Сердечная подруга - Татьяна де Росней

В тот же день я купил маршрутную карту, поскольку понятия не имел, где находится Бюсси-ле-Репо. Оказалось – в сотне километров от Парижа. Значит, можно успеть съездить туда и вернуться до наступления вечера…

Я выехал рано утром на следующий день. Жозефине сказал, что хочу навестить приятеля. Оказавшись за городом, я стал думать о ней – о ее душевной щедрости, непредсказуемости, любви ко мне. Быть может, было бы правильнее все ей объяснить? Но нет, еще слишком рано… Сначала нужно узнать, что уготовил мне сегодняшний день.

Но о чем говорить с родителями Констанции Деламбр? Может, представиться другом, который совсем недавно узнал о ее кончине? Сказать им правду? Они ведь наверняка знали, что сердце их дочери было изъято для трансплантации. Я решил, что не стану слишком об этом задумываться. Выглядеть естественно – вот что важно. Там, на месте, придумаю что-нибудь…

Большой синий дорожный знак привлек мое внимание. Куртене… Это название показалось мне смутно знакомым. Это же здесь Констанция Деламбр погибла 13 августа 1996 года, в тот самый день, когда мне сделали операцию. От этой мысли мне стало грустно, и я, сам того не замечая, снизил скорость. Как именно умерла Констанция Деламбр? В больнице мне сказали, что это была авария. Она наверняка ехала к родителям на выходные. Тринадцатое августа – один из тех страшных дней в году, на которые приходится больше всего аварий. На автостраде, которая серой, четкой и жесткой полосой протянулась через изобилующий зеленью пейзаж, не осталось никаких следов этого смертоносного происшествия.

Чистый загородный воздух взбодрил меня. Я посмотрел на карту на приборной доске и вздохнул с облегчением: я на правильном пути. Бюсси-ле-Репо было уже совсем близко. Над скоплением коричневых крыш показалась черная колокольня. Мне предстояло объехать эту деревню и двигаться дальше в направлении Сен-Жюльен-дю-Соль.

За поворотом дороги, по левой стороне, я увидел густой парк. За оградой из кованой стали в густой зелени деревьев виднелось большое квадратное здание под темной крышей. На воротах имелась табличка, и я прочел: «Эрмитаж». Сам не знаю почему, но я вдруг сказал вслух:

– Видишь, Констанция, мы уже на месте. Вот твой дом!

Машину я оставил в некотором отдалении от ворот. Но уже у калитки я вдруг остановился. Вся моя решительность куда-то девалась. Может, лучше вернуться в город? Чтобы расслабиться и набраться смелости, я решил пройтись вдоль дороги.

Из-за поворота показалась девушка на велосипеде. Проезжая мимо, она с любопытством посмотрела на меня.

– Вы кого-нибудь ищете? – спросила она, соскакивая с велосипеда, чтобы открыть калитку.

– Я ищу «Эрмитаж».

– Вы его нашли!

Подойдя поближе, я увидел, что она очень красивая. Высокая, худенькая, в джинсах и красной спортивной толстовке. На вид ей было лет двадцать пять.

– Я здесь живу. Может, я могу вам чем-то помочь?

Теперь уже поздно отступать…

– Меня зовут Брюс Бутар.

Она вежливо улыбнулась в ответ.

– Что вам угодно?

– Я недавно вернулся из поездки… Я узнал о кончине… Мы с Констанцией дружили. Я хотел…

Она посмотрела на меня серьезно и грустно, потом подошла и протянула руку.

– Входите, мсье. Мама дома. Я – Гаранс, сестра Констанции. Мне оставалось только последовать за ней.

К дому вели несколько каменных ступеней. Прихожая оказалась довольно узкой, с низким потолком. В ней витал легкий аромат роз. Деревянная лестница вела на второй этаж, откуда доносились приглушенные звуки классической музыки. Гаранс знаком предложила мне пройти в гостиную. Я огляделся: два угловых дивана кремового цвета, между которыми примостился низкий столик под льняной скатертью; две большие лампы с темно-красными абажурами; книги «Жизнь в Венеции», «Жизнь во Флоренции»; на стенах – маринистические пейзажи XIX века; на комоде – несколько макетов парусников и коллекция старинных географических карт.

На каминной полке я увидел фотографии в рамках – множество улыбающихся лиц, среди которых я узнал Гаранс. Внимание мое привлек портрет молодой женщины, которая была чуть старше, чем Гаранс, и тоже улыбалась. Они были очень похожи – обе белокурые, худенькие, голубоглазые. Это могла быть только Констанция.

