Необыкновенные приключения Геннадия Диогенова - Яков Вилькин

Электровертолет, негромко гудя широкими лопастями двойного винта, плавно взмыл вверх, и за окном, далеко внизу, поплыли зеленые ковры лета, желтоватые поляны, отражения голубого неба в неровных зеркальцах озер.

Дорог почти не было видно. Только многочисленные тропинки, извиваясь, разбегались в разные стороны от круглых площадок микроаэродромов. Пашни тоже почти не встречались. Из киножурнала, просмотренного на станции Юрия Гагарина, Генка уже знал, что основная масса пищевых продуктов изготавливается теперь промышленным путем. Только некоторые зерновые культуры высаживаются на специальных полях, расположенных за пятидесятикилометровой пригородной лесной полосой.

Зато садов было много. Ровные их квадратики с белеющими кубиками дач встречались поминутно. Возле некоторых из них видны были стадионы и плавательные бассейны. По-видимом^› там были молодежные и спортивные лагеря.

Город начался незаметно — как по волшебству выступил из моря зелени четкими полосами плоских крыш. На крышах виднелись какие-то будочки, цветники, беседки. Кое-где на специальных площадках стояли маленькие вертолеты.

На одну из таких площадок опустился и вертолет с экипажем «Нептуна-2». Лифт доставил космических путешественников в круглый, уже знакомый Генке зал Центральной станции городского метрополитена — Цесгома, как называли ее здесь. Михаил Антонович хотел было отвести Генку прямо домой, однако тот вежливо, но решительно отказался. Григорчук, прощаясь, задержал Генкину руку и негромко сказал:

— Будь здоров, Геннадий. И помни: когда изучаешь историю, предметы и вещи не имеют значения сами по себе, а лишь помогают лучше понять тех, кто их создал и кто пользовался ими.

— Я все понял,- глядя ему в глаза, тихо ответил Генка.- Спасибо, дядя Юра!

Глаза Григорчука потеплели, он еще раз тряхнул Генкину руку, но больше ничего не добавил.

На Центральной станции метрополитена Генка через справочный автомат навел нужные справки и спустя десяток минут выходил уже из подъезда большого дома напротив нужного ему «Пункта обмена обуви и одежды».

С замиранием сердца он миновал пустой передний зал и вошел в раздевалку. Здесь переодевались несколько мужчин. Неверной рукой Генка откинул

Крышку ящика «Для старой одежды», и сердце у него дрогнуло. Ящик был пуст. Один из мужчин что-то сказал Генке, но он не расслышал.

— Да что с тобой, мальчик? — полуодетый мужчина потряс Генку за плечо. Генка медленно повернулся и невидящими глазами посмотрел на мужчину.

— Вещи тут, в карманах оставались…- пробормотал он.

— Ну и что? А на «Столе находок» ты их не поискал? Ведь старая одежда просматривается дежурными, и все забытые в карманах вещи выкладываются на «Стол находок».

— Где этот стол? — встрепенулся Генка.

— Вон, у стены,- изумленно развел руками мужчина.- Да ты, никак, с луны свалился.

— С Марса,- весело ответил Генка, увидев знакомые «Диогеновы часы». Желтая цепочка, собранная в круглую кучку, бугрилась на листке бумаги. Рядом лежал перочинный нож, увеличительное стекло и забытая копеечная монетка. Генка торопливо сгреб вещи со стола и, запихав их в карман, выскочил на улицу. Кругом были люди. Генка отыскал скрытую кустами скамейку и вынул «Диогеновы часы». Пальцы скользнули по прохладному металлу корпуса и ласково погладили рубчатые головки. На миг Генка подумал, что сначала не мешало бы перекусить, но нетерпение было слишком велико.

Осторожно взявшись за головку точной наводки, Генка оглянулся вокруг и, никого не заметив, с затаенным дыханием чуть заметно повернул стрелку назад.

ГЛАВА VIII,

где Генка обнаруживает дом купца второй гильдии, тщетно разыскивает улицу Республиканскую, которая начинается на Революционной, и наконец попадает домой

Шел дождь. Холодные струйки пронизывали насквозь легкую куртку и узкие брюки, в которые переоделся Генка после приземления межпланетного корабля «Нептун-2».

Он лежал на голой земле, возле деревянного, утыканного гвоздями забора. Где-то рядом хрипло лаяла собака. За желтыми, осыпающимися деревьями виднелся добротный одноэтажный дом с деревянным крылечком и закрытыми ставнями.

Хлопнула дверь. На крылечке показался худой старикан в длинной, подпоясанной узким ремешком рубахе.

— Я вот тебе! — визгливо закричал он и, схватив стоящую у крыльца метлу, направился к Генке.

