Дворянин великого князя - Роберт Святополк-Мирский

искушении принять латинскую веру. А то, что

иноки здесь… — Иосиф замялся, — ну, скажем,

особенные, так это, с другой стороны, даже непло­

хо. Вспомни, как ты радовался несколько лет на­

зад, когда порубежная война была в разгаре и вер-

ховские князья, ссорясь между особой и переходя

на службу то к Литве, то к Московии, что ни день

нападали на эти земли — как хороши оказались

для этого случая твои иноки!

—  Как же, как же! — горько оживился игумен. —

Этому их не учить, к дракам они с малолетства

привыкли. И надо сказать, с тех пор, как отбили

мы четыре нападения, никто нас больше не тро­

гал. Я так, радуясь, молитвы творю, чтобы и даль­

ше мир да покой был, а они все сожалеют, что

больше это не повторяется. Правду сказать, рань­

ше, когда воевать чаще приходилось и в опасно­

сти; жили, так вроде и пили меньше, и молились

больше, а сейчас разжирели, распустились, ни мо­

литвой, ни делом не заставишь заняться…

—  Вот видишь… А были б они смиренными

иноками — что осталось бы от Преображенской

обители? Конечно, надо стремиться, чтобы те­

перь, в сравнительно мирное время, иноки боль­

ше отдавались, служению Господу, но не все сразу

делается! Терпение, отец Сергий, терпение — че­

рез него все великие чудеса творятся… Сейчас, я

думаю, тебе надо переменить свое отношение к

ним — подумай об этом на досуге. Напуганные

моей угрозой, они на несколько месяцев притих­

нут. Заметь — твоих иноков пугает только одно:

если государь узнает о ком-то из них что-либо,

предосудительное, немедля бросит в темницу, а

некоторых, пожалуй, и плаха не минет. Этим ры­

чагом и действуй, сочетая его с поощрением за

добрые дела. Обещаю тебе свою помощь и под­

держку, а ты по-прежнему сообщай обо всем, что

здесь случается, известным тебе путем. Я доложу

митрополиту, что служишь ты исправно, и буду

просить о переводе тебя в тихое и спокойное ме­

сто, как только подыщу достойную замену.

—  Благослови тебя Бог, — воскликнул игумен,

припадая к руке Иосифа, — и да продлит Он дни

твои, и да поможет во всех делах твоих во славу

нашей церкви! .

Оба, встав на колени, перед иконостасом сотво­рили короткую молитву, затем Иосиф поднялся:

— Мне пора в обратный путь, а перед тем я

обещал помочь вашему новому соседу, который

меня ждет. — Он взглянул через окно на Медведе­

ва, который отвязывал Малыша и, казалось, был

полностью поглощен своими заботами. Иосиф

улыбнулся кончиком рта и направился к выходу в

сопровождении игумена. — Советую тебе позна­

комиться с ним поближе. Я видел его жалованную

грамоту и думаю…

С этими словами он вышел, пропустив вперед игумена и плотно затворив дверь.

Мог бы и здесь сказать что это он такое ду­мает…

Медведев вскочил в седло и выехал на площадь перед церковью в тот момент, когда Иосиф с игу­меном выходили из дверей.

Остатки огромного костра догорали перед па­пертью, угрюмые монахи делали вид, что усердно трудятся, убирая замусоренный двор, игумен от­дал какой-то приказ — притащили большую коло­ду и несколько крепких кнутов, двое провинившихся разделись до пояса; дождавшись, когда первый из них лег на колоду, Иосиф попрощался с отцом Сергием и подошел к Медведеву.

— Я готов. Можем идти.

Они направились к воротам. Позади раздался первый удар и приглушенный крик. Медведев обернулся.

— Ничего страшного,— сказал Иосиф, проходя

в калитку. — Это еще малое наказание за их про­

ступки. — Потом вздохнул и добавил:— Тем более

что один только делает вид, что сильно бьет, а

другой — что сильно страдает. Я их хорошо знаю.

Брат брата не обидит.

Через час они были в Березках.

Картымазов выполнил просьбу соседа — посре­ди двора стоял грубо сколоченный гроб, от кото­рого пахло душистой сосновой смолой, а в нем кирка и лопата.

Иосиф огляделся с видом человека, который никогда здесь не был, и удивленно спросил:

— Неужели это и есть твое имение? Оно выгля­дит заброшенным, и кажется, нога человека давно не ступала здесь…

Очень естественно и убедительно.

