Марш Теней - Тэд Уильямс

Как такое могло произойти? А если это неправда?… Но разве мог Баррик, ее родной брат, так жестоко врать? А если правда? Тогда вправе ли она писать отцу так, словно ей ничего не известно, словно она остается прежней любящей дочерью, словно мир не изменился?

«Либо Баррик величайший в мире лжец, либо отец…»

Все было бессмысленно. Она хотела написать отцу, но оказалось, что это невозможно.

Бриони поднесла лист пергамента к огню свечи, и тут раздался стук в дверь. Она торопливо бросила пепел и клочок несгоревшего пергамента на подсвечник, будто ее поймали, за недостойным занятием.

— Кто там?

— Лорд Броун, ваше высочество, — раздался голос одного из стражников. — Он хочет…

— Клянусь огненной бородой Перина, я могу сказать это сам! — прорычал лорд комендант. — Позвольте мне войти, ваше высочество. У меня очень срочное дело.

Небо только начало светлеть, но Авин Броун был одет как днем, хотя явно собирался он в спешке. Он осмотрел комнату, словно ожидал увидеть в ней врагов, но нашел лишь спящих женщин.

— Нам нужно поговорить с глазу на глаз, — заявил он.

— Они все крепко спят, но если вы сомневаетесь в их скромности, мы можем выйти в коридор…

— Нет, нам не следует обсуждать подобные вещи в присутствии стражников. Пока не следует. — Он еще раз осмотрел спальню. — Ладно. Поговорим здесь, только тихо.

Бриони жестом предложила Броуну сесть за письменный стол, а сама осталась стоять. Что-то встревожило принцессу, и ей мучительно захотелось сбежать. Броун выглядел суровым и расстроенным, как всегда, но девушка почувствовала в нем что-то необычное. Бриони прикинула, сколько времени понадобится стражникам, чтобы прибежать ей на помощь. Непроизвольно она отступила на шаг, потом еще на один… Она сразу же устыдилась своего страха и сделала вид, будто ищет что-нибудь теплое, чтобы набросить на плечи. Только сейчас она почувствовала, какие легкие ее домашние туфли — в них мерзнут ноги.

— Нашли Гейлона Толли, — объявил Броун.

— Где?

— В поле у Марринсвока. Точнее, в канаве, прикрытой ветками.

— Что? — На миг Бриони представилось, что Гейлон играет в прятки. Но в следующее мгновение все поняла. — О всемилостивая Зория! В канаве? Он…

— Он мертв. Мертвы все, кто сопровождал его. Всех шестерых бросили в готовую могилу, если можно так выразиться.

— Но… как?… — ошеломленно пробормотала Бриони. Ей пришлось сделать усилие, чтобы облечь мысли в слова. — Как это случилось? Кто их нашел?

— Новобранцы из южного Марринсвока, человек десять — пятнадцать. Они прибыли в Южный Предел вчера, примерно через час после вечернего звона колокола, и сразу же сообщили об этом. Они ехали по Сильверсайдской дороге недалеко от Оскастла и увидели над полем тучу воронов и других птиц. Подъехав поближе, заметили что-то блестящее. Это оказалась брошь.

У Бриони подогнулись колени, и она сделала шаг, чтобы не потерять равновесие.

Броун тотчас вскочил со стула и помог принцессе сесть.

— Почему? — спросила она. — Кто это сделал? Разбойники? Разве возможно, чтобы сумеречные забрались так далеко на юг?

Гейлон мертв. Красивый, самоуверенный Гейлон. Она не любила его, но никогда не желала ему смерти… никогда не могла вообразить…

— Я не знаю, принцесса. Разбойники — самое правдоподобное объяснение. Почти все деньги и драгоценности исчезли. Как и лошади. Подобных банд немало на границе Сильверсайда и Марринсвока. Они считают Уайтвуд своим домом. Воры обронили брошь, и один из жителей Марринсвока передал ее нам. Это единственное доказательство, которое у нас есть. Те, кто нашел тела, не знают, чьи они. Вы первая узнали эту новость, она еще не распространилась по замку.

Он протянул руку и разжал кулак. На ладони лежала большая круглая брошь с толстой булавкой — такими застегивают воротник плаща. Серебряная вещица была заляпана грязью, но Бриони сумела рассмотреть выгнутую шею и рога быка.

Она с трудом сглотнула, чувствуя, что ее вот-вот стошнит.

— Это вещь Гейлона, — подтвердила она. — Я видела ее на нем.

— Во всяком случае, это брошь семьи Толли. Таким образом, одно из тел принадлежит Гейлону.

— Где они? — наконец спросила Бриони. Она никак не могла отвести взгляд от перепачканного серебряного кружка, словно это была человеческая кость. — Где тела?

— Солдаты отвезли их в храм в Оскастле. Они думали, что убитые — местные уроженцы, однако жители городка не узнали их. Только городской священник узнал в одном из мертвецов Гейлона Толли и, как мудрый человек, не обмолвился о том никому, а написал о своих подозрениях капитану новобранцев в Марриенсвок. Таким образом, все было сохранено в тайне. Однако новобранцы рассказывают о своей находке всем, кто готов их слушать. Через несколько часов новость дойдет до Хендона Толли, и у того не возникнет никаких сомнений относительно этих загадочных мертвецов.

— Всемилостивая Зория! Он и так намекал, что Гейлона убили мы, а теперь начнет трубить об этом со стен крепости!

— Да. Своей глупой выходкой за обедом вы только подлили масла в огонь. Можете меня арестовать и заточить в темницу, но это истинная правда.

— Да-да, — махнула рукой принцесса. Кислый привкус во рту стал еще ощутимее. — Вы абсолютно правы, я согласна. Но что нам теперь делать? Что делать, когда Хендон обвинит меня в убийстве Гейлона?

— Возможно, он не станет этого делать.

— Что вы хотите сказать?

— Возможно, он не станет. Не исключено, что его брата убили не разбойники и не сумеречные существа, а друзья Толли с юга.

Бриони не сразу поняла.

— Автарк? — спросила она. — Неужели вы полагаете, будто автарк специально прислал людей в Южный Предел, чтобы расправиться с одним из своих союзников? Ведь Гейлон был его союзником?

— Возможно, они не договорились. Или Толли в чем-то подвели автарка.

«Если только сам Броун говорит правду», — напомнила себе принцесса и схватилась за голову. Теперь, когда Баррик уехал, она никому не может доверять.

— Какая ужасная путаница! Я не могу сосредоточиться. Мне нужно подумать. Вполне вероятно, что вы правы, но нам это не поможет. Разве что Хендон сам заподозрит автарка и решит, что нельзя устраивать вокруг этого шум. — Она глубоко вздохнула, пытаясь унять внутреннюю дрожь. — Единственное, что мне ясно: наши дела ухудшились как раз тогда, когда я решила, что хуже быть уже не может.

С этими словами она взяла со стола чернильницу и убрала ее в ящик вместе с воском для запечатывания писем.

— Что вы делаете? — спросил ее Броун.