Свой против своих - Фридрих Незнанский

Четверка аспирантов продолжала поддерживать институтскую дружбу, летом они собрались поехать в Крым, в Коктебель. Коростылев еще не стал настолько своим, чтобы его включили в эту компанию, однако и чужаком уже не был. Незадолго перед отъездом отмечали день рождения Толи Альбицкого, куда Игорь тоже был приглашен.

Гулянье происходило в квартире Альбицких, в старом доме на Тишинской площади. Посидев полчасика за праздничным столом, интеллигентные родители именинника удалились в свою комнату, после чего студенты почувствовали себя раскованнее. Сам виновник торжества, возбужденный всеобщим вниманием, залихватски пил вино стаканами и к концу вечера явно перебрал, еле держался на ногах. В таком состоянии было бы тяжело провожать Тамару, да и нелепо: отвозить ее на Абельмановскую заставу, потом возвращаться на Тишинку. Тогда Коростылев предложил позаботиться о ней, что было вполне логично, им почти по пути. Семейство Коростылевых проживало тогда в Измайлове.

Выйдя на улицу, гости тотчас разделились: Люда и Аркадий пошли налево, к Белорусской площади, Тамара и Игорь направились к Садовому кольцу, на троллейбус. Стояла душная летняя ночь. На разогретых вином молодых людей напало беспричинное веселье. Тамара так громко смеялась, что ей самой стало неудобно. Уже поздно, на улице тишина. Они юркнули в телефонную будку и прикрыли дверцу — будет не так шумно. Игорь придерживал дверь рукой, как вдруг почувствовал, что Тамара ловким движением расстегнула «молнию» на его брюках и запустила руку в ширинку…

Потом они шли дальше и, кажется, не пропустили ни одной будки. Это был совершенно невероятный сексуальный праздник. Игорь удивлялся — откуда взялось столько сил. Они набрасывались друг на друга с животной страстью, а кончив, вскоре вновь приходили в возбужденное состояние, и все опять повторялось. Они и думать не думали об элементарной предосторожности.

Через два дня ребята уезжали в Крым. Игорь не то что не виделся с Тамарой, он даже не смог поговорить с ней по телефону — не заставал дома. Весь месяц мучился. Надеялся, она оттуда позвонит — не позвонила. Не мог дождаться ее возвращения. Наконец она приехала и во время первого телефонного разговора осадила его словами:

— Надеюсь, ты не станешь мешать мне.

По холодному тону понял: оказывается, для Саврасовой тот случай ничего не значил! Он-то, дурень, считал, что завоевал ее, выиграл в честной борьбе, ждал, когда получит награду. Ан нет — ну повеселились, получили удовольствие, с кем не бывает. Это не означает, что сразу нужно менять всю свою жизнь.

Игорь быстро утешился, нашлись другие увлечения. Вскоре он при встречах с Тамарой сам вел себя так, будто между ними ничего не было. Лишь когда у нее весной родился сын, Коростылев почувствовал себя не в своей тарелке: вдруг она сейчас предъявит свои права? Однако никаких тревожащих поползновений не было. А когда через два месяца он столкнулся с Тамарой в институте, молодая мать, увидев вопросительное выражение его лица, спокойно ответила:

— Даже не думай: у мальчика другой отец.

Только Игорь все равно не поверил ее словам. По его расчетам выходило, что Дмитрий его сын. Отчество записали Афанасьевич, об этом рассказала Людка Скворцовская. Нет в ее окружении знакомых ровесников с таким именем, — значит, выдумка, для отвода глаз. Записала в честь своего отца, чтоб не знали правду. Был бы Анатольевич, ни у кого вопросов не возникало бы. Однако Альбицкий постепенно сошел с арены, иначе бы давно поженились, что им мешало?

В глубине души Коростылев был уверен, что Дмитрий Саврасов — вот и фамилию своего отца дала — его сын. Хотел посмотреть, похож ли тот на него, да все никак не удавалось. Потом Игорь женился, позже уехал работать за границу, так и не увидев подросшего сына Тамары. Потом та вышла замуж за неудачника-сатирика, сменила фамилию. А когда через несколько лет Коростылев стал, по наводке Люды Скворцовской, сотрудничать с кипрской фирмой «Димитриус ЛТД», узнал, что руководит ею предполагаемый отпрыск. Отчасти поэтому он легко пошел на сотрудничество, хотелось поддержать парня. Вдруг в один прекрасный день тот бросится к нему со словами: «Папаня!»

