Солнце на парусах - Александр Розов

Посмотрим на это с берега.

Итак, в один прекрасный день на горизонте появляются паруса, а вскоре к берегу пристают странные больше лодки. Из нее высаживаются несколько десятков людей не менее странного вида. Что происходит дальше?

Возможны варианты. Если местные жители проявляют дружелюбие, то, быть может, пришельцы мирно обоснуются на берегу и построят в каком-нибудь удобном месте укрепленный лагерь. Завяжется обычная меновая торговля. Большие лодки будут уплывать и возвращаться. Лагерь быстро превратится в факторию, а меновая торговля будет продолжаться к обоюдному удовольствию сторон на протяжении многих последующих поколений. Пришельцы обучат аборигенов ремеслам, познакомят их с новыми видами материалов и так далее. Впрочем, эта идиллическая картина цивилизаторской деятельности существует только если аборигены многочисленны, как-то организованы и обладают достаточно суровым нравом, а пришельцы не располагают достаточной военно-технической оснащенностью, чтобы с запасом компенсировать разницу в численности.

В противном случае картина может стать совершенно иной. Вдруг оказывается, что местные жители должны (хотят они того или нет) снабжать пришельцев припасами, помогать им в обработке земли, добыче полезных ископаемых, разведении скота и так далее. Более того, пришельцам требуются здоровые и толковые юноши (что вполне понятно — морские походы дело опасное, не все, кто вышел в плавание, доживают до его финала, нужно пополнять команду) и красивые девушки (что тем более понятно).

Разумеется, местные жители могут в какой-то момент выразить активное неудовольствие происходящим — они ведь считают эту землю своей. В этот момент сразу же окажется, что пришельцы, несмотря на свою малочисленность, имеют огромное преимущество — в организации и в качестве вооружения.

Впрочем, вся эта история может быть короче — приходит сразу десяток больших лодок и местному населению в краткой и доступной форме объясняют некоторые практические аспекты колониальной политики. Местным жителям вменяется в обязанность каждый год к определенному дню (как правило, это — день весеннего или осеннего равноденствия) доставлять в определенное место запрошенный перечень предметов. Некоторые «альтернативные» историки полагают, что такое место морские короли отмечали описанными выше трилитами — мегалитическими «воротами» сложенными из трех валунов (каждый из которых весил порой десятки тонн). Заодно эти «ворота» должны были напоминать местным жителям о вмененной им дани, а также служить знаком другим пришельцам: территория занята.

Такая система называется ТАЛАССОКРАТИЯ — морская власть. Вероятно, первые талассократии появляются где-то около 13-го тысячелетия до н.э., а в «исторический» период этот термин впервые был применен к морской державе минойского Крита.

Напомним: Крит был центром контроля Средиземного и смежных морей как минимум, с XXX в до н.э., а утратил эту роль в XV в. до н.э., когда произошла чудовищная вулканическая катастрофа — взрыв вулкана Санторин (о. Тира) примерно в 100 км к северу от Крита.

«Газы, пары, пепел и обломки пород были подняты на высоту 70–80 км и рассеялись по площади около 1 млн. кв. км... Вызванные взрывом чудовищные волны вздымались наподобие гор, доходя до 30 м в высоту; одна за другой низвергались они на острова. Города, деревни, леса — все было стерто с лица земли... Бepeгa измeнились дo нeyзнaвaeмoсти. Знaкомые места можно былo нaйти paзвe только пo пoлoжeнию, но никак не по внешнему видy. Зeмля былa coвepшeннo гoлoй; сepaя гpязь и продукты извеpжeний, выpвaнныe c корнями деревья, ocтaтки здaний, тpyпы людeй и животныx yсeяли ee».

Это — описание произошедшего 27.08.1883 г. взрыва вулкана Кракатау в Зондском проливе между Явой и Суматрой, уничтожившего 160 населенных пунктов и погубившего почти 40000 человек.

Взрыв Санторина был примерно в 4 раза более мощным, чем взрыв Кракатау. Вероятно, он разрушил до основания все порты и береговые сооружения на Крите, Кикладах, Пелопоннесском полуострове и в Малой Азии, а возможно — и во всем средиземноморье.

От этой катастрофы минойский Крит уже не оправился...

Но власть морских королей началась задолго до минойской эпохи и отнюдь не закончилась вместе с этой эпохой.