— Ступала. И не раз! -невозмутимо ответил

Медведев. — Похоже, тут всякую ночь проезжает

сотня людей. Вчера, например, мне оставили ни­

кому не известного покойника. Имение было со­

жжено в прошлом году, а все обитатели убиты. Те­

перь великий князь пожаловал его мне, Я только

что приехал и еще не. успел ничего привести в

порядок,

— А-а-а… Понимаю. — Иосиф пристально гля­дел на Медведева, но говорил спокойно и ласко­во. — Мне кажется, я тебя уже встречал где-то… Ты, случайно, не провел прошлую ночь в Медыни?

Ничего не выйдет.

— Нет, — спокойно ответил Медведев, — я про­

вел эту ночь здесь.

Иосиф сочувственно вздохнул:

— Должно быть, тут опасно ночевать, не выста­

вив надежную охрану…

И это не пройдет. Медведев пожал плечами.

— Возможно. Но я с детства привык к опасно­

сти. В доме лежал покойник, поэтому я спал с ко­

нем в старой баньке, а поскольку приехал один,

никто меня не охранял. Со мной ничего не случи­

лось, и я прекрасно выспался,

Василии спешился.

Иосиф сделал последнюю попытку:

— Должно быть, ты не только мужественный,

но и честный человек, ибо только люди с чистой

совестью всегда спят спокойно.

— Обычно я засыпаю сразу и сплю очень крепко.

Медведев улыбнулся и повел Малыша «на ко­

нюшню» — в бывшую баньку.

Иосиф, задумчиво склонив голову, остался сто­ять у гроба. Вернувшись, Василий взял лопату и направился к березовой роще. Иосиф прихватил кирку и пошел следом. Между рощей и домом стояла одинокая молоденькая березка.

— Здесь, — сказал Медведев и воткнул лопату в землю.

— Если усопший не был тебе родным, почему

ты намерен схоронить его так близко от дома? —

осторожно спросил Иосиф.

— Не знаю, — пожал плечами Медведев, — но мне почему-то кажется, что между ним и этим до­мом есть какая-то связь…

Они молча вырыли глубокую могилу, молча от­правились за гробом и отнесли его в дом.

Увидев изуродованное тело, Иосиф лишь пере­крестился, но ни один мускул не дрогнул на его лице, и Василий понял, что монах на своем веку повидал многое.

Иосиф снял свой простой монашеский крест и приготовился к молитве, но Медведев жестом ос­тановил его, тоже перекрестился и, обращаясь к покойнику, тихо заговорил:

— Я не знаю, кто ты и как тебя звали. Я не

знаю, хорошо ли ты прожил свою жизнь и дос­

тойно ли встретил смерть. Я не знаю, есть ли у те­

бя родные и будет ли кто-нибудь вспоминать о те­

бе. Но я знаю, что ты не умер светлой, покойной

смертью в своем доме, окруженный любящими и

близкими, не пал смертью воина на поле брани, и

не злая болезнь сразила тебя во время странствия.

Подлым и коварным ударом убили тебя неведо­

мые злодеи без чести и совести. Стоя над твоим

безжизненным телом и веруя, что душа твоя, еще

не отлетевшая к всемогущему Господу, слышит

меня, я,даю тебе клятву отыскать твоих убийц и

покарать их ради торжества порядка и справедли­

вости.

Медведев отступят на шаг, и тогда Иосиф тор­жественно и печально начал читать заупокойную молитву.

Красное солнце садилось за рощей, длинные тени стройных берез прочертили землю беско­нечными радами темных полос, и в густой вечер­ней тишине чистый голос Иосифа звучал таинст­венной, грустной музыкой, величественной и не­постижимой, как сама смерть; лицо Иосифа, строгое и красивое, похожее в эту минуту на лица святых мучеников с икон, сияло возвышенной одухотворенностью — казалось, на нем лежала печать глубокой скорби об ушедшем человеке, и в то же время скорбь эта была светлой и успокои­тельной, будто он, Иосиф, видел или знал нечто такое, что никому из живущих недоступно и что наполняло душу трепетом и волнением.

Медведев не мог отвести взгляда от лица мона­ха, очарованный странной и необычной силой, которая исходила от этого человека.

Закончив молитву, Иосиф сказал:

— Упокойся в мире и не тревожься, если неве­

домы нам добрые деяния твои, ибо они хорошо

известны Всемогущему, который видит с небес ка­

ждый наш шаг. И даже если навсегда останется

тайной для нас, кем ты был, спи спокойно — Гос­

подь знает имя твое!

Когда могила была засыпана теплой и влажной весенней землей, Медведев срезал тонкую березку и, соорудив простой крест, укрепил его на мо­гильном холмике.