Как дневник. Рассказы учительницы - Марина Аромштам

Разведчики разбивают лагерь. Неожиданно появляется некто (Хранитель древностей?). Он говорит, что вновь прибывшим нужно получить разрешение на жизнь в Танаисе: у этого места есть свои древние духи. Нужно выказать им уважение. В сумерках явившийся ведет всех к реке Танаис, где, в зависимости от погоды, нужно омыться, умыться или омочить ноги. После этого Хранитель надевает на шею приобщившегося к духам Танаиса священный амулет (черепок с дырочкой? Кусочек глиняной ручки? У вас ведь за гончарной мастерской горы таких ручек?).

Хранитель говорит какие-нибудь важные слова. Что-нибудь вроде: «Танаис принимает тебя. Теперь твое сердце открыто, и уши твои открыты, и глаза открыты. Теперь ты услышишь, как дышит история!»

Потом разведчики приступают к изысканиям — начинают собирать сведения о Танаисе.

Нам ведь нужен день спокойной жизни для реализации просветительского зуда? Значит, в этот день мы отправляемся в музей, примериваемся к пифосу, пробуем сдвинуть с места каменные жернова зернотерок и т. п. Все записываем-запоминаем.

Хорошо бы нам вечером полепить в мастерской.

А вечером на раскопах пусть вдруг появится свет. Такое одинокое, манящее световое пятно…»

1. Меня зовут Лисимрина.

Это мое танаисское имя. Я знаю: когда-то меня звали совсем по-другому. Но не помню, как именно. Зато я прекрасно помню, как родилось мое имя. Оно уже жило во мне — в тот день, когда колесница Гелиоса появилась на небосклоне. Я вдруг ясно увидела: Гелиос едет по небу. И тогда поняла: меня зовут Лисимрина. И другие — те, с которыми я была — тоже вдруг обрели новые имена. А я даже не удивилась.

Только Федрата была напугана. Она долго не признавала свое новое имя и все повторяла: «Не надо было нам пить из глиняных кружек в раскопе! Говорила я вам: не пейте!» И все спрашивала меня: «Как же так, Лисимрина? Ты не можешь не помнить, что мы должны возвратиться! Ты же выпила лишь половину кружки».

Я выпила половину кружки из-за Федраты. И этого я не смогу ей простить.

Мы работали в мастерской. Там была женщина-мастер… Это было тогда, когда мое новое имя мне еще не открылось. Женщина-мастер учила всех нас управляться с гончарным кругом. Она говорила: гончарный круг — символ вращения времени, исторического колеса, придающего форму материи…

Мы лепили из глины кружки и расписывали их тонкой кистью. Женщина-мастер сказала:

— Эти кружки вам пригодятся, когда колесница Гелиоса закончит свой бег по небу.

Мы тогда удивились тому, как серьезно она говорила про колесницу.

И она еще улыбнулась…

А потом возник этот свет.

Его хорошо было видно из нашего поселения. То есть нет — в тот момент это еще был лагерь… Я помню, что это был лагерь… Зачем же я это помню?

Мы очень устали под вечер. Но свет так манил нас к себе, что мы не могли противиться. К тому же кто-то сказал: вдруг этот свет — то, что нужно? Вдруг с его помощью мы разберемся в том, что здесь происходит?

Это как-то связано с тем, что мы должны возвратиться…

Не знаю, зачем мне об этом помнить.

Было довольно жутко идти в темноте к раскопу. Фонарики не спасали. Их свет позволял нащупать тропу под ногами, но усиливал тьму вокруг. Небо было как купол, все в мелких звездочках-точках. В какой-то момент показалось, что нас поймали в ловушку и накрыли огромной крышкой. Я почувствовала, как меня пробирает озноб. И все вокруг, мне кажется, почувствовали то же самое. А ведь еще предстояло спуститься в раскоп…

Там нас ждал человек. Он был в черном плаще с капюшоном. Сначала мы даже не поняли, статуя это или кто-то живой — так долго он стоял неподвижно. Мы тоже застыли на месте, словно боялись что-то или кого-то спугнуть. Наверное, этого он и ждал.

Оказалось, это Хранитель. Он уже приходил к нам в лагерь. Правда, тогда на нем была другая одежда. Мы тогда смотрели на него с любопытством: ну и чудак! Говорит, что живет в раскопе не одну сотню лет. Будто бы он проводник. Он знает, зачем мы явились, и готов нам помочь.

Но теперь фигура Хранителя не вызывала улыбки. Перед ним стоял низенький столик. Он молча сдернул тонкое покрывало, и мы увидели кружки — те самые, что лепили.

— Возьмите кружки и пейте. Это питье приобщает к тайнам здешней земли.

