Иван-Царевич - Питер Морвуд

Елена обнаружила вдруг что-то интересное на столе, что до князя Ворона, то, ежели Иван мог переглядеть домашнего кота, этот переглядел бы и отлитого в бронзе тигра. Наконец царевич отвел взгляд и шумно выдохнул, будто сбросил с плеч тяжкую ношу. Лишь тогда Михаил откинулся на стуле, плеснул себе вина и одобрительно заметил:

— А ты молодчина!

Увидал Иван на лбу зятя поблескивающие в пламени свечей бусины пота и растаял от этой похвалы.

— Так ты уж слыхал о Марье Моревне Прекрасной Царевне? — продолжал князь.

— Как не слыхать! — ухмыльнулся Иван. — Ежели не раззадорила она пока моего аппетиту... сие звучало бы непристойно по отношению к девице столь благородных кровей... то уж любопытство разжечь сумела. Лизанька говорит: хороша, ровно солнышко красное. А также взяла и умом, и характером, и силой богатырскою.

— И богатством, — добавил Михаил, — что для отца твоего немаловажно, ибо подвластны ей обширные земли да великое войско. И чарами, о чем я и мои братья прежде всего помянули бы.

— Ну да, колдунова дочь! — вспомнил Иван. — Мне Василий сказывал.

— Он тебе довольно всего наговорил.

Царевич опять уставился на зятя, но не было в его взоре прежней холодности, а, напротив, нетерпенье и досада: устал человек от недомолвок, соскучился по прямым ответам, истомился от любезного обхожденья!

— А ты что прибавишь? Али надобно тебя пытать перед Богом, да перед людьми, да перед женою?

— Цыц, Ванюшка! — прикрикнула Елена. — Не охальничай!

— Нет, любушка, не охальничает он, — нимало не смутившись, возразил Ворон.Его понять можно. Ведь он по сю пору не слыхал от нас ничего, окромя туманных намеков да наставлений. Тут и святой терпенье потеряет, а Иван-царевич, как я знаю по твоим рассказам, далеко не святой.

— Не столь грешен, сколь от чужих грехов натерпелся, — едко заметил Иван.Ты не увиливай, Михаил Чародеевич, я ответа жду. Иль прикажи не лезть в чужие дела.

— И прикажу, — согласился Ворон. — В чужие дела не лезь! Тон его был добродушен, но черные очи гневно сверкнули, видно, не привык князь к дерзостям, особливо в своей зале да за своим столом. Иван с испугом подумал, что, сам того не желая, злоупотребил хозяйским гостеприимством, и, дабы исправить оплошность, поднял кубок во здравие Михаила и Елены. Осушил его до дна и предоставил события их естественному течению.

— Но ты, я чай, уж понял, что Марья Моревна как раз дело твое.

— С чего бы это?

— Да с того, что знаю я ее. И льщу себя надеждою, что и тебя знаю. Даром, что ль, ты странствовать пустился? Иван ошарашенно перевел взгляд с зятя на сестру.

— Да мне хотелось малость развеяться, отдохнуть от сватовства, коим пропахли все палаты хорловские. А выходит, оно, сватовство это ненавистное, скачет за мной по пятам.

— Мы не сватаем, Ваня, — примирительно сказала Елена. — Просто хотим встречу тебе устроить с нареченною. А там уж сам решай.

— Вона как? И ежели она мне не понравится?..

— Поедешь дальше своей дорогой.

— А что самой Марье Моревне обо всем этом ведомо? Елена глянула на мужа. Тот лишь плечами повел.

— Да вроде ничего. И я тому рад. Все наши хлопоты были только с одной стороны, иначе чем мы лучше Стрельцина с его реестрами?

— И на том спасибо! — Иван поболтал вином в кубке, поглядел, как взволновалась рубиновая гладь. — Так где ж я ее встречу?

— Где-нибудь, — ответил Ворон загадкою.

— Будто не знаешь!

— Никто из нас коротко не знаком с Прекрасною Царевной, за ней поди-ка уследи! Да и не из тех она, чтоб за собой догляд терпеть. Умный человек не навлечет почем зря ее гнева.

Покамест Иван раздумывал над его словами, князь откупорил новую флягу, разлил по кубкам да кликнул челядинцу, чтобы пряников медовых принес. Царевич рассеянно раскрошил один по всему столу, медовые крошки прилипли к пальцам, так что противно стало кубок держать.

— Ну, все обдумал? — спросила Елена (она внимательно следила за участью медового пряника и втихомолку посмеивалась).

— Аж голова пухнет!

Иван долго вытирал салфеткою липкие руки, но ничего не достиг и, решив отбросить приличия, облизал пальцы, а сестра, видя это, завела глаза под лоб и хихикнула.

Иван пробурчал, что у него иное на уме — не медовые пряники и не Марья Моревна, — и стал выполаскивать вином изо рта проклятую сладость. Ежели б ужину этому надобно было подобрать названье, он бы его нарек ужином раздумий да игры в гляделки. Вот и теперь, готовясь объявить о том, что на уме у него, смерил он сестрицу и зятя долгим взглядом, дабы не упустить перемены в их лицах. А после медленно вытер той же салфеткой серебряную свою ложку, повертел ее и одним щелчком послал через стол Михаилу. Затем выбрал золотую ложку из столового прибора и положил в мешок, подвязанный в поясу.

— Свою на память вам оставляю, — отчеканил он. — Не пора ли мне наказ дать, чтоб стерегся Кощея Бессмертного.

Иван думал их удивить, но так... Лицо Елены мертвенно побелело на фоне черного платья, и она трижды истово перекрестилась. Никогда еще не видал он сестры в таком испуге и теперь в душе каялся, что не повел этот разговор наедине с князем. У Михаила же Ворона ни один мускул в лице не дрогнул, лишь зрачки странно расширились, отчего глаза превратились в два черных бездонных омута, в глубине которых отражалось недвижное пламя свечей.

— С огнем играешь, братец Ваня, — вымолвил Ворон замогильным голосом. — Как говорится, не буди лиха, пока оно тихо. Осторожность никому еще не повредила.

Иван уже и винился, и страшился, и за глупость себя корил, но оправдываться не к лицу царскому сыну.

— Мы с Финистом да с Василием имя это поминали, однако ни один из них рассудка не лишался.

— Они не живут от него в девяти днях пути! Румянец мало-помалу возвращался на лицо Елены, а с ним и надменная холодность, которую усмотрел у нее Иван при первой встрече и которую Ленушка потом отставила, вспомнив, что она не только жена могучего чародея, но и сестра хорловского царевича. Должно, холодность эта служила ей заместо щита, должно, не хотела она брату показывать, что и сильных мира сего страхи посещают. И он себе поклялся впредь не тревожить ее понапрасну.

— В девяти днях, говорят, а то и ближе, — повторила она. — Не хотелось нам в столь опасное место палаты переносить, но коль уж ты направился в эту сторону...

Иван отметил две важные вещи в мудреных словах сестры. Во-первых (такая догадка ему уже приходила), палаты троих братьев не привязаны к одному месту, а могут перенестись в любое по желанью Сокола, Орла иль Ворона. А во-вторых, местонахожденье Кощея Бессмертного по той иль иной причине ни одному из них наверное не известно.

— Говорят или вправду?