Нет, не бросился. Они виделись дважды, когда Дмитрий приезжал в Америку. Нельзя сказать, чтобы этот здоровяк был похож на Коростылева, однако совсем уж категорически отрицать сходство тоже нельзя. Похож на мать, и это затушевывает внешние черты второго родителя. Как говорится, вопрос остается открытым. Тем не менее Игорь Семенович относился к кипрскому партнеру с явным доброжелательством, гораздо большим, чем тот лентяй заслуживал на самом деле. Использовал каждый повод для общения с Саврасовым. Сейчас в голову закралась подленькая мыслишка: может, Тамара запрещала ему общаться с отцом, а сейчас, после трагического происшествия, Дмитрий признается, что является его сыном. Может, будет что-то символическое, если именно он сообщит парню о гибели матери.

Коростылев стал названивать руководителю «Димитриуса ЛТД», однако его длительные попытки оказались безрезультатными — абонент не отвечал.

Глава 15 В последний путь

В среду состоялись похороны Пресняковой.

День выдался не по-осеннему теплый и солнечный. Своим радостным сверканием он явно противоречил настроению процедуры, происходившей утром на Востряковском кладбище, где банкиршу хоронили рядом с последним пристанищем ее родителей.

Турецкий и Володя Поремский приехали на кладбище без четко сформулированной цели, как выразился Александр Борисович, на всякий пожарный случай. Посмотреть, кто пришел, узнать, кто не пришел, возможно, чье-нибудь появление вызовет сильное недоумение присутствующих. На такие вещи нужно обращать внимание. В практике обоих следователей случалось, когда эксцессы на похоронах или поминках давали первую, а порой и единственную зацепку, позволявшую довести расследование до победного конца.

Вслед за ритуальным автобусом с гробом тянулась цепочка из пяти автобусов. Люди приехали из морга Боткинской больницы, где проходила панихида. Не меньше народу прибыло сюда на машинах. Площадка перед воротами кладбища была переполнена дорогими иномарками.

Даже в этом многолюдье, образовавшемся по тяжелому поводу, прослеживалась своя иерархия. Сразу заметно, Востриков в процессии главный. Возле него сконцентрировались упитанные и холеные мужчины в дорогих костюмах и галстуках. Легко догадаться — люди его уровня, руководители других крупных банков, бонзы из Министерства финансов. В центре внимания находятся и родственники погибшей, они держатся несколько особняком. Некоторые приехали из провинции, что заметно по незамысловатой одежде, а особенно обуви. В первую очередь все обращались с соболезнованиями к родному брату Пресняковой.

Улучив момент, Турецкий перекинулся парой слов с председателем «Сердца России», попросил его свести с кем-нибудь, кто мог бы дать нужную информацию. Богдан Кириллович подвел его к группе людей среднего возраста, это были институтские однокашники Тамары Афанасьевны. Все стояли с одинаковым удрученным выражением лица. Представившись, следователь спросил у них, кто сможет рассказать ему о присутствовавших. При этом все посмотрели на стоявшую впереди темноволосую женщину в строгом костюме. Это была Людмила Витальевна Скворцовская, ближайшая подруга Пресняковой еще со студенческих времен.

Первым делом Турецкий спросил про сына погибшей — прилетел ли он? Нет, Дмитрия не было, ему не смогли сообщить — что-то случилось с телефоном. Может, есть другие причины. Сотрудники нашего консульства тоже не смогли с ним связаться.

— Зато все остальные, знавшие и любившие Тамару, здесь, — сказала Скворцовская. — И однокурсники, и сослуживцы. Если кого-то нет, значит, по уважительной причине: болен, в командировке, Верещагин в отпуске. Некоторые из наших ровесников уже, увы, отошли в лучший из миров. Друзья Альбицкий и Коростылев постоянно работают за границей.

Людмила Витальевна говорила спокойно, но чувствовалось, с каким трудом дается ей это спокойствие. На Турецкого она произвела хорошее впечатление. У нее были правильные черты лица, черные прямые волосы подстрижены каре, как у японки. Тонкие брови над серо-стальными глазами делали ее похожей на добрую фею из детских сказок. Сегодня она умышленно не воспользовалась косметикой, но даже без нее выглядит ярко, намного моложе своего возраста.

Александр Борисович спросил, удивило ли ее чье-нибудь присутствие на похоронах. Подумав, Скворцовская указала ему на импозантного мужчину, остроносого, с черными усами и пышной шевелюрой.

— Это Лузянин, председатель правления банка «Челобитный». Тамара говорила мне, что, после того как его банк лишили лицензии, Лузянин звонил ей и угрожал. Дело в том, что, говорят, основной капитал «Челобитного» составляли деньги бандитской группировки из Набережных Челнов. Если это так, то ему не позавидуешь — бандиты вполне способны отомстить банкиру. Ведь своим банкротством тот, по сути дела, обворовал их. Конечно, это только предположение. Но вы же просили сказать, что меня удивило. Вот я и говорю.