Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Джордж Мартин

— Вы говорите так, словно жалеете его. — сказала Бриенна.

— Так и есть. Вы бы тоже его пожалели, если бы наблюдали его конец. Я набрел на него у Трезубца, привлеченный его стонами от боли. Он умолял меня о последнем милосердном даре, но я поклялся никого не убивать вновь. Вместо этого, я омыл его лихорадочное чело речной водой, дал ему вина и наложил компрессы на раны, но все мои труды оказались ничтожными и запоздалыми. Пес умер на моих руках. Вы должно быть видели огромного черного жеребца в нашей конюшне. Это его боевой конь, Неведомый. Кощунственное имя. Поэтому мы предпочитаем его называть Плавником, поскольку его нашли у реки. Боюсь, что у него такой же нрав, как и у его хозяина.

«Жеребец». — Она видела жеребца, слышала, что он лягается, но тогда не поняла. Боевых коней обучали лягаться и кусаться, потому что на войне они сами являлись живым оружием, как и те, кто на них ехал верхом. — «Похож на Пса».

— Значит, это правда. — Уныло произнесла она. — Сандор Клиган мертв.

— Он — да, наконец. — Старший Брат сделал паузу. — Вы — еще молоды, дитя мое. Я же встретил сорок четыре своих именин… что делает меня, полагаю, почти вдвое старше. Вас не удивит, если я скажу, что тоже когда-то был рыцарем?

— Нет. Вы больше похожи на рыцаря, чем на священника. — Это читалось в развороте его плеч, широкой груди и мощной квадратной челюсти. — Почему вы оставили рыцарство?

— Это был не мой выбор. Мой отец был рыцарем, как и его отец перед ним. Рыцарями были мои братья, все до одного. Меня обучали сражаться с тех пор, как я смог удержать в руках деревянный тренировочный меч. И я видел свою судьбу такой же, как у них, и старался не ударить в грязь лицом. У меня были женщины, и тут я старался не ударить в грязь, а некоторых я брал силой. У меня была девушка, на которой я мечтал жениться, младшая дочь мелкого лорда, но я был третьим сыном, и не мог рассчитывать ни на надел, ни на наследство, чтобы предложить ей приданное… у меня были только меч, конь и щит. В целом, я был горьким человеком. Когда я не дрался, я пил. Моя жизнь была сплошь красной от крови и вина.

— И когда же она изменилась? — спросила Бриенна.

— Когда я умер в битве на Трезубце. Я сражался на стороне принца Рейегара, хотя он так никогда и не узнал моего имени. Не могу ответить почему вышло именно так, кроме того, что лорд, которому я служил, служил лорду, который служил другому лорду, который решил поддержать дракона, а не оленя. Если б он решил иначе, я, возможно, оказался бы на другом берегу реки. Битва была кровавой. Менестрели пытаются заставить нас поверить, что Рейегар с Робертом подрались посредине реки из-за женщины, которую оба полюбили, но уверяю вас, там было много сражающихся с каждой из сторон, и я был одним из них. Меня ранили одной стрелой в бедро, а другой в ногу, потом подо мной убили лошадь, но я не выходил из боя. Я до сих пор помню, как отчаянно искал себе другую лошадь, потому что не имел денег на новую, а без лошади я перестал бы быть рыцарем. По правде говоря, только это и занимало в тот момент мои мысли. Я не видел удара, который меня поверг. Я услышал за спиной топот копыт и подумал: «Лошадь!», но едва я смог развернуться, как что-то ударило меня в голову и я повалился спиной в воду, в которой я по всем законам должен был утонуть.

— Вместо этого я очнулся здесь, на Тихом Острове. Старший Брат рассказал мне, что меня прибило к берегу, в чем мать родила. Я только понял, что кто-то нашел меня на мелководье, снял с меня доспехи, сапоги, штаны и столкнул обратно в реку. Вода доделала остальное. Все мы рождаемся обнаженными, так что, полагаю, мое второе рождение и изменение жизни логично последовали друг за другом. Следующие десять лет я провел в молчании.

— Понятно. — Бриенна не знала, зачем он все это ей рассказал, и что ей на это ответить.

— Правда? — Он откинулся назад, положив свои большие руки на колени. — А раз так, то завершите на этом свой путь. Пес мертв, и в любом случае с ним никогда не было Сансы Старк. Что до той твари, что носит теперь шлем, то его непременно разыщут и повесят. Война подходит к концу, а подобные им негодяи не умеют жить в мирное время. Рэндилл Тарли охотится за ними из Девичьего Пруда, Уолдер Фрей из Близнецов, и в Дарри появился новый молодой хозяин, набожный человек, который, безусловно, наведет порядок в собственных землях. Ступай домой, дитя. У тебя есть дом, что уже немало в эти мрачные времена. У тебя есть благородный отец, который, несомненно, любит тебя. Подумай, какое будет для него горе, если ты не вернешься. Возможно, после твоей гибели, они принесут ему твой меч и щит. И, возможно, он даже повесит их на стену в своем замке и будет с гордостью ими любоваться… но если бы ты могла спросить его, я уверен, он ответил бы, что с радостью поменял бы изрубленный щит на живую дочь.

— На дочь. — Глаза Бриенны наполнились слезами. — Он это заслуживает. Дочь, которая могла бы петь ему, украсила бы собой его замок и родила ему внуков. Он заслуживает и сына, сильного и храброго, который добавил славы его роду. Но Галладон утонул, когда мне было четыре, а ему восемь, а Алисанна и Арианна умерли еще в колыбели. Я единственный ребенок, которого ему оставили боги. Чудная, не похожая ни на дочь, ни на сына. — И Бриенну словно прорвало, как прорывается из раны гной: предательства и помолвки; Красный Роннет с его розой; танец с лордом Ренли; ставка на ее девственность; горькие слезы, пролитые ею в брачную ночь Ренли и Маргери Тирелл; схватка на Горьком мосту; радужный плащ, который она надела с такой гордостью; тень в королевском шатре, и Ренли, умирающий у нее на руках; Риверран и леди Кейтлин; путешествие вниз по Трезубцу; дуэль в лесу с Джейме; Кровавые Скоморохи; Джейме, орущий: «Сапфиры!»; Джейме в ванной Харренхола; пар, идущий от его тела; вкус крови Варго Хоута, когда она откусила его ухо; Джейме, прыгнувший на песок медвежьей ямы; долгая дорога в Королевскую Гавань; Санса Старк; клятва Джейме; клятва леди Кейтлин; Верный Клятве; Сумеречный Дол; Девичий Пруд; Ловкий Дик и Сломанный Коготь; Шепот; убитые ею люди…

— Я обязана ее найти! — Закончила она. — Есть и другие охотники, которые желают ее поймать и продать королеве. Я должна разыскать ее первой. Я обещала Джейме. Он назвал этот меч Верным Клятве. Я обязана попытаться ее спасти… или умереть, пытаясь это сделать.

Серсея

— Тысяча кораблей! — Каштановые волосы малютки-королевы были взлохмачены и взъерошены, отблески факелов придавали ее щекам лихорадочный румянец, словно она только что вырвалась из мужских объятий. — Ваше Величество! Вы должны дать ответ на подобные действия и очень жесткий! — Последнее ее слово громыхнуло под стропила потолка и пронеслось эхом через весь тронный зал.