Озарение - Владимир Моисеевич Гурвич

ведь она хвалила изображение, к которому приложил руку Нефедов. Что за проклятье ее преследует, постоянно всплывает его имя. Она не может никак от него отделаться.

— Да, этот зайчик действительно хорошо получился, — заставила Дана себя выжить на своем лице улыбку. — А когда можно получить деньги? — задала она заветный вопрос.

— Сейчас подпишем акт о приемке, я его перешлю в бухгалтерию. Надеюсь, через неделю деньги вам переведут на карточку.

— Только через неделю, — разочарованно проговорила Дана. — Раньше не как?

— Насколько я знаю, раньше не получится, акт должны подписать несколько человек, одной моей подписи недостаточно. Их надо еще отловить, а это бывает не просто. Наберитесь терпение, Дана.

Радужные мечты о богатой жизни приходилось откладывать на целую неделю. Это сильно угнетало Дану. Она вернулась домой и стала размышлять, чем бы заняться в условиях финансового кризиса? А ей так хотелось оторваться по полной, как она любила. Денег на это было в обрез, но откладывать выполнение желания было выше ее слабых сил. Она пойдет вечером в ресторан, хорошо выпьет, в волю натанцуется, а там возможно, кого-нибудь и подцепит. Она уже довольно давно живет без настоящего секса; все было как-то не до него. Иногда к вечеру она так уставала, что ни о чем подобном и думать не хотелось. Но теперь работа сдана, можно снова вернуться к прежнему образу жизни.

Но ее планы вдруг изменила Аничкова. Она позвонила и не то таинственным, не то взволнованным голосом сказала, что им нужно срочно встретиться.

Как обычно, встреча состоялась в кафе. Марина сияла, как начищенная монета. Она выложила на стол из сумки пару журналов.

— Можешь взять себе, — сказала она. — Там моя статья о Нефедове. Я ее написала благодаря тебе. Так что бери.

— Я возьму, — сказала Дана, не испытывая от этого большой радости.

— Ты молодец, все прекрасно сделала, этот твой Нефедов был просто шелковым. Все рассказал, все показал. Ни одного слова против не вякнул. Гершович в восторге и от статьи, и от того, что он согласился участвовать в его выставке. Теперь он не сомневается, что его ждет успех, а значит, и хорошая прибыль.

— Я рада, — произнесла Дана. Невольно ей вспомнился зайчик с панно. Бог явно ошибся, что такой дар дал Нефедову, а не кому-то другому, например, ей.

Марина посмотрела на нее странным взглядом.

— Сочувствую тебе, подруга, — произнесла она.

— В чем?

— Спать с ним — это подвиг. Такого некрасивого мужика я давно не видела. И как ты смогла?

— Ради большой цели и не то сделаешь, — усмехнулась Дана.

— Тут я полностью на твоей стороне. Можешь танцевать.

— Прямо сейчас? — удивилась Дана.

— А почему нет. Я уговорила Гершовича, завтра он придет смотреть на твои картины. Я тебя расписала перед ним, как очень талантливую художницу. Я сказала, что ты ученица Нефедова. А для него это важно. И ему не терпится увидеть твои работы. Смотри, не обмани его ожидания.

— Я постараюсь. — У Даны от волнения мгновенно взмокли ладони. Еще бы, ведь завтра в ее мастерскую придет сам Гершович — известный всему миру галерист. О таком везении еще недавно она и мечтать не могла. — Мариночка, я тебе так благодарна! — воскликнула она. Дана встала и-за стола, подбежала к Аничковой и смачно расцеловала ее в щеки.

— Ну, хватит, хватит, — улыбнулась Марина. — Садись на свое место. Давай закажем по такому случаю бутылку коньяка. Не против?

— Нет, — закивала головой Дана.

— Ты сделала кое-что для меня, я сделала кое-что для тебя, так что мы квиты.

— Ты сделала для меня гораздо больше, — не согласилась Дана. В эти минуты ей очень хотелось быть щедрой к подруге.

— Это пока никому неизвестно, — справедливо урезонила ее Аничкова. — Главное понравится Гершовичу, по сравнению с этим все остальное ерунда. Если он возьмет твои работы — это прямой путь к хорошим деньгам и к известности.

— Я прекрасно это понимаю.

— Многие понимают, а вот свой шанс упускают. Поверь, я это видела много раз.

— Я верю.

Официант принес заказанный коньяк.

— В таком случае давай выпьем за успех нашего безнадежного дела, — провозгласила тост Марина.

— За это я всегда готова выпить, — присоединилась к тосту Дана.

23

Никогда еще Дана так внимательно не рассматривала свои картины. Она прекрасно сознавала, что решается ее судьба. Какой вердикт вынесет завтра грозный судья, такой она и будет. К этому дню она шла давно, мечтала о нем, как девушка о принце на белом коне, или хотя бы просто на лтошади. И вот он наступил. Точнее, завтра наступит. А потому оставшееся время надо использовать максимально полезно.

Дана задумалась о том, как это сделать. К ней пришла в общем-то простая мысль — попробовать посмотреть на свои работы чужими глазами. Это ей очень правильно советовал Нефедов. Вот его зрением она и попытается это сделать. Как бы он их оценил?

Дана добросовестно попыталась посмотреть на свои картины глазами Нефедова. Она чувствовала, что в первые минуты у нее ничего не получается, ее зрение было не готова к такой перестройке. Взгляд был привычным, он не рождал ни нового восприятия, ни новых мыслей.

В какой-то момент Дана сильно разозлилась на себя. Так дело не пойдет, если все останется по-прежнему, она никуда не продвинется, не откроет в себе ничего нового. А без этого ее шансы на успех резко сокращаются.

Дана села на пол, скрестила ноги и закрыла глаза. Она представила картины Нефедова, и ее сознание практически сразу заполнилось яркими образами. Она и не подозревала, что так глубоко прониклась его творчеством, что оно столь прочно вошло в нее.

Затем Дана, по-прежнему не открывая веки, вывела на экран своего воображения свои работы. И невольно вздрогнула, контраст был столь резок, что она почувствовала что-то вроде удара.

Дана открыла глаза. Несколько мгновений она не понимала, где она, что происходит вокруг. У нее было полное ощущение, что только что она погрузилась в какой-то иной мир, а теперь вернулась оттуда разочарованной и разбитой. Да, она добилась поставленной цель — наконец, увидела свое творчество, так как хотела, — под другим углом. Но этот новый взгляд отнюдь ее не обрадовал.

Дана снова стала перебирать отобранные для показа Гершовича картины. Ее надежды таяли, как весенний снег. Она уже мало сомневалась, что ему вряд ли что-то понравится. Да, они хорошо написаны, все преподаватели отмечали ее мастерство, отличное владение рисунком. Но этого же явно недостаточно, в них не достает…

Мысль Даны вдруг забуксовала. Она уже не сомневалась, что