Любовный напиток. Лучшая персидская лирика - Шамсиддин Хафиз

«Сокровища души моей – все те же, что и были…»

Сокровища души моей – все те же, что и были.И тайна, и печать на ней – все те же, что и были.

Я тот же задушевный друг, немного захмелевшийОт запаха колец-кудрей – все тех же, что и были!

Я не прошу рубинов в дар и россыпей жемчужин:Скупцы не сделались добрей – все те же, что и были.

Твои уста, чей алый цвет моей окрашен кровью, —Все те же, сколько кровь ни пей, все те же, что и были!

Моя религия – любовь, я – основатель веры.Озера полных слез очей – все те же, что и были.

Тобой убитый – на тебя я снова уповаю:Глупцы не сделались умней – все те же, что и были.

Всё так же дичь арканишь ты кудрями смоляными,Силки давно минувших дней – все те же, что и были.

Хафиз, кровавых слез из глаз еще прольешь немало!Истоки счастья и скорбей – все те же, что и были.

«Вчера один аскет-отшельник зашел в питейный дом…»

Вчера один аскет-отшельник зашел в питейный дом,Нарушил он свои обеты – и напился вином.

Уснул. Во сне ему явилась подруга юных дней.И старец воспылал любовью – и тронулся умом.

Разбойник, мальчик-виночерпий, явился наяву —И старец этот мир покинул, и пил вино в ином.

Огонь ланит, подобных розам, поджег его гумно —И сердце старца встрепенулось и стало мотыльком.

Нарциссы юных глаз пропели волшебную газель —Сам Саади вдруг показался болтливым стариком.

Фанатик-суфий, накануне разбивший свой бокал,Стал мудрецом, как только выпил бокал одним глотком.

Спасибо, утренние слезы, похожие на дождь:Вы льетесь, чтобы превратиться в жемчужины потом.

Дворец возлюбленного шаха теперь – твой дом, Хафиз:И сердце, и душа поэта туда ушли тайком!

«Без изъянов нет друзей в наши времена…»

Без изъянов нет друзей в наши времена —Только звучная газель да бутыль вина.

К совершенству узок путь – одиноким будь.Чашу взять не позабудь – лишь она верна.

Лень и праздность нас гнетут на земном пути —Но и деятельность тут смысла лишена.

Для взыскательных очей трезвого умаЧеловеческой тщеты призрачность видна.

Думал вечно созерцать я твое лицо…Смерть – с большой дороги тать, грабит нас она.

Поговорка не лгала: мылом добелаНе отмоете того, чья судьба черна.

Лучше с милою на час прошлое забыть —Участь каждого из нас небом решена.

Все, что строил человек, рассыпалось в прах.Лишь любовь стоит вовек прочно, как стена.

Трезвым на земном пути не бывал Хафиз:У него душа вином вечности пьяна!

«Я сорок с лишним лет твержу с похвальной прямотою…»

Я сорок с лишним лет твержу с похвальной прямотою;Из всех нестоящих гуляк – я ничего не стою.

За это продавец вина, к пьянчугам благосклонный,Ни разу чашу предо мной не оставлял пустою.

Но ты не думай про меня, что я такой пропойца;Одежда – в пятнах, но душа – сверкает чистотою!

Я – сокол на руке царя, да позабыл хозяин,Что птица гордая в родстве с небесной высотою.

Печально, если соловей томится в клетке тесной,Когда певец, подобный мне, окончит немотою.

Благоприятны подлецам вода и воздух Фарса.Пришла пора свернуть шатер. Пришел конец постою.

Отныне станет мне кабак, а не дворец жилищем,Самоотверженных гуляк я дружбы удостою.

Не прячь стыдливо под полой, Хафиз, хмельную чашу!Я на твою любовь к вину царю глаза открою.

«Ты видишь, что у шаха, забывшего обет…»

Ты видишь, что у шаха, забывшего обет,Нет ничего для друга, кроме обид и бед.

Друг сердца сердце друга, как голубя, сразил,Забыв, что на охоту сам наложил запрет.

Терплю немилость шаха. Знать, в сердце у негоСовсем великодушья и милосердья нет.

Когда же унижений не станет сил терпеть —Безжалостные люди злословить будут вслед.

Подай мне чашу, кравчий, сопернику скажи:«И Джаму не случалось пить из такой шербет!»

Блажен всю жизнь на ветер пустивший пьяный ринд,Забывший в харабате и тот, и этот свет.

А ты, заблудший суфий, забудь свой тарикат —Дороги не отыщет к святым местам аскет.

Хафиз, в искусстве слова соперник твой – ничто.Молчи, не соревнуйся с ничтожеством, поэт!

«Вчера я видел сон: взошла луна…»

Вчера я видел сон: взошла луна.Разлуки долгой ночь при ней вдвойне черна.