Все потянулись к кружкам. Я почувствовала, как Федрата схватила меня за рукав:

— Подожди! Подождите! Объясните, что в этих кружках…

Я осторожно высвободила свою руку: вот моя кружечка — белая, с тонким узором по краю. Какая же я молодец! Я с удовольствием поднесла кружку к губам.

— Но там же нет ничего! — Федрата растерянно смотрела на остальных. — Что же они все пьют?

Человек в капюшоне будто бы улыбнулся — еле заметно, одними губами:

— Воздух. Они пьют воздух древней реки Танаис.

— Стой! — Федрата опять схватила меня за рукав.

— Стой… У меня нет кружки. Я не лепила с вами. Дай пригубить.

Она почти выхватила у меня из рук кружку. Я увидела, как округлились от страха глаза Федраты, когда она сделала первый глоток. Как дернулось ее горло.

— Там оставалось совсем немного. На донышке. Я не должна забыть… И ты, Лисимрина. Ты выпила не до конца. Гораздо меньше всех остальных. Ты тоже должна запомнить, что мы прибыли как разведчики. И мы должны возвратиться. Обещай, что ты не забудешь.

А наутро, когда колесница лучезарного Гелиоса появилась на небе, ко мне пришло новое имя. И к другим оно тоже пришло. И все очень быстро забыли старые имена и перестали на них отзываться. Лагерь вдруг стал поселением, мы все сменили одежду. Это было как праздник — туники, амулеты, украшения для волос, сандалии и плащи.

И только Федрата не могла успокоиться:

— А где же Максим с истфака?

Никто не понял, о ком она говорит.

— Куда подевался мой сын? Вы не могли забыть, что у меня был сын!

Она была так расстроена, что мы стали ее жалеть. Но она была безутешна:

— Я поняла, поняла: они пили из кружек, стоя лицом к кургану!

— Объясняйся понятней, Федрата. Ты пока не Кассандра, — Эпивлада слова Федраты насторожили.

А та с трудом прошептала:

— Нас было намного больше, когда мы прибыли в Танаис. Хранитель сказал нам, что мир Танаиса делится на две части. Если кто-то пил воздух, стоя лицом к кургану, и теперь его нет между нами, значит, он уже отдал свое сердце степи.

— Кто может отдать свое сердце степи? Только кочевники. Скифы! — Эпивлад нахмурился. — Им отвратительно мирное поселение. Они называют нас изнеженными богачами. Я чувствую: Танаису угрожает опасность!

Его слова потонули в нарастающем гвалте. Нас оглушило свистом и топотом.

Кочевники налетели внезапно. Жители поселения в панике заметались. Что происходит, толком никто не понял. Но когда пыль рассеялась, дети подняли крик:

— Они увели с собой Поликсюну.

«Это Ксюша из Мурманска», — прошептала Федрата.

— И Елену похитили.

«Лену из Барнаула».

Лену из Барнаула! Федрата и правда безумна. Елена — вот как она себя называла. Гордо всем заявила, что не будет менять себе имя. Лучше греческого «Елена» ничего не бывает. А ведь пила из кружки. И выпила все до капельки. До последней.

Как красиво ее похитили.

А ведь сначала скифы устремились ко мне… Тот высокий и дикий, в шкуре. Он схватил меня за руку и, глядя в глаза, произнес:

Все, что предсказано, будет с тобой.Воли лишенная, следуй за мной!

Но я будто бы не услышала. В тот момент я некстати вспомнила: мы должны возвратиться! Вспомнила из-за Федраты — и выдернула руку. Заклинание не подействовало. Тот, что в шкуре, пожал плечами и повернулся к Елене. Она и не думала прятаться — стояла и улыбалась.

Он снова проговорил, быстро, скороговоркой, подчиняющие слова. Елена прикрыла глаза, будто лишилась воли. Кочевник взял ее за руку и повлек за собой.

И она подчинилась! Она побежала с ним. С тем высоким и диким…

Все случилось в считанные мгновения. Я осталась стоять, где стояла, а Елена исчезла.

Я не знала, что делать. От растерянности. От горя (Ах, Елена, Елена!). От досады на то, что выпила только пол кружки…

Тут вокруг закричали:

— На агору! Скорей на агору!

Ораторы были один красноречивей другого:

— Мы должны вернуть наших соплеменниц и наказать их похитителей. Мы должны покарать врагов с помощью наших богов.

— Но они не враги! Вы забыли. Мы же с вами разведчики. Мы получили задание от Центра исследования человеческих цивилизаций…

Тут я не удержалась:

— Вы только вслушайтесь! Федрата оправдывает врагов!

— Может быть, это она указала им путь к поселению?

— Да она просто безумна!

— Она потеряла сына!

— Ее надо изгнать!