Озарение - Владимир Моисеевич Гурвич

в картинах что-то не хватает, вот только что? Это был трудный вопрос, на который не было однозначного ответа. А может, вообще нет никакого ответа; сколько людей, столько и мнений. С ее стороны не правильно все равнять по Нефедову, он сам далеко не безупречен. Да и вообще, у каждого подлинного художника свой неповторимый взгляд на мир, своя манера его отражения. У Павла одна, у нее совсем другая. А как иначе, они же два абсолютно разных человека, непохожих друг на друга. Ей даже кажется, что у них ни в чем нет сходства. И это нормально. Тогда что же ее смущает? Творчество Нефедова имеет ярко выраженный индивидуальный характер, его манеру не спутаешь ни с кем. Достаточно один раз посмотреть на его картины, и они надолго застревают в памяти. А вот про нее такое не скажешь. Все как-то прилизано, все как-то по стандарту, как и должно быть. А творчество должно вырываться из обыденности, закостенелости, поражать необычностью, способностью создавать другой мир. А если этого не получается, невольно возникает вопрос: а зачем тогда это все? Она прекрасно помнит, что об этом на своих лекциях и занятиях им не раз говорил Болтнев. И она соглашались с его словами. Эпоха подражательства канула в лету, осталась далеко в прошлом и сейчас подобное никому не интересно. И надо честно себе признаться, она не сумела выйти за пределы этого круга, осталась в его узких границах. В отличие от Нефедова.

Даной овладела такая жгучая к нему ненависть, то будь он сейчас рядом, то непременно что-нибудь метнула в него. Хотя все равно этим ситуацию не исправишь, хотя напряжение таким способом вполне можно разрядить. Что тоже не так уж и мало. Она всегда тяжело переносила любые душевные надрывы, и готова была пойти на многое только чтобы от них поскорее избавиться.

Хватит смотреть на картины, как есть, так и есть, все равно уже ничего не изменить, грустно решила Дана. Лучше вообще об этом не думать, только хуже становится.

Обычно справляться с стрессами помогал секс. Она не помнила, чтобы это лекарство ее хотя бы раз подводило. Возможно, что его действие продлится недолго, но хотя бы до утра, если повезет с партнером.

Когда Аничкова сообщила, что завтра к ней явится Гершович, Дана решила не ходить вечером в ресторан. Но сейчас передумала, другого способа избавиться от внутреннего напряжения она не знает. Не напиваться же. Значит, решено, она идет. И гори пока все синим пламенем, она постарается сегодня выполнить программу по максимуму.

24

Дана вошла в ресторан, осмотрелась. Все было как обычно. Громко играл ансамбль, на площадке возле него извивалась в пароксизме ритмов тела. Она заметила свадебный столик и двинулась к нему.

Деньги у Даны немного, но были, а потому она чувствовала себя уверенно — может позволить себе заказать кое-что из того, что душа просит. А что она просит, задалась Дана вопросом? И поняла, что не так-то просто будет на него ответить.

Настроение у нее было далеко не самое лучшие, и ей хотелось хотя бы ненадолго забыться, перенестись в иную реальность. Сделать это было легче всего с помощью алкоголя. Но это как раз и пугало Дану, она знала за собой особенность, что когда начинала пить, то в какой-то момент теряла ощущение момента, когда следовало остановиться, и напивалась до бесчувствия. Такое с ней случалось неоднократно. Будь это обычный вечер, она спокойно бы надралась, совершенно не думая о последствиях, но сейчас она не могла себе такого позволить — завтра решалась ее судьба, и она должна быть в форме. Что подумает о ней Гершович, если она предстанет перед ним после перепоя, разя перегаром из-за рта.

К Дане подошел официант принять заказ. Она почувствовала сильное колебание, как все же поступить. Выпить очень хотелось, но и потерять самообладание было страшно.

— Выбрали? — нетерпеливо спросил официант, раздраженный нерешительностью клиентки.

Дана кивнула головой. В конечном итоге она всегда уступала своим желаниям, которые раз за разом одерживали вверх над благоразумием.

— Мне сто грамм водки, салат и горячее, — ткнула она в меню пальцем.

Официант отошел от столика, Дана же в ожидании выполнения заказа, стала рассматривать окружающих ее посетителей. Разумеется, ее интересовали только мужские лица.

Направляясь в ресторан, знакомиться с парнем и тем более приводить его к себе домой в этот раз она не собиралась. Сегодня не тот случай, ей надо готовиться к судьбоносной встрече, а не придаваться любовным утехам. Хотя желание донимало ее все последние дни. Но его удовлетворение можно перенести на пару дней; уж как-нибудь она потерпит. Но это отнюдь не означает, что она не будет смотреть на мужчин; уж от такого развлечения она точно не станет отказываться.

Но никаких интересных лиц Дана рядом с собой не обнаружила, и она с некоторым облегчением прекратила это занятие. Раз нет интересного экземпляра, значит, нет и соблазна. Этот вечер она проведет в гордом одиночестве, просто будет наблюдать за весельем других.

Официант поставил перед ней графинчик водки, салат. Дана налила рюмку, с удовольствием выпила и стала закусывать. Обедала она рано, и с тех пор ничего не ела. И сейчас поглощала еду с большим аппетитом.

Водка позитивно подействовала на нее, Дана почувствовала, как улучшается настроение. Следовательно, надо срочно закрепить достигнутый успех; она поспешно снова выпила. Пожалуй, одним графином она не ограничится, мелькнула мысль, надо будет заказать еще. Ничего страшного не случится, если при этом она будет хорошо закусывать, то сильно не опьянеет. Дана знала, что это не так, что еда ее не спасет, но ей сейчас очень хотелось так думать.

Графин опустел буквально за десять минут. Она поймала за руку пробегавшего мимо официанта и потребовала принести новый.

Внезапно Дане почувствовала на себе чей-то взгляд, она подняла голову — и сердце тут же учащенно забилась. На нее внимательно, даже нагло с соседнего столика смотрел незнакомый парень. Он был именно таким, какие ей очень нравились: красивое умное и открытое лицо, копна ослепительно золотистых волос, голубые, как небеса, глаза. И самое важное — она явно вызвала в нем интерес.

Их взгляды пересеклись, парень улыбнулся ей. Затем встал, подошел к ее столику и, не спрашивая разрешение, сел рядом с ней. Вообще-то это была с его стороны самая настоящая наглость — она его не приглашала за свой столик. Но этот его поступок ей не просто понравился, а высек у нее желание.

Несколько