Дверь распахнется: друг из дальних странствийВернется! – таково значенье сна.

Давай за это выпьем, виночерпий:Чтоб в дверь вошел он с чашею вина!

И если б я живой воды отведалИ вечность мне была в удел дана —

Я и тогда бы ждал вестей от друга,Глядел на дверь с рассвета дотемна.

Вернись домой! Пускай тебе приснитсяТвоя осиротевшая страна.

Тот, кто учил тебя жестокосердью,Упорен был и зол, как сатана.

Пусть кротость в дверь войдет – и канут в ЛетуЖестоких притеснений времена.

Что может знать о счастье нелюбивший?Взрасти любви и правды семена!

Кто, как Хафиз, газель сложить сумеет,Чтоб шаху по душе пришлась она?

«Лекарь, прочь от изголовья! Болен я душой. Увы…»

Лекарь, прочь от изголовья! Болен я душой. Увы:От души моей нет вести, нету вести от главы.

Если ты придешь к страдальцу – он тотчас в себя придет,Надо мной вздохни и выпей – пожеланья таковы.

Коль со мной печаль разделишь – станет радостью печаль.Ни к кому не повернул я, кроме друга, головы.

У тебя довольно злата, чтобы всех озолотить,У меня же за душою – только золото молвы.

Не вели мне петь насильно, если песня немила.Если выгонишь – останусь безутешнее вдовы.

Мне вина не наливайте – пьян я нынче без вина.Сердце нам одно дается – не терзайте сердца вы!

А когда на строгость шаха горько сетует Хафиз:«Сам виновен!» – отвечает. А цари всегда правы…

«Гонец, что мчался, не жалея сил…»

Гонец, что мчался, не жалея сил,С посланьем друга жизнь мне возвратил.

Рассказ о красоте и славе другаВ унылом сердце радость возродил.

Я отдал душу за посланье друга —И стыдно мне, что мало заплатил.

На свете все подвластно воле друга:Небесных сфер вращенье, ход светил.

Послушно исполнять желанья другаАллах судьбе в обязанность вменил.

Моей неколебимой веры в другаИ грозный ветер смуты не смутил.

Бальзам для глаз – пыль у порога друга,Прах, на который он ногой ступил.

Я жду смиренно возле двери друга,Пока другой возлюбленному мил…

Не страшно, если враг ругал Хафиза —Бог милостив: не друг меня срамил!

«Мне весть была, что все пройдет, что и невзгод не будет…»

Мне весть была, что все пройдет, что и невзгод не будет,Год миновал – длинней, чем тот, и этот год не будет.

Хоть ты забыл меня, о шах, но знай: других поэтов,Достойных милостей твоих, твоих щедрот, – не будет.

Когда Привратник занесет над нами меч разящий,В живых ни тех, кто пост блюдет, ни тех, кто пьет, – не будет.

Не спорь о том, что хорошо написано, что плохо,Поскольку записей хранить небесный свод не будет.

У Джама, говорят, была в чести такая песня:«Подайте чашу! Вечно жить Джамшид и тот не будет!»

Свеча, свиданье с мотыльком считай подарком рока:Его, как только над землей заря взойдет, не будет.

Богач! Возьми бесценный клад, в моей душе зарытый,Боюсь, что пущен без тебя он в оборот не будет.

По хризолиту золотом начертано навеки:«Твори добро! Пусть у тебя других забот не будет!»

Мне весть хорошую принес потусторонний вестник:Когда откроются врата – злых у ворот не будет.

Хафиз, не умоляй вотще безжалостных кумиров.Настанет срок: ни тех, кто бит, ни тех, кто бьет, – не будет!

«Клянусь я старцем харабата и мудростью его бесед…»

Клянусь я старцем харабата и мудростью его бесед:Хочу Ему я быть слугою – других желаний в сердце нет!

Мне все равно: пусть не пускают в рай грешников – неси вино!Ничьими милостями в мире я не был так, как Им, согрет!

От этой молнии, зажегшей в душе огонь любви к Нему,Ударившей из черной тучи, – да воссияет яркий свет!

Коль у кабацкого порога увидишь пьяницу в пыли,Ты не пинай его ногами: ведь отчего он пьян – секрет!

Неси вина, поскольку вестник иного мира нам принесБлагую весть: Его щедроты живущим не идут во вред!

Поверь: помимо вышней воли – нет аскетизма, нет греха.Очами, полными презренья, не созерцай меня, аскет!

Нет в сердце жажды покаянья, аскетом стать желанья нет,Но если Он того захочет – я с радостью приму обет!

Дырявое хиркэ Хафиза давно в закладе за вино…Увы, из глины харабата, должно быть, слеплен был поэт!

«Я тебя, душа, возжаждал – ты сама об этом знаешь…»