— Дедушка, я только спросить, как выйти на улицу Островского? — растерянно забормотал было Генка, но тут старик, изловчившись, огрел его метлой по спине.

— Я тебе покажу Стровского! — продолжал он визжать, замахиваясь для следующего удара, но Генка не стал ждать и, распахнув калитку, выскочил на улицу.

— Шляется тут всякое ворье! — уже издали услышал он голос старика.- Всех вас, басурманов, в кутузку пересажать.

Кривая, мощеная булыжником улица с выщербленными тротуарами и низкими обшарпанными домами чем-то показалась Генке знакомой. По улице тарахтела телега. Понурый подросток в долгополом латаном пиджаке равнодушно посмотрел на Генку и стегнул малорослую, с раздувшимся брюхом лошадь. Телега затарахтела еще громче. Где-то недалеко гулко ударил колокол, и тоскливый звон медленно поплыл над черными крышами. Очевидно, наступало утро. Улицы оживали. Кутаясь от дождя, в утреннем сумраке мимо Генки торопливо потянулись молчаливые фигуры в замасленных куртках и измятых пальто.

Из дома на противоположной стороне, зевая, выскочила рослая девушка в широкой сборчатой юбке и загремела железными засовами, распахивая на окнах ставни. Генка прошел еще немного и вышел на другую улицу, чуть пошире.

«Немига»,- прочел он табличку на углу и, удивленный, остановился. Улица была застроена сравнительно новыми домами. Почти над каждым домом висели вывески. «Бакалейная торговля Сапожникова»,- прочел Генка на одной из них. На соседней вывеске красовалось: «Шнигер и К0 — колониальные товары», а еще дальше на широком листе зеленой жести было выведено только одно слово: «Трактир». Не веря мелькнувшей догадке, Генка со страхом оглянулся и увидел над дверями дома, у которого он стоял, бронзовую табличку с витой надписью: «Дом купца второй гильдии

И. С. Козлова».

Так и есть: он попал в дореволюционный Минск!

В отчаянии Генка торопливо зашагал по узкому тротуару. Неясная надежда влекла его туда, где на улице Обувной, будущей имени Первых космонавтов, должен был находиться его дом.

Пройдя несколько кварталов, Генка вышел на огромный пустырь, по краям которого лепились маленькие покосившиеся домишки, и остановился. К нему, постукивая полированной тростью, приближался высокий мужчина в черной фуражке и опрятном синем сюртуке с блестящими пуговицами.

— Скажите, пожалуйста,- вежливо обратился к нему Генка,- вы не знаете, как пройти на Республиканскую улицу? Ну, на ту, что начинается на Революционной…

Несколько секунд мужчина в упор рассматривал Генку, и лицо его наливалось краской.

— Мерзавец! — неожиданно громко заорал он и больно схватил Генку за ухо.- Большевистский выкормыш! Вот тебе революция, вот тебе республика! — И он несколько раз ударил Генку тростью по голове.

Генка рванулся в сторону.

— Полиция! — оглушительно завопил человек в синем сюртуке, но Генка уже мчался, не разбирая дороги, по пустырю.

За пустырем тянулись грязные немощеные улицы и виднелась насыпь железной дороги.

Миновав насыпь, Генка прошел по засыпанной шлаком и мусором тропинке и вышел к станции. Это было продолговатое каменное строение с дощатым перроном и деревянными столбами, на которых висели громоздкие жестяные фонари. Топая сапогами, по перрону прохаживался толстый городовой с длинной шашкой и рыжими прокуренными усами. Генка опасливо посмотрел на него и через калитку прошмыгнул на привокзальную площадь. Вместо стройных зданий, знакомых и родных «Минских ворот» за площадью громоздились приземистые серые дома с железными крышами и высокими крылечками.

У здания вокзала с хрустом жевала сено лошадь, запряженная в черную коляску с кожаным верхом. На облучке дремал извозчик.

Генка медленно перешел площадь и, петляя по кривым закоулкам, вышел на главную улицу. «Губернаторская»,- прочел он на углу одного из домов. Вдоль улицы тянулись тонкие рельсы, но трамвайных проводов не было. Пока Генка стоял и гадал, что это за рельсы, позади зацокали по булыжнику копыта и его обогнал длинный фургон, запряженный парой лошадей. На возвышении впереди сидел унылый парень в синей помятой форме и сонно клевал носом. Длинный хлыст, словно антенна, покачивался над его головой. Генка посмотрел на нелепое скрипучее сооружение и рассмеялся. «Водитель кобылы» рассеянно оглянулся на него и хлестнул лошадей. Фургон покатился чуть быстрее.