Стилист - Геннадий Борисович Марченко

но ответственную и усидчивую выпускницу парикмахерских курсов. Она особо не сопротивлялась, когда вместо ножниц я вручил ей пинцеты и заставил под моим чутким руководством осваивать искусство наращивания ресниц.

По ходу дела приходилось решать и организационные вопросы. Учитывая, что бюрократия, несмотря на упомянутую с ней борьбу в рамках решений последнего съезда, всё ещё прекрасно себя чувствовала, у меня уже по ходу реализации проекта не раз возникало желание плюнуть на всё и продолжать нести трудовую вахту в «Чародейке», не забывая, само собой, о «левых» заработках. Сытно, тепло, мухи не кусают… Но сам же себя одёргивал, мол, рано сдаваться, свет в конце тоннеля всё-таки виден, глаза боятся, а руки делают, без труда не выловишь и рыбку без труда, через тернии — к звёздам… В общем, нас имеют, а мы крепчаем.

Вскоре в Москве появился второй салон красоты, который открыла не кто иная, как Долорес Кондрашова. В других городах и республиках тоже стали открываться частные парикмахерские, самыми расторопными оказались грузины и прибалты. В этих же республиках частники моментально начали вторгаться во все сферы, где только было можно, от пошива штанов и обуви до производства магнитофонов и велосипедов. Литовские велосипеды для детей и взрослых, как я удостоверился позже, производились вполне себе приличные. Так же как и магнитофоны из Елгавы. По качеству аудиотехника была не хуже не только вэфовской, тем более за образцы бралась продукция западных производителей.

Да что там говорить, мы почти одновременно с американцами, удивившими мир в 1977 году своим «Apple II» выпустили первые персональные компьютеры! Назывались они «Пионер-1», и стоили умопомрачительных для советского человека денег, но их можно было купить! Газеты наперебой выдавали интервью с создателем «персональной ЭВМ» Жоресом Алфёровым. По словам новоиспечённого академика, отечественные процессоры работали ничуть не хуже процессоров i8080 фирмы «Intel». Подозреваю, что для Советской армии Алфёров создал ещё более мощный компьютер, а на свободный рынок выбросили не особо мощную версию, хотя она всё равно была революционной для этого времени. Я не удержался, потратил тысячу двести родных, «деревянных», но поставил в рабочем кабинете это чудо современной техники. Правда, практическое применение моему компьютеру пока найти было нелегко, но, во всяком случае, на первых порах я мог его использовать как печатную машинку, печатая сценарии и материалы для журнала «Работница», где по-прежнему вёл авторскую колонку. Помогал мне в этом струйный принтер «IBM 4640», так как советские принтеры по сравнению с заокеанскими образцами выглядели ещё слишком громоздкими.

Если, как уверяли диссиденты, жизнь советского человека до решений XXV съезд КПСС

представляла собой серое, однообразное существование в погоне за вечным дефицитом, то теперь она заиграла новыми красками. Дефицит, конечно, за последующие четыре года полностью истребить не удалось, но его объёмы снизились в разы. Стала появляться на прилавках магазинов и продукция зарубежных производителей, но в дозированном количестве и по таким ценам, что подавляющее большинство советских граждан по-прежнему предпочитали отечественные товары. Тем более частные производители, как упоминалось выше, в некоторых отраслях составили более чем достойную конкуренцию государственным.

Через полтора года я открыл вторую студию, а в канун 8 марта 1979 года — и третью, так что сеть студий красоты «Марта» постепенно расширялась, и я уже поглядывал на Ленинград, где, впрочем, частники от парикмахерского дела тоже не дремали, но ассортимент оказываемых мною услуг всё же был несколько шире. Да и на работу ко мне попадали лучшие из лучших, не только москвичи, я набирал людей со всего Союза. Не упустил возможности прибрать к рукам и будущую звезду парикмахерского дела Важу Мхитаряна, выписал его из Тбилиси, наобещав чуть ли не золотые горы. Ну а что, через полгода, став ведущим мастером моего второго салона, он уже причёсывал дикторов советского телевидения, и я думаю, о своём выборе за эти годы ни разу не пожалел.

С телевидением, кстати, та ещё петрушка вышла… О том, что в Латвии снимается первый сезон сериала «Во все тяжкие», да ещё по оригинальному сценарию, председатель Гостелерадио узнал как раз в разгар съёмочного процесса, летом 75-го. Лапин вызвал меня к себе на ковёр и, брызгая слюной, принялся отчитывать, как нашкодившего мальчишку, при этом совершенно не стесняясь в выражениях. Предвосхищая такой поворот событий, я настроил себя вести максимально корректно, не поддаваясь эмоциям. Лапина, похоже, моя невозмутимость выводила из себя ещё больше, а закончилось всё инфарктом. Сергея Георгиевича вынесли на носилках из кабинета у меня на глазах, я же, собственно говоря, и рванул в приёмную к секретарше, когда главный телевизионщик страны, неожиданно побледнев, схватился за грудь и стал оседать на ведущую в его столу ковровую дорожку. «Скорая» примчалась поразительно быстро, Сергею Георгиевичу на месте оказались первую помощь и отправили в ЦКБ. Лапин выжил, но после инфаркта вынужден был по инвалидности уйти на персональную пенсию.

Я, признаться, переживал, не только относительно последствий для меня, всё-таки это случилось не без моего участия, но и за Лапина. Человек всё-таки, хоть и телевизионный цербер. Даже в ЦКБ наведывался с передачками пару раз, правда, в палату к больному отнюдь не рвался, не хватало ему ещё второй инфаркт от моего одного появления схлопотать. Ну а когда вышестоящие инстанции во всём разобрались, я отделался выговором по партийной части, так как к тому времени уже успел пополнить ряды советских коммунистов.

До меня доходили слухи, что одним из кандидатов на пост нового председателя Гостелерадио был и предшественник Лапина — Николай Николаевич Месяцев. Мол, старый конь борозды не портит, быстро войдёт в курс дела. Правда, в 72-м Месяцев был исключён из рядом КПСС вроде как за аморальнее поведение во время пребывания послом СССР в Австралии. Якобы был отозван с этой должности за попытку изнасилования в сиднейской гостинице советской балерины, однако поговаривали, что виной всему — гибель в результате ДТП в нетрезвом виде молодого сотрудника посольской резидентуры КГБ Михаила Цуканова, сына Георгия Цуканова, влиятельного помощника Брежнева.

Как бы там ни было, кандидатура Месяцева кого-то наверху не устроила, в итоге на место Лапина довольно неожиданно пришёл не кто иной, как «Железный Шурик», некогда возглавлявший КГБ Александр Шелепин. Казалось, попав в опалу при Брежневе, он обречён до конца дней в ней и пребывать, довольствуясь «декоративной» должностью Председателя ВЦСПС. Но якобы бывший партизан Машеров неровно дышал к бывшему куратору партизанского движения Шелепину, и при первой возможности вытащил того наверх. Мне по секрету сообщили, что главным противником назначения Шелепина был Андропов, однако тому прозрачно намекнули, что за новым председателем