Я испытал сильнейшее душевное волнение при виде лица той, которая стала моим донором. Оно сияло радостью жизни. Невозможно было поверить, что ее больше нет в живых. Я взял фотографию в руки, чтобы как следует ее рассмотреть. Тонкие черты лица, красиво очерченные губы, высокий лоб, непослушный вихор, похожий на всплеск воды в фонтане… Потом я перевел взгляд на кисти ее рук – маленькие, квадратные и сильные. Левая, как мне показалось, была слегка измазана краской. На ней были джинсы и блузка с застежкой на спине. Волосы убраны под платок.

Услышав за спиной шорох, я вздрогнул. На пороге комнаты я увидел Гаранс и женщину лет пятидесяти. Я поспешно поставил портрет на полку, как это делают пойманные на шалости дети. Мадам Деламбр подошла и пожала мне руку. Ее тронутые сединой светлые волосы были зачесаны назад. У нее было выразительное лицо и усталая улыбка. Мне она показалась очень красивой и величественной.

– Это наша последняя фотография Констанции! – И она указала на фото, которое я только что рассматривал.

Она предложила мне присесть на диван. Мать и дочь сели напротив. Кот, толстый, полосатый, с пронзительным взглядом, пришел в комнату и прижался к ногам Гаранс. Она стала почесывать ему голову, он замурлыкал, но упорно не сводил с меня глаз.

У меня пересохло в горле. Я не мог даже рта раскрыть, не то что разговаривать! И как я только осмелился войти в этот дом? Что я мог сказать этой матери, этой сестре, смотревшим на меня с вежливой благожелательностью?

Первой заговорила мадам Деламбр. Голос у нее был низкий и приятный.

– Гаранс сказала, что вы с Констанцией были дружны. И вы не знали, что она погибла?

– Я был за границей. Путешествовал… По Италии!

Взгляд Гаранс просветлел.

– По Италии?

– Да. Я был в Тоскане.

– Наверное, во Флоренции вы с сестрой и познакомились?

Я схватился за эту спасительную соломинку.

– Да, именно так. Во Флоренции.

– Когда она жила там?

– Да.

– А кто вы по роду деятельности, мсье… – Мадам Деламбр запнулась.

– Бутар, – поспешил подсказать я. – Я работаю в сфере информатики.

– Хм! – Было очевидно, что мой ответ озадачил мадам Деламбр. – Вы часто бываете во Флоренции по работе?

– Нет, – сказал я. – Но у меня там друзья, хорошие друзья. Семейная пара, англичане, они живут за городом. Я их обожаю!

Я говорил слишком быстро. И по тому, как горели мои щеки, я догадывался, что к лицу прилила кровь.

– Хотите что-нибудь выпить, мсье Бутар? – спросила мадам Деламбр.

– С удовольствием.

– Лимонад, фруктовый сок, белое вино?

– Стакан фруктового сока, пожалуйста.

Она встала и вышла из комнаты. Кот и Гаранс по-прежнему молча рассматривали меня. Потом я услышал скрип калитки и тяжелые шаги у входной двери.

– Папа вернулся, – тихо проговорила Гаранс.

В гостиную вошел седовласый мужчина. Смерив меня удивленным взглядом, он вопросительно посмотрел на дочь.

– Это друг Констанции, – шепнула она. – Он приехал навестить нас. Не знал, что она умерла.

– Я видел его машину. Вы приехали из Парижа, мсье?

– Да, – пробормотал я.

Мы пожали друг другу руки. Мсье Деламбр остался стоять. Он внимательно смотрел на меня. Я тоже не осмеливался присесть.

– Мсье Бутар и Констанция познакомились во Флоренции.

Мсье Деламбр кивнул и раскурил трубку. Вернулась его супруга с подносом, уставленным стаканами и бутылками. Муж помог ей поставить поднос на столик. Мы сели. Мадам Деламбр наполнила стаканы и раздала присутствующим. Повисла неловкая пауза.

– Прошел почти год, как мы потеряли дочь, – негромко произнесла мадам Деламбр. – Приятно встретиться с ее другом. У нее было много друзей. Быть может, вы знакомы с Сесиль? С Давидом? С Амели?

Она перечислила еще несколько имен, среди которых было несколько итальянских. Я отрицательно мотал головой, и мне было очень стыдно. Вероятно, она пыталась нащупать ниточку, что могла бы связывать ее умершую дочь с программистом, который, похоже, не входил в число людей, составлявших ее близкий круг общения.

Пришел момент, когда мне надо было что-то придумать – знакомство, встречи, обмен письмами… Но в таких вещах я был не силен. Мне оставалось только молчать и пугливо поглядывать на собеседников. Теперь вопросы стал задавать мсье Деламбр.

– Вы встретились с Констанцией по работе?

Кем могла быть Констанция по профессии? Разумеется, ее работа не была связана с информатикой. Но ведь могла же она обратиться ко мне за советом, какой выбрать компьютер или пакет программ? Когда я произнес это вслух, все так удивились, что я сразу понял, что попал впросак.