Тайны инквизиции. Средневековые процессы о ведьмах и колдовстве - Генрих Инститорис

должны объявить его еретиком и приговорить его как такового, ибо по закону преступление доказано, и, отказываясь признать свои грехи, осужденный не позволяет церкви отпустить их и обойтись с ним милосердно.

Однако в таких случаях инквизиторам следует с большим тщанием проводить допрос свидетелей, устраивая им всесторонний перекрестный допрос, собирая информацию на основании их характеров и проверяя, существуют ли мотивы, по которым они дают показания из ненависти или недоброжелательности по отношению к заключенному.

Статья XV

Если грех ереси или отступничества доказан наполовину (semiplenamente provado), инквизиторы могут, посовещавшись, подвергнуть обвиняемого пытке, и если под пыткой он признается в своем грехе, то должен подтвердить свое признание в течение следующих трех дней. Если он это сделает, будет наказан как обвиненный в ереси; если же он этого не сделает, а объявит свое признание недействительным, так как преступление полностью не доказано и не опровергнуто, инквизиторы должны приказать ему публично отречься от своего прегрешения вследствие презумпции вины и ограничения его прав; либо же инквизиторы могут повторно подвергнуть его пытке.

В этой статье нет ничего, что можно было бы счесть отклонением или расширением правил, изложенных Эймериком в его «Руководстве», как мы еще увидим, дойдя до страшной темы пыток. Апологеты утверждают, что по большому счету пытки, к которым прибегали инквизиторы, так же как и смерть на костре, не были исключительно церковными установлениями – то были обычные мирские способы наказания преступников, и, применяя их, церковь лишь согласовывала свои действия с тем, что предписывал закон.

Это правда, что изначально подобные методы применялись светскими судами в отношении тех, кто согрешил против веры. Однако следует также иметь в виду, что светские власти, поступая подобным образом, косвенно повиновались булле «ad extirpanda»[261] папы Сикста IV, возложившей на них этот долг под угрозой отлучения от церкви. Из-за неудобств, сопровождавших эту процедуру в том, что касалось пыток и вопросов веры, позже сочли желательным, чтобы ее взяли на себя сами инквизиторы. Им, однако, было предписано следить за тем, чтобы во время пыток не происходило кровопролития или смертей, поскольку в соответствии с христианскими принципами священник не мог быть виновен в подобных вещах. Так что, если, по несчастью, случалось так, что кровь все-таки проливалась или человек умирал в руках мучителей, инквизитор, который вел допрос, обвинялся в незаконных действиях и должен был просить отпущения грехов у собрата-священника. Чтобы облегчить инквизиторам эту задачу и избавить их от забот, им сообщали, что в подобных обстоятельствах они имеют право отпускать грехи друг другу. Но даже если мы целиком признаем, что использование пыток и сожжения на костре было принято в светских учреждениях и церковь просто воспользовалась этими методами как единственно возможными и одобряемыми в ту эпоху, мы все равно должны винить инквизиторов в том, что эти методы не стали ни умереннее, ни мягче в их руках.

Статья XVI

Поскольку считается, что оглашение имен свидетелей, которые донесли о грехе ереси, может причинить большой вред и поставить под угрозу личность и собственность указанных свидетелей (известно, что многие были ранены и убиты еретиками), разрешено не предоставлять обвиняемому копию показаний против него, а лишь объявлять ему о том, что в них заявляется, и умалчивать о тех обстоятельствах, которые могут привести к опознанию свидетелей. Однако если доказательства получены при допросе свидетелей, инквизиторы должны предать огласке эти показания, всегда скрывая имена и обстоятельства, которые могут помочь обвиняемому опознать свидетеля; инквизиторы могут предоставить обвиняемому копию опубликованных показаний в такой форме [то есть урезанной], если он этого потребует.

Если обвиняемый потребует услуг адвоката, они должны быть ему предоставлены. Адвокат должен принести официальную клятву в том, что будет честно помогать обвиняемому, но если на какой-либо стадии разбирательств он поймет, что правосудие не на стороне обвиняемого, он должен немедленно прекратить помогать преступнику и сообщить инквизиторам об этом обстоятельстве. Услуги адвоката обвиняемый должен оплачивать из собственных средств, если они у него имеются; если же нет, то адвокату платят из конфискованного имущества других обвиненных – такова воля их величеств.

Вряд ли возможно более вопиющее отступление от всех законов правосудия, чем то, что содержится в указаниях Торквемады касательно свидетелей. Тот факт, что обвиняемый ничего не знал о свидетельствах против себя и даже не был в полной мере информирован о них и не встречался лицом к лицу со своими обвинителями, несомненно, является одной из самых чудовищно несправедливых черт инквизиции. В полной мере воспользовавшись этой статьей и приведя судебное разбирательство к секретности, неслыханной для любого суда, инквизиторы сумели внушить людям страх, превосходивший даже тот ужас, что вызывали костры из живых людей на часто проводившихся аутодафе.

Торквемада опирался на предостережение, высказанное Эймериком по поводу оглашения имен свидетелей. Но Эймерик всего лишь говорил, что имена следует скрывать, если при этом существует опасность для доносчиков; однако обвиняемому могли зачитывать полную запись разбирательств, и он мог предположить, кто стал его обвинителем. У Эймерика не обсуждаются никакие урезанные версии показаний.

Цель Торквемады совершенно ясна. Дело было не в тревоге об опасности, которой могут подвергнуться доносчики, как это сказано в статье. В конце концов, как мы ясно увидим, изучая юриспруденцию инквизиции, ранение или даже смерть этих свидетелей считались бы (или по крайней мере провозглашались бы) завидной участью: они пострадали за веру и таким образом заслужили бессмертный венец мученичества. Скорее Торквемада стремился к тому, чтобы уничтожить все страхи, которые могут помешать доносчикам и удержать их от дачи показаний. Доносчик должен находиться под защитой с единственной целью: чтобы прочие с уверенностью сообщали о тайных еретиках и отступниках и чтобы деятельность святой палаты не прекращалась. Трасмьера, инквизитор более позднего времени, восхваляя секретность, говорит о ней как о «шесте, который помогает главам инквизиции удерживать равновесие и требует почитания от верующих, поощряя свидетелей давать показания и являясь поддержкой и основой этого суда – лишенная его конструкция, несомненно, рухнет»[262]. Пункт, касающийся адвокатов, основывается на древнем церковном законе, который запрещал им представлять интересы еретиков. Заручиться поддержкой адвоката согласно этой статье, несомненно, послужило бы увеличению рисков для обвиняемого.

Статья XVII

Инквизиторы должны сами допрашивать свидетелей, не доверяя допрос писцам или прочим лицам, за исключением случаев, когда свидетель болен или не может явиться к инквизитору – в этом случае инквизитор может отправить к нему судью местного церковного суда в сопровождении еще одного праведного человека и писца для записи показаний.

Статья XVIII