После дождичка в четверг (сборник) - Светлана Алешина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все равно в газете будет черно-белой, – ответила я и повернулась к Маринке: – Марина, запиши, пожалуйста, все данные этой девушки. Мы дадим их в следующий номер.
Выдав команду и избавившись от Марии Ивановны, я вернулась в кабинет. Там постояла у двери, подумала и, тихо-тихо повернув ручку, заперла дверь. Потом, с чувством большущей свободы, прошла к своему столу, достала сигареты и закурила.
Покурив немного в тишине и покое, я подошла к окну и выглянула в него, думая о том, где же стоит наш с Маринкой «хвост». «Хвоста» я не заметила, если только им не был бомжеватого вида мужичонка, стоящий около пивного ларька. При взгляде на него мне стало еще грустнее. Ну что за жизнь такая? Жила я спокойно и никого не трогала, так надо было Маринке захотеть на пляж именно вчера, в четверг, и именно почему-то после дождя. После дождика в четверг, мать ее за ногу…
Послышался стук в дверь. Сперва тихий, потом требовательный.
– Оля! – крикнула Маринка из-за двери. – С тобой все нормально?
– Почти, – ответила я, отпирая дверь. – Ну как?
Маринка вошла, усмехнулась и доложилась:
– Ушла Марьиванна. – Она тяжело упала на стул и шумно выдохнула. – Ну и зануда же старая, прошу прощения. И муж ее пил потому, что иначе с ней жить не получалось. Доставала.
– Она тебе и про мужа рассказала? – не удивилась я.
– А как же! Не только про мужа, но и про всяких разных девушек, курящих на улице. Это не в вашу честь, кстати, девушка?
– Не знаю, – пожала я плечами и решилась на маленькую ложь: – Может, и про меня. Я при ней курила как обычно. Да мне все равно.
– Отважная ты, мать, – уважительно протянула Маринка. – Я бы, наверное, не решилась.
– На такой подвиг? – Я сама себе жутко понравилась и тут же подумала, что не курила при Марии Ивановне по какому-то досадному недоразумению.
– Ну это, в общем, не подвиг, конечно, но неприятно, когда кто-то зудит над ухом, – сказала Маринка.
Она немного помолчала и, видя, что продолжать разговор я не желаю, начала высказываться сама:
– Ну, в общем, вот что по ее делу. Несчастная, забитая ею племянница…
– Это она так сказала? – перебила я Маринку.
– Это я и сама поняла, – ответила Маринка, – ты же ее видела. Других племянниц у этой Гингемы просто быть не может. Короче, племянница живет отдельно. Двадцать три года девчонке, а тетка ее контролирует каждый день.
– Как двадцать три? – удивилась я. – А на фотографии так молодо выглядит!
– Это потому, что фотография молодая.
– Не поняла, – сказала я. – Давай-ка еще покурим, и ты мне расскажешь все подробно.
– Согласна, – сказала Маринка, – а так как я не курю, то подожди, поставлю кофе.
Маринка ушла, я поставила на кофейный столик чашки, блюдца и сообщила по селектору Виктору, что через пять минут будем пить кофе. Он ничего не ответил, как и следовало ожидать. Но это вовсе не означало, что Виктор не придет.
Так и случилось. И минуты не прошло после того, как Маринка торжественно внесла в кабинет кофейник, появился Виктор, кивнул мне и занял свое место за кофейным столиком. Маринка разлила кофе и решила начать сообщение:
– Ну, в общем, так, – сказала она и покосилась на Виктора: – Ой, а ведь Виктор не знает, в какую историю мы попали! Виктор, слушай сюда! Нас вчера хотели подорвать на мине, но спас фээсбэшник, теперь за нами охотятся чеченцы во главе с Бен Ладеном, и ФСБ нас охраняет. У Оли даже дома сидит фээсбэшник! Круто, правда?
Маринка с расширенными от радости глазами вовсю смотрела на Виктора, но, как сказал кто-то по другому поводу, однако к Виктору это высказывание тоже сейчас подходило, «на челе его высоком не отразилось ничего». Виктор спокойно прихлебывал кофе и ждал продолжения Маринкиного рассказа.
– Ничем его не проймешь, – раздосадованно произнесла Маринка и кивнула мне: – Сама рассказывай!
– Ты уж начала, подруга, будь любезна, и продолжай, – сказала я, доставая сигарету. – Особенно хорошо у тебя получилось про фээсбэшника, сидящего у меня дома. Прозвучало почти так, как если бы ты сказала: «У Оли теперь есть свой сенбернар».
– А что, не правда? У тебя есть свой фээсбэшник.
– У нас, – поправила я ее.
– У тебя! У меня дома нет никого, и вообще я там почти не живу. Ну ладно, Виктор, – Маринка отвернулась от меня, – слушай!
