Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Выслушав этот откровенный ответ, Дин какое-то время сидел молча. Затем, откинувшись на спинