Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

она, — а не о счастье народа. Я только одного не могу понять, а сколько людей можно из-за властолюбия убить? Есть ли предел этому? Катя Кирсанова, Саша Рыкова, они же совсем девочки были.

Соколовский демонстративно пожал плечами. Раскаяние из такого человека вытягивать бесполезно.

— Не надо было совать свой нос не в свое дело, — жестко и четко ответил генерал, — вы прекрасно знаете, что поставлено на карту. Много рефлексируете, Ксения Игоревна, вам это не к лицу.

— Вы не уйдете от наказания, — сказала Ксения, — не надейтесь. Есть силы сильнее закона.

— Я так не думаю, — возразил Соколовский, — в противном случае мы бы не вели этот разговор. Восхищаюсь вашей настойчивостью. Упорство и тщательность. Я ценю это очень высоко. Встаньте рядом со мной. И пойдем вместе. Или против меня. Тогда вы будете до конца в одиночестве. Хотя, впрочем, вы можете отойти в сторону и, многозначительно промолчав, наблюдать, чем дело кончится, хотя я не думаю, что вы способны на смирение. Выбирайте. Помните, что я лишь предлагаю путь, а выбор человек делает сам. Каков будет ваш ответ?

Ксения медленно закрыла глаза, потом резко открыла. И наступил финал.

Финал в двух выстрелах из браунинга. Ксения не могла точно сказать, сообразила ли она, что нажимает на курок.

Убойная сила от попадания пуль заставила опрокинуться офисное кресло на спинку. Генерал отлетел кудато в угол комнаты к широкому окну на панораму города.

Ксения Авалова убрала пистолет в кобуру.

— Мне отмщение и Аз воздам, — сказала девушка.

Это был её ответ. Ксения Авалова развернулась и пошла прочь.

* * *

Кристина долго смотрела вслед всё уменьшающемуся силуэту стрелы конвертоплана. Сердце девушки стало неимоверно тяжелым, она снова осталась одна. Предоставленная самой себе перед неизвестностью, Кристина чувствовала себя в полном одиночестве, если не считать ту липкую пустоту, которая окружала её. Сколько раз с ней происходило подобное? Кристина не могла точно подсчитать, да это было и неважно. Она давно научилась справляться с этим, отчасти от того, что всегда была предоставлена сама себе. Она всегда со смирением принимала свою судьбу и никогда никого не винила, просто так вышло. И сейчас просто так вышло. Вот только предчувствие тех бед и несчастий, которые могут произойти по вине таинственной организации, с которой они столкнулись, продолжало терзать её душу. Червь сомнения проник в её разум. Всё ли она сделала, чтобы остановить их? Слишком часто смотрела в будущее, даже пытаясь играть с ним, и совсем забыла про настоящее. Не делай этого, она бы раньше могла догадаться про Касаткину, ведь это было так просто. Так просто, что даже представить себе было сложно! Она должна была представить это! Должна была просчитать самые невероятные варианты, а вместо этого увлеклась беготней с препятствиями. Но без этого не освободила бы девочек, не смогла бы вернуть их родителям. В конце концов, это гораздо ценнее собственного эгоистического удовлетворения. Только обратившись лицом к себе, обретаешь себя.

Никогда не надо полагать, что твои тяготы и страдания тяжелее других, никогда не надо думать, что твоя доля самая горькая, и уж конечно, не следует упиваться своими терзаниями, что никто и никогда не страдал так, как ты. Даже в самые мрачные моменты жизни никогда не стоит терять надежду, потому что всегда найдутся те, кто будет мечтать о рассвете, поэтому никогда не отчаивайся до такой степени, чтобы принимать сомнительное решение. Данная нам реальность всегда такова, что её не хочется видеть, хочется закрыться от неё и сбежать куда-то в неизвестное, загадочное, но безусловно светлое будущее. Но важно помнить, что у будущего много путей, и чтобы выбрать вдумчиво, надо понимать и принимать настоящее.

Кристина опустилась на одно колено и потрогала землю, где недавно стоял конвертоплан. Девушка позволила себе ещё на одно мгновение подумать о людях, которые сейчас в воздухе. О Ксении, которая наверняка жива и где-то там вдалеке. У них всё будет хорошо.

Раздвигая ногами колосья, Кристина пошла прочь от места стоянки конвертоплана. Она гадала, что скажет, когда вновь окажется среди людей. Скоро на неё, как на знающую правду, откроют охоту. Она не сомневалась в этом! Как она себя поведет? Каким именем будет себя называть? Ради правды ей придется отказаться от обыденного комфорта и привычных для себя занятий, но Кристина была готова к этому. С надеждой посмотрела она на восходящее солнце.

Рождался новый день и для Кристины Левоновой наступало новое начало!

* * *

Сергей Адашев тоже думал о новом дне. О дне, с которого начнется новый поворот колеса мировой истории. Колесо, которое отныне находилось в их руках. Руках тех, кому люди доверят свою свободу и собственность ради стабильности и благополучия. Скоро, очень скоро это наступит. Они уже нащупали путь. Путь манипуляций, которым можно шантажировать и держать в руках политических лидеров любых государств. Трудно было предположить, что нынешние лидеры окажутся настолько слабы. Что-то их грызет, грызет изнутри. Разъедает всю ткань привычного и комфортного миропорядка. И имя этому грызуну — страх, обыкновенный животный страх перед неизвестностью, неминуемо наступаемой в случае их ухода с властных подмостков. Безусловно, каждый кто имеет власть, боится её утратить и согласится на всё, чтобы свою власть сохранить. Их страх есть сила Организации. Задача Организации эти страхи питать и подкармливать. Манипулируя и сталкивая других, возвышаешься сам. Адашев усмехнулся — он всегда убеждался в правильности старых идей.

Но в этот, безусловно, победный день что-то терзало Адашева. Ощущение внешней угрозы. Никогда оно не было таким сильным. Несмотря на локальную победу, Организация понесла тяжелые потери. Им сумели нанести ощутимый урон. Безусловно, поправимый, но их заставили показать слабину, позволили допустить надежду. Это была их ошибка, и только время покажет, насколько фатальная. Сзади загугукал Skype. Удивительно, конечно, что они пользуют для связи такие простые средства, но ведь это только доказывает силу их власти и бессилие старых политических элит.

Адашев осторожно обернулся. Вообще он ожидал обструкции, но не дождался. Координатор спокойно сидел в тени своего кабинета, как будто случившееся было незначительной помехой.

— Координатор, — начал Адашев, — я крайне разочарован, что наш план не удалось реализовать в полной мере. Боюсь, что теперь нам придется отказаться от полномасштабного использования греларозола.

Его собеседник усмехнулся.

— Разочарование вы переживете, генерал, — сказал он, — знаете, ведь говорят, что можно проиграть битву и выиграть войну.

Адашев осклабился.

— Я слышал об этом, — отмахнулся он, — но…

— Не стоит