Коллекция - Мария Барышева

Да, а что Вику?

Она снова ткнулась лицом в диван, потом повернулась набок, просунув пальцы в щель между спинкой и сиденьем и царапая ногтями край обивки. Ее пальцы бессознательно ползали туда-сюда, с треском раздирая ветхие нитки, и вдруг зацепились за что-то, чего порвать не смогли — какая-то более толстая и крепкая нитка. Раздосадованная этим, Кира зло рванула ее на себя, и та податливо вытянулась из щели. Это была не нитка, а тонкая золотая цепочка. Кира удивленно вскинула брови и машинально потрогала собственную на шее — да нет, на месте, да и плетение у нее совсем не такое.

Она осторожно вытянула цепочку наружу. Та была порвана возле самой заходящей в замок петельки. Кира приподняла цепочку за звенышко, и та закачалась в воздухе, и вместе с ней закачалась маленькая золотистая подвеска в виде ящерицы, съехавшая к самому замку.

Минутку, но ведь это Викина цепочка — она столько раз на ней ее видела! Наверное, Минина обронила ее во время одного из своих бурных свиданий… подождите! Ведь в тот день, когда они разругались, цепочка была на Вике. А Стас сказал, что Вика сюда не приходила в тот день. И вообще больше не приходила. Тогда откуда здесь ее украшение?!

Стас солгал ей. И Касенко он тоже солгал. Почему? С какой стати ему скрывать, что Вика была здесь сразу же после ссоры с Кирой? Боялся, что придется рассказать ту нелепую Викину историю?

А что, если эта история вовсе не такая уж нелепая? Что, если Вика была права, и Стас действительно…

— Нет, нет!.. — глухо пробормотала Кира, вскакивая с дивана и принимаясь сновать по комнатам. — Не может быть такого!

Но откуда здесь тень ее подруги?

Ты что же, думаешь, Вика его расколола, Стас в приступе ярости придушил подружку и… и что? Куда он ее дел к Кириному приходу?! Она вернулась совсем не поздно, и во дворе еще сидели люди — иногда ей кажется, что они сидят там круглыми сутками… К тому же, это совсем не объясняет, каким образом…

— Бред! — яростно шипела она, потирая сквозь майку старый шрам между грудями. — У меня видения, да…

Кира резко остановилась и снова посмотрела на зажатую в пальцах цепочку, потом на обеденный стол, заставленный пластилиновыми фигурками и заваленный фотографиями. Какой-то уж чересчур хорошо задокументированный бред!

Но ведь Стас ни разу ничего не видел, хотя однажды даже шел по скользящей по полу женской тени, которую некому было отбрасывать. Как все объяснить, ведь другие тоже видели эти чертовы тени — даже этих кошмарных псов! Тетя Галя, грабитель… и Вадим. Спросить у него… но он ведь не ответит, он от всех ее вопросов шарахается, как от горящего факела, либо начинает злиться и издеваться, превращая ее в ее собственных глазах в маленькую дурочку.

Можно сделать только одно — показать все это представление человеку, который точно не сумасшедший! Интересно только, кому? Может быть, Егору? Здравомыслящим, конечно, его никак не назовешь, но, по крайней мере, Михеев не имеет никакого отношения ни к местным байкам, ни к обитателям двора, ни к ее родственникам, и может оказаться вполне беспристрастным свидетелем. Либо видит, либо нет!

Кира подставила ладонь под подвеску, отпустила цепочку, и та свернулась на ладони длинной золотистой змейкой. Она сжала ее в кулаке и взглянула на диван, потом на платяной шкаф, где висела одежда брата, и нахмурилась. Что-то далекое, почти забытое, мелькнуло хвостиком на поверхности ее сознания и тотчас же ушло в глубину. Кира закрыла глаза, пытаясь изловить это что-то. Стас когда-то ей сказал… что же он такое ей сказал?.. Это было в первый день их приезда сюда, они пошли на море… и он ей что-то сказал. Почему-то ей показалось очень важным это вспомнить. Что-то…

— …кто это сказал

— Экклезиаст.

— А зачем он это сказал?..

…всему свое время… время обнимать и время уклоняться от объятий, время искать, и время терять… время любить и время ненавидеть… время светилу и время приходу теней…

Все еще хмурясь, Кира прошла в столовую, открыла книжный шкаф, и ее пальцы забегали по корешкам книг, но нужной не нашли. Конечно, к чему было Вере Леонидовне держать дома подобную книгу — она ведь в ней, похоже, никогда не нуждалась. Кира крутанулась на одной ноге и выскочила в прихожую. Схватила трубку телефона и на мгновение задумалась, потом решительно набрала номер, и после шестого гудка в трубке ожил предельно сонный голос Михеева:

— …лле?.. у-ах!..

— Егор, это я, привет, извини, что разбудила, скажи пожалуйста, у тебя Библия есть?

В трубке наступило долгое молчание, после чего уже совершенно четкий и ясный голос Егора ошарашено спросил:

— Че?!

Кира нетерпеливо повторила вопрос, и Егор снова долго молчал, после чего спросил:

— Кир, может… мне лучше приехать? Ты… это бывает…

— Михеев, не валяй дурака, просто мне оттуда нужна одна фраза… очень срочно! Это для… в общем, нужно!

— А у тебя точно все нормально? — настороженно осведомился он.

— Да, но если ты мне сейчас не скажешь, то ненормально будет у тебя!

— Понял! — отозвался Егор, и трубка глухо обо что-то стукнула. Некоторое время в ней слышался шорох и чьи-то отдаленные голоса, потом Михеев сказал:

— Ну, чего искать?

Кира объяснила, и он хмыкнул, шелестя страницами на другом конце провода.

— Как же, припоминаю такую… Вот. Тебе целиком?

— Да.

Михеев хрипловато и, то и дело позевывая, зачитал ей изречение, и Кира мрачно попросила:

— Зачитай-ка конец еще раз.

— … время любить, и время ненавидеть, время войне и время миру.

— И все?

— Ага.

— Начни следующий абзац.

Егор добросовестно начал, и через полминуты она перебила его.

— Все, хватит. Спасибо, Егор, извини, что разбудила.

— Да ладно, я и не спал практически… — мужественно отозвался Михеев, и в трубке сразу же забились короткие гудки. Кира бросила ее на рычаг, глядя перед собой суженными глазами. Можно допустить художественную вольность, и ведь Стас так любит всяческие философские умствования… но, задумываясь и отстраняясь от реальности, часто говоришь о том, что не покидает твоих мыслей, о том, в чем ты уверен — и уж не о том ли, о чем знал с самого начала? Ты говоришь, что мне следует изменить свое жизненное расписание — и уж не сам ли помогаешь в этом, а пока я сплю, ты смотришь на них… и пока меня нет дома, тоже смотришь… не поэтому ли ты ни разу не остался у Вики — потому что загадки чужих теней тебе интересней живых женщин, потому что тебе осточертела обыденность, потому что ты не человек действия, потому что ты всегда хотел сидеть и наблюдать, разгадывать тайны… много ли тайн ты разгадал, глядя на эти стены? Может, ты действительно желал мне добра… но я мешала тебе, разве не так? Ты видел то, что видела я, и убеждал меня в том, что я сумасшедшая… и сдружился с Сергеем, потому что он так кстати увозил меня из дома…