Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексея она увидела сразу: он стоял возле баяниста и упрашивал того сыграть что-нибудь позадористей, чтобы разбудить всех, кто еще спит на стане. Заметив Варю, он поспешно отвернулся и пригласил на танец ближайшую к нему девушку из лесопосадочного звена. Когда в танце они поравнялись с Варей, Алексей шепнул что-то на ухо своей партнерше, и та ликующе засмеялась.
– Легкомысленный все-таки он человек! – доверительно сказала Нюся, забывая о своей вражде к Варе перед лицом новой опасности.
Варя тотчас согласилась и подумала, что Нюся не лишена проницательности, зря только завела она печальный альбом.
С решительным видом к Варе подошел незнакомый тракторист из карпенковской бригады и склонил перед ней голову в изысканном поклоне, точь-в-точь так, как это делают гусары в исторических фильмах, когда приглашают танцевать помещичьих дочек. Тракторист был маленький и очень серьезный, от волос его сильно пахло одеколоном. Варе совсем не хотелось танцевать, но от маленького тракториста вместе с запахом цветочного одеколона исходила такая уверенность в своей неотразимости, что отказать ему было просто невозможно.
Танцевал маленький тракторист скверно, но недостачу своего умения с лихвой восполнял отменной вежливостью. Каждый раз, толкнув Варю плечом или наступив ей на ногу, он извинялся и говорил, что во всем виноват заведующий ремонтной мастерской, который всю прошлую зиму продержал его в ночной смене и не дал пройти курса обучения в школе танцев. Под конец Варя прямо-таки возненавидела заведующего и всю его ремонтную мастерскую.
В перерыве между танцами к Варе подкралась Федосья, подмигнула ей и повела головой в сторону маленького тракториста, который стоял поблизости, курил длинную папиросу и старательно отгонял рукой дым.
– Так, девонька, так! – заговорщицки зашептала Федосья, все еще полагая, что Варя следует ее советам. – Покажем Алешке, почем сотня гребешков!
«Легко тебе рассуждать, – подумала Варя. – На ноги никто не наступает!»
Баянист заиграл снова. Алексей быстро пересек «пятачок», направляясь к Варе.
– Станцуем? – спросил он высоким ломким голосом, и у Вари почему-то стало тепло на сердце и сразу куда-то запропала вся обида.
Она пожалела, что стала такой слабовольной, и сказала назло себе:
– Не хочется что-то…
– Пойдем, а то лесопосадчицы всех наших девчат по танцам забили… За бригаду стыдно!
Алексей сам усмехнулся своей не очень-то удачной хитрости. Варя совсем близко от себя увидела его красивые белые зубы, вспомнила давешние подозрения и живо спросила:
– Ты в городе мороженое ел?
– Ел… А что? – опешил Алексей.
– Эскимо?
– Нет, с вафлями.
Нюся во все глаза смотрела на них, не понимая, что происходит.
– А с кем ел? – продолжала выпытывать Варя, не давая Алексею опомниться.
– Сначала вдвоем с Карпенко были, а потом механик подошел…
– Механик не считается! – наставительно сказала Варя. – Пойдем танцевать!
Маленький тракторист проводил Варю поскучневшими глазами и склонился в гусарском поклоне перед Нюсей.
Варя с Алексеем танцевали молча. Алексей любил Варю веселой и терпеть не мог, когда у нее был такой вот, как сейчас, задумчивый и строгий вид, словно она все время к чему-то прислушивается или решает очень важную для себя и совершенно неведомую другим задачу. В такие минуты Алексей не знал, что ему делать, чувствовал себя возле Вари лишним и даже немного побаивался ее.
Меж тем веселье на «пятачке» разгорелось не на шутку. Даже Федосья, несмотря на свою неприязнь к мужскому полу, пустилась в пляс с пожилым заправщиком из карпенковской бригады. Вспомнив молодость, она лихо притопывала каблуком и все приговаривала: «Вот как плясали в наше время! Вот как!..» А Нюся танцевала с маленьким трактористом и каждый раз, сталкиваясь на «пятачке» с Варей и Алексеем, хохотала так звонко, будто ее щекотали.
– А почему мы молчим? – спохватилась вдруг Варя. – Или все слова уже сказали?
Алексей обиделся:
– Тебе скучно со мной?
– Нет, что ты! Просто странно все это…
Варе и в самом деле показалось вдруг очень странным, что всего каких-нибудь три месяца назад она совсем не знала Алексея, а теперь он стал ей так дорог. А ведь ее могли послать на работу в другую бригаду, и она сейчас тихо-мирно трудилась бы там, даже не подозревая, что разминулась в жизни с Алексеем.
– Это безобразие все время танцевать с одним человеком! – возмущались лесопосадчицы за спиной Алексея и Вари. – И как им не надоест?
– Обабился наш Алешка!.. – громко сокрушался Пшеницын.
Пестрая звеньевая предложила спеть. Пары смешались, девчата окружили баяниста.
– Алеша, идите и вы к нам, – позвала звеньевая.
– Нашли певца! – отмахнулся Алексей. – У меня козлетон!
Нюся хихикнула, радуясь унижению Алексея, а Варя благодарно сжала его руку. Алексей изучающе покосился на нее и неожиданно для себя самого сказал упрямо:
– А впрочем, давайте спробуем: может, на этот раз что и получится.
Варя выпустила его руку, и Алексей, не оглядываясь, отошел от нее. «Побоялся самостоятельность свою утерять!» – догадалась Варя. Обиды на Алексея не было. Варю только удивило, что он может обращать внимание на такие пустяки.
Хор пел не очень-то складно. Лишь один девичий голос, чистый и высокий, взмыл над песней и одиноко парил в вышине, не спускаясь к разноголосому хору, но и не в силах поднять его до себя. И может быть, поэтому, хотя песню пели веселую, Варе сделалось беспричинно грустно. Так почему-то все чаще стало приключаться с нею в последнее время, после того как Алексей вошел в ее жизнь.
Вспомнилась вдруг мать, умершая, когда Варе было всего пять лет, и старшая воспитательница детдома Раиса Петровна, которая всегда невольно всплывала в памяти Вари, стоило только ей подумать о полузабытой матери. Раиса Петровна ко всем в детдоме относилась одинаково строго и справедливо, но Варе всегда казалось, что та как-то выделяет ее, может быть даже любит, а не показывает этого лишь в воспитательных целях, чтобы никого не обидеть и не вызвать зависти. И учительницы в школе, где училась Варя, тоже были справедливые и хорошие. Но все дело в том, что и в детдоме, и в школе вместе с Варей жило и училось еще много других детей, и, разделенная поровну между всеми, маленькой Варе доставалась не такая уж щедрая доля согревающей душу ласки.
4
Варя и не заметила, как ушла со стана. В степи было просторно и привольно: хватило бы места для многих молоденьких учетчиц со
