экономисты продолжают пребывать в состоянии шока или отрицания, поскольку оказывается, что бóльшая часть содержимого учебников и академических журналов, а также прославленных научно-популярных книг на самом деле рассказывает нам не о человеческой психологии, а о культурно-специфической психологии человека Запада. Даже сейчас люди Запада по-прежнему составляют более 90 % участников экспериментальных исследований, и это спустя долгое время после того, как данная проблема получила широкую огласку. Тем не менее хорошая новость заключается в том, что в научной среде начинают происходить изменения, поскольку специалисты в нескольких областях прилагают к этому огромные усилия[86].

В заключение вернемся к основным вопросам этой книги:

1. Как мы можем объяснить всемирное психологическое разнообразие, о котором говорилось выше?

2. Почему общества Запада особенно необычны и так часто занимают крайние положения в общемировом спектре особенностей психики и поведения?

3. Какую роль эти психологические различия сыграли в промышленной революции и происходившей последние несколько столетий глобальной экспансии Европы?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы рассмотрим, как средневековая Католическая церковь непреднамеренно изменила психологию людей, продвигая специфический набор запретов и предписаний в отношении брака и семьи — запретов и предписаний, которые разбивали кланы и роды Западной Европы с их плотными сетями взаимных связей на мелкие, слабые и разрозненные нуклеарные семьи. Социальные и психологические сдвиги, вызванные этой трансформацией, стимулировали распространение добровольных объединений, включая гильдии, вольные города и университеты, а также способствовали расширению обезличенных рынков и быстрой урбанизации. Под влиянием этих продолжающихся социальных изменений к эпохе Высокого Средневековья все более характерно западные подходы к мышлению, рассуждению и чувствованию стали причиной появления новых форм права, управления и религии, одновременно с тем повышая темп инноваций и способствуя возникновению западной науки.

Однако прежде, чем перейти к этому главному событию, нам нужно сформировать понимание человеческой природы и эволюции обществ. Какого рода животными мы являемся? Как мы должны думать о роли культуры и культурной эволюции? Что такое институты и откуда они взялись? Как культура, институты и психология взаимодействуют и совместно эволюционируют? Почему родство, брак и ритуалы занимают такое важное место в большинстве человеческих обществ? Как и почему общества масштабируются в сторону увеличения и обретают более сложную структуру и какова роль религии в этом процессе?

2. Происхождение культурного вида

Природа, создавая человека для общественной жизни, одарила его желанием нравиться ближним и опасением оскорбить их. Она побуждает его радоваться их расположению или страдать от их неприязни. Она устроила человека таким образом, чтобы одобрение прочих людей само по себе было для него приятно и лестно, а неодобрение их неприятно и оскорбительно{3}.

Адам Смит. Теория нравственных чувств (1759)

Пока они завывали и били его в грудь, Уильям Бакли думал, что они собираются его убить. Однако постепенно он понял, что таким образом эта небольшая группа австралийских охотников-собирателей проявляла свою радость, потому что они приняли его за одного из своих умерших родственников. Его спасители считали, что взрослые люди, возвращающиеся с того света, приходили оттуда светлокожими, как новорожденные дети племени. Этому коллективному заблуждению способствовало и то, что за несколько дней до того Бакли подобрал копье того самого покойника, которое племя воткнуло в землю у подножия его кургана. Благодаря этой счастливой случайности Бакли фактически напрямую включил себя в сеть их родственных связей. Его неспособность говорить на их языке, физическая слабость и невладение какими-либо полезными навыками воспринимались как негативные побочные эффекты смерти[87].

Несколькими неделями ранее, в конце декабря 1803 г., Бакли и несколько других заключенных сбежали с австралийской каторги и двинулись вдоль дикого побережья Виктории. Вскоре он расстался со своими спутниками, которые в итоге погибли. Бакли тоже оказался на грани смерти, поскольку не знал, как добывать пищу, искать пресную воду или разводить огонь, но его спасли и выходили его новые сородичи-аборигены.

Группа туземцев, к которой прибился Бакли, и несколько ей подобных вместе образовывали патрилинейный клан, который был одним из примерно двух десятков кланов, составлявших племя ватаурунгов. Окрестные кланы считались владельцами контролируемых ими территорий, где имелись ценные ресурсы вроде богатых моллюсками отмелей, месторождений кварца и участков нереста рыбы. Территория принадлежала совместно всем членам клана, а членство в нем автоматически передавалось по наследству от отца к сыну.

Благодаря брачным и ритуальным узам ватаурунги были неотъемлемой частью племенной конфедерации, члены которой говорили на родственных языках и обладали схожими обычаями. Каждый клан относился к одной из двух брачных групп. Любой член племени должен был сочетаться браком с кем-то из другой брачной группы, тогда как секс с представителем своей брачной группы считался инцестом. Мужчины договаривались о браках своих дочерей и сестер, зачастую когда те еще были детьми или даже младенцами. Как и в большинстве обществ охотников-собирателей, мужчины могли вступать в полигамные браки: именитые охотники и могучие воины иногда имели по пять или даже шесть жен. Не обладавшие высоким статусом мужчины порой оставались вообще без жен и не имели каких-либо ясных перспектив