Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

VI

То, что Торкемада представил свои взгляды и рекомендации по поводу толедского конфликта папе, тоже может быть принято как несомненный факт. Мы можем также быть уверенными в том, что его меморандум не отличался ни в подходе, ни в содержании от уничтожающей критики, которую он обрушил на мятежников в трактате под заголовком «Трактат против мадианитян и исмаэлитов{13}». Несомненно, обе эти работы были частью наступления, предпринятого в Риме против мятежников силами конверсо по инициативе и, весьма вероятно, под руководством их искусного эмиссара в курии[1274]. Торкемада, однако, никак не упоминает этого факта. Всё, что он говорит в связи с трактатом, это то, что, будучи раздражён безрассудными поступками толедцев и «воодушевлённый рвением к почёту божественного», он написал это «в защиту Иисуса и Марии» против «хулителей их расы»[1275]. Это утверждение, без сомнения, можно счесть правдивым; написание трактата могло состояться по его собственной доброй воле. Но ясно, что это было тесно связано с функцией, выполненной им от имени папы, и задач, взятых им на себя от имени конверсо. Мы можем предположить, что Торкемада начал писать трактат после того, как он представил свой меморандум о толедском бунте, полнее используя материалы, собранные для составления меморандума.

Едва ли может удивить тот факт, что Торкемада не упомянул о помощи, оказанной им папе по этому вопросу. Не должны мы удивляться и тому, что папа Николай V не оставил нам намёков на это. У пап не было принято раскрывать имена тех, кто давал им советы в подготовке булл, и совершенно очевидно, что Торкемада не поставил бы папу в неловкое положение непрошенными откровениями. Более того, в этом случае у папы была особая причина хранить своё привычное молчание. Николай V не хотел, чтобы стало известно — а тем более официально признано — что его вердикт касательно толедского конфликта основан на суждениях Торкемады. Он хотел, чтобы роль, сыгранная кардиналом, была минимально заметной, и Торкемада, конечно, прекрасно понимал причины. Папа хотел лишить толедцев предлога для критики по поводу его зависимости от человека, который, по их мнению, сам был частью конфликта и посему не мог быть арбитром в этом деле. А они могли говорить об этом, потому что наличие еврейской крови в жилах кардинала было широко известно.

VII

Испанские учёные предпочли преуменьшать или вообще игнорировать, нежели исследовать, различные утверждения по поводу еврейских корней Торкемады. Когда они касались этого вопроса, что случалось редко, они, как правило, не признавали имеющееся свидетельство о еврейских предках кардинала. Долгое время это свидетельство состояло только из утверждения Фернандо де Пульгара.

В своём очерке о кардинале, включённом в его сборник «Знаменитые люди Кастилии», этот широко известный историк католических королей, который пользуется всеобщей репутацией весьма надёжного источника информации, говорит о Торкемаде, что его деды «происходят от евреев, которые обратились в нашу святую католическую веру»[1276]. Хуан де ла Крус, автор хроники Доминиканского ордена, относится к утверждению Пульгара как к установленному факту[1277]. Но другие историки Ордена, такие как Антоний из Сиены[1278] и Эрнандо де Кастильо, так же как и историки более широкого профиля, Джованни Понтано и Бальтасар Порреньо, категорически отвергают утверждение Пульгара на почве генеалогии и других причин, которых мы коснёмся вкратце.

Так, Эрнандо де Кастильо пытался показать, что рассказ Пульгара о происхождении Торкемады был ошибочным, и не только в одном моменте. «Он родом не из Бургоса, как вообразил Пульгар, а из Вальядолида, как он сам указал в своей работе о Decretum, не являлся он и потомком таких предков, каких он (Пульгар) желал дать ему в своей фантазии»[1279]. Кастильо продолжает и сообщает нам, что прадед Хуана де Торкемады — Лопе Алонсо де Торкемада — был произведён в рыцари кастильским королём Альфонсо XI в день его коронации в Бургосе[1280], и что его жена, Ана де Коласос, родила сына по имени Педро Фернандес де Торкемада, прадеда кардинала, который был женат на Хоане Фернандес де Товар. Далее он сообщает, что Педро Фернандес был по его просьбе похоронен в церкви Санта Олайа де Торкемада, в то время как его жена похоронена в монастыре Сан Франсиско де Вальядолид, в капелле, построенной для неё её старшим сыном по имени Альвар Фернандо де Торкемада, который и был отцом Хуана де Торкемады, кардинала[1281].

Странно, что Кастильо не разглашает имени матери кардинала, притом что даёт нам имена его бабки и прабабки и даже сообщает место захоронения его матери (та же капелла Сан Франсиско де Вальядолид, где похоронены его отец и бабка Хоана)[1282], но не сообщает нам её имени. Можно спросить, не происходила ли она от крещёных евреев? Не её ли родителей имел в виду Пульгар, сказав, что и бабка, и дед кардинала были конверсо? Знал ли он, что он и она — то есть мать кардинала — были родом из Бургоса, тем самым предоставляя подоплёку для своего предположения о месте рождения кардинала?

Ни на один из этих вопросов нельзя дать твёрдого ответа. Всё же существует вероятность для положительных ответов. Пульгар был младшим современником кардинала, поэтому трудно предположить, что он сделал бы такое заявление о столь знаменитом человеке, как Торкемада, если бы не был уверен в правдивости своего утверждения. Более того, своим заявлением о том, что Хуан де Торкемада был еврейского происхождения, он приписал Томасу де Торкемаде родство с евреями и тем самым сделал Великого Инквизитора субъектом подозрений в частичном еврейском происхождении. Посмел бы конверсо Пульгар сделать такое голословное заявление и представить его читателям, если бы он не был уверен в этих фактах? Необходимо помнить, что первое издание Claros Varones («Славные мужи»), включающее в себя очерк о кардинале, появилось в 1486 г., когда Пульгар был ещё жив, а Томас де Торкемада, Великий Инквизитор, был на пике своей силы и влияния.

Порреньо, резко настроенный против марранов, историк уставов о чистоте крови, утверждал, что Пульгар не ошибался, но лгал в этом конкретном моменте. Причина: он хотел отомстить родственнику кардинала (вероятно, его племяннику Томасу де Торкемаде) за какую-то нанесённую им обиду[1283]. Но помимо того, что Порреньо не представил никакой основы для своей догадки, трудно найти, каким образом Пульгар мог нанести ущерб инквизитору ложным утверждением. Скорее фальшивка могла послужить инквизитору предлогом причинить ещё больший