И уж разумеется она не ограничивалась ни пределами Средиземного моря, ни даже пределами т.н. «старого света». Минойское фактории простиралось, как минимум, от Британских островов на Северо-Западе до Мадагаскара на Юго-Востоке. Впрочем, скорее всего этим дело не ограничивалось — иначе зачем бы понадобились порты на Атлантическом побережье Европы и Африки. Как уже говорилось выше, западноевропейский Тартессос был основан не позднее финала 8-го тысячелетии до н.э., а североафриканский Ликс — еще раньше (поселение на этом месте фиксируется уже в 13-м тысячелетии до н.э.). Зачем понадобились порты на этих побережьях по обе стороны Гибралтара — если только не для поддержки океанских маршрутов? Возрождение этих портов произойдет в XII в. до н.э., после возвращения морских королей — но об этом в свое время. А сейчас несколько слов о минойском Крите. Не хочется прощаться с ним, не сказав подобающего количества хороших слов:

«Тоска по невозвратимому, по „золотому веку“, когда жизнь была прекрасна для человека. Упорная воля разгадать великую тайну бытия или мудростью, или колдовством. Желание власть имущих утвердить свое господство навечно. Желание заручиться поддержкой каких-то высших сил, чтобы побороть в себе самом постоянно возникающие сомнения и страхи. Обожествление деспотической власти, без которого эта власть, да и само неравенство между людьми показались бы противоестественными...

Все это в своей сложности и в своих противоречиях присутствовало в мироощущении людей всех культур, сущность которых открывалась нам до сих пор в их творчестве.

Но вот перед нами искусство, где, кажется нам, ничего этого нет, где все весело, безмятежно и просто, где во всем сквозит непосредственная радость бытия, без раздумий, сомнений и грез, где нет ни томления духа, ни жажды чего-то неизведанного, где жизнь — как бы сплошное сияние, сплошная игра, развлечение, где радость из мимолетной превращается в постоянную, где человек не трепещет ни перед роком, ни перед беспощадными, им же придуманными богами, не боится ни болезней, ни смерти, одним словом, где живет он подлинно в „золотом веке“, по которому с такой тоской вздыхал древний вавилонянин, где нет „ни диких собак, ни волков“, „ни страха, ни ужаса“.

Да, такое искусство существовало, и создания его дошли до нас. Современное великим искусствам Египта и Месопотамии, оно выражало душу народа, о котором мы почти ничего не знаем, кроме его удивительного художественного творчества.

Трудно представить себе человеческое общество, действительно воспринимающее жизнь как сплошной праздник. И вряд ли такое общество когда-либо существовало. Но важно, что были люди, пожелавшие именно так изобразить жизнь, быть может опять-таки веря в магическую силу изображения; что были люди, очевидно ценившие в творчестве, которое мы ныне называем искусством,. только то, что наполняло их душу безмятежной радостью, веселило их, утверждало в иллюзии легкого, приятного, бездумно-ликующего восприятия мира.

Чуждое великим вопросам, извечно волнующим человечество, но подлинно восхитительное, быть может, самое изящное из всех, до и после него возникших, абсолютно законченное в своем мастерстве, это искусство расцвело в III и II тысячелетиях до н. э. в восточной части Средиземного моря, к югу от Эгейского моря, — на острове Крите».

12. Возвращение морских королей

Кто же вы, скажите? Откуда к нам прибыли влажной дорогой?

Дело ль какое у вас? Иль без дела скитаетесь всюду,

Взад и вперед по морям, как добытчики вольные, мчася,

Жизнью играя своей и беды приключая народам?

Больше двух веков море молчало. Приморские страны «старого света» жили своей в основном сухопутной жизнью. Блистательный фараон Тутмос III завоевывал южное средиземноморье, а не менее блистательный хеттский царь Суппилулиум I — восточное. Северное средиземноморье делили Троя — с востока и Микены — с запада.

И вдруг, на глазах одного поколения людей, вся эта понятная, объяснимая и в общем-то предсказуемая жизнь заканчивается. Вот что говорит об этом официальная история:

«„Народы моря“, условное обозначение племён или народов, первоначально обитавших, возможно, на Балканском полуострове или в Малой Азии; упоминаются в египетских источниках 13–12 вв. до н. э. в качестве нападавших на границы Египта с моря (иногда в союзе с ливийцами), а позже — через Сирию, Финикию, Палестину. Им приписывалось уничтожение Хеттского царства и др. государств. Названия отдельных „Н. м.“ сохранились лишь в записях египетским письмом из одних согласных, отождествлены из них лишь некоторые (ликийцы, филистимляне, возможно, данайцы — ахейцы). Полагают, что Троянская война была частично связана с передвижениями „Н. м.“».