И Маринка в лицах и с фантастическими подробностями пересказала вчерашние события, а Виктор все слушал. Я Маринку не перебивала, хотя с некоторыми ее «интертрепациями» не была согласна, но пусть себе сочиняет, лишь бы больше на пляж меня не тащила.
После того как Маринка замолчала, Виктор жестом поинтересовался только об одном: проверяли мы документы у фээсбэшника Павла или нет.
– Он их показывал менту, – сказала Маринка, – и сама я заглянула одним глазком. Там, как у американских копов, раскрывается книжечка, в ней фотография – и все это на цветном фоне таком радужном, как… как… – Маринка задумалась, пощелкала пальцами и стукнула ладонью по столу: – Как пятисотрублевка. Точно. Вот это корочки!
Я докурила сигарету, все так же продолжая молча ждать, и наконец-то дождалась.
– Кстати, о Марьиванне! – вспомнила Маринка. – Тут дело вот какое. Бедная пропащая Лиза – это дочь ее сестры, сестра умерла давно и замужем, кажется, не была.
– Это к делу не относится, – заметила я.
– Не знаю, – с ужасно глубокомысленным видом проговорила Маринка, – не знаю. Слышали ли вы, девушка, про психоанализ? Если мама не была замужем, то у дочки возможен комплекс на этой почве. Врожденный и благоприобретенный.
Я вздохнула.
– А, ну да, ты же скучаешь от умных разговоров, – съехидничала Маринка. – Ну так вот. Лизе двадцать три года, и живет она одна в однокомнатной квартире, доставшейся от мамочки. Тетка навещает ее систематически и постоянно бдит за ее нравственностью. Например, тетка жутко переживает тот момент, что у Лизы появился какой-то молодой человек и тетка еще ни разу его не видела. Как ни придет, а он уже ушел или еще не пришел, и дождаться его не получается. Однажды тетка уже из принципа досидела у Лизы дома чуть ли не до полуночи, но поймать Ромео так и не получилось. Ушла с сильнейшим подозрением, что у Лизы никого нет.
– И такое возможно, – сказала я.
– Соседки стучат, – сказала Маринка. – Если бы не соседки, она бы вообще ничего не знала. Продолжаю, значит… – Маринка плеснула себе еще кофе. – Лиза работает в обувном магазине в центре. Две недели работает, две недели отдыхает. Большая домоседка. Это по словам тетки, и я думаю, что по агентурным сведениям соседок тоже.
– И эта домоседка пропала?
– Да! Она сказала тетке, что поедет к подружке в гости, и ушла. Вернуться должна была вечером. Тетка пришла на следующий день и Лизу не застала. Сперва она не подумала ничего плохого, но, придя к ней сегодня утром, поняла, что та все еще не вернулась. Вот она и подняла шум. Ничего не пропало, записки никакой нет, соседки тоже ничего не знают.
– Ну, если соседки не знают, то это уже серьезно, – усмехнулась я.
– Ага, – согласилась Маринка, – если бы у меня была такая тетка, я бы тоже в один момент не выдержала и тоже сбежала. На время.
– То есть ты считаешь все это несерьезным? – уточнила я.
– Конечно!
– А почему же фотография старинная? Что, племянница не фотографировалась ни разу?
– А тетка просто не нашла других. Может быть, сейчас уже и нашла. Она сказала, что сегодня до вечера будет в квартире у племянницы толкаться. Ждать.
– Зачем нам старая фотография? – подумала я вслух. – В этом случае получается, что объявление даем для самой Лизы. Называется «Вернись, я все прощу!».
– Да не так называется, не так! Почему ее кто-то должен прощать? Познакомилась с парнем, у нее выходные, поехала с ним на острова, например, все нормально. А эта тетка нагнала волну на пустом месте! – Маринка распыхтелась так, что едва чашку не опрокинула.
Я посмотрела на настенные часы, потом встала и подошла к окну.
– Боевиков высматриваешь? – спросила Маринка и тоже подошла ко мне. – Сама смотрю в свое окно и не вижу никого. Хорошо маскируются, гады!
– Прекрати! – крикнула я. – Никого не видно, потому что нет никого, вот!
Я почти бегом дошла до своего кресла и упала в него. Мне надоело все. Да и все. Кроме Виктора.
Виктор встал и молча ушел, понимая, что в его услугах здесь не нуждаются. Пока.
Маринка быстро убрала со стола и вздохнула:
– Вот ведь, день еще до обеда не докатился, а я уже устала работать. К чему это, как ты думаешь?
– К дождю, – грубовато ответила я.
– Не смешно.
– Я знаю.
Глава 9
Мы опять замолчали.
– Не хочу работать, – осторожно повторила Маринка, словно я недослышивала и с первого раза не понимала.
– Аналогично, коллега, – согласилась я. – И дело тут не в работе, а в этих стенах, мне так кажется. Домой поедем, к нашему доброму фээсбэшнику? Будем кормить его обедом и расспрашивать о тайных операциях?