Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию - Александр Дюма

Русские испытывают такую же любовь к драгоценным камням, как их соседи азиаты; взгляните на руку русского, почти всегда она с перстнями, вы увидите в основном бирюзу.

На ярмарке Нижнего я видел в продаже бирюзу, рубины и изумруды мерой, как продают у нас лесные орехи. Мера стоила 100 тысяч, 150 тысяч и 200 тысяч франков.

Русские мастера ― лучшие монтеры драгоценных камней, какие только существуют в мире; никто не может сравниться с ними в искусстве ― вставить в оправу диамант.

Покидая Золотую линию, я попросил ехать через Кремль; хотел увидеть могилу Матвеева[195], к которому у меня была некая симпатия; это, помнится, тот боярин, который, проезжая по деревне Киркины, открыл Наталию Кирилловну ― мать Петра I. Открытие стоило ему жизни. О княгине Софье знают. Смерть Матвеева ― из ее трудов. Может быть, на этот раз она не разжигала стрелецкое восстание, но стрельцы были подняты на бунт, и она этим воспользовалась.

Вот повод к восстанию, когда Петр I едва не поплатился жизнью, будучи еще ребенком.

Через два дня после пышных похорон царя Федора, который правил пять лет и, расценивая брата Ивана как слабоумного, назвал своим преемником 10-летнего брата Петра, вооруженные стрельцы собрались в Кремле с жалобой на девять своих начальников, что те им не платят. Девять полковников были схвачены, и стрельцы получили жалованье.

В разгар мятежа в дело вмешивается принцесса Софья; она приказала передать стрельцам список 40 вельмож, которых она обозначила как врагов государства. Кроме этого, ее эмиссары и она сама поили солдат и, угощая, рассказывали им, что один из двоих Нарышкиных, брат царицы Наталии, брал наряд царя Ивана, правящего, несмотря на то, что царь Федор это гласно исключал, совместно с Петром, одетый по-царски, садился на трон и отдавал приказы, как если бы он действительно был царем. Она прибавляла, что Нарышкины совсем не так уж непричастны к смерти Федора, и что, по всей вероятности, сын Алексея, который умер, как полагают, по слабости здоровья, был отравлен голландским врачом по имени Даниель Вангард.

Против Петра, ребенка 10 лет, ничего не могли сказать; но принцесса Софья надеялась, что если она сможет спровоцировать убийство Нарышкиных, то в сумятице заодно убьют и Петра.

Список открывали два первых врага отечества ― князь Долгорукий и боярин Матвеев. Главари бунта поднялись прямо к ним, застали, к сожалению, их в палатах и, крикнув своим товарищам во дворе, чтобы подставили пики, выбросили обоих князей в окно.

Всюду ищут святотатца Ивана, который обрядился в царский наряд и сел на трон; не могут найти, но находят его брата Анастаса, которого так же, как Матвеева и Долгорукого, выбрасывают в окно, и который, как и они, принят на острия пик.

Царица Наталия понимает, что эта бойня ― только начало, и что вслед за ее братьями жертвой убийства может стать ее сын. Она хватает его, увлекает за собой, выбегает из ворот Кремля, что, к счастью, были открыты, и бросается вперед по первой же дороге, какая оказалась под ногами. Эта дорога вела в монастырь Троицы [в Троице-Сергиеву лавру].

И мы проедем по ней, в свою очередь, посетив монастырь.

Три дня продолжалась резня: убит молодой Салтыков, убит сын врача Вонгарда, убит схваченный затем другой врач и, наконец, встречен, опознан переодетый в нищего и убит врач Вонгард.

Но им нужен, главным образом, Иван Нарышкин, потому что из-за него они все это устроили. Они велят сказать принцессам [царевнам] ― кроме принцессы Софьи, есть еще пять принцесс от первого брака царя и одна от второго ― они велят сказать им, что если принцессы не выдадут Ивана Нарышкина, надежно укрытого во дворце, то они сейчас подожгут дворец и сожгут их вместе с ним. Принцесс охватывает ужас. Иван Нарышкин спрятан под алтарем церкви Успения Богородицы; они объявляют ему, что он должен отдаться в руки стрельцов, что больше сохранять его убежище в тайне невозможно. Иван готов умереть, но требует церковного причастия. Приходит патриарх, которого позвали, исповедует, причащает и соборует его, затем ведет на порог церкви, где ждут палачи, ограждая от них образом богородицы и именем божьей матери прося их его пощадить. Но, так как они ждали, они изголодались по его страданиям. Иван Нарышкин подвергся китайской казни «десять тысяч кусков». Это занятие, которое растянулось на определенное время, их успокаивает. Между тем, принцесса Софья догадалась о бегстве Петра. А любое убийство, если это не убийство Петра, для нее бесполезно. Она бросает стрельцов в погоню за юным царем.

Картина Стебана сделала известной во Франции драматическую сцену, когда Наталия Кирилловна спасает своего сына от стрельцов. Один стрелец размахивается и вот-вот поразит Петра, не обращая внимания ни на его мать, ни на алтарь, ни на святость места; в церковь влетает на полном скаку своих коней группа верных дворян; Петр спасен.

Тогда Софья первой зовет своего брата вернуться в Москву. Он поделит власть с Иваном, а она будет править семь лет, пока Петру не исполнится 17-ть. А за семь лет всякое может случиться, особенно тогда, когда это умеют подготовить так, как принцесса Софья.

Успокоенные стрельцы укоряют друг друга в смерти боярина Матвеева, кого они нежно любили и убили невзначай. Они постановили, что каждый стрелец принесет камень на сооружение ему (боярину Матвееву) могилы.

Вот почему я хотел увидеть могилу боярина Матвеева: каждый ее камень говорит, рассказывает историю тех жутких времен. Она оказалась возле армянских школы и церкви на Мясницкой; там есть надгробная часовня скромного вида, для которой стрельцы не только принесли камни, но и смогли стать каменщиками.

Что касается знаменитого храма Василия Блаженного или Покрова богоматери, что высится в Китай-городе у ворот Спасской башни, то это ― греза больного разума, воплощенная сумасшедшим архитектором.

Иван Грозный повелел его возвести в год 1554-й в ознаменование взятия Казани. Мы увидим, будучи проездом в Казани, другой памятник ― более строгий, который и есть могила павших солдат, свершивших это завоевание.

Цель Ивана Грозного была достигнута. Он напутствовал архитектора советом ни с чем не считаться и сотворить памятник как шедевр своего искусства, и архитектор, по мнению царя, так преуспел, что он велел выколоть ему глаза, чтобы тот не обогатил никакого короля, никакое государство подобным шедевром.

Вся церковь, увенчанная, не знаю сколькими луковицеобразными куполами, раскрашена в кричащие пестрые цвета, где доминируют зеленый и ярко-красный. Я приобрел много врагов в Москве, не разделяя всеобщего восхищения храмом Василия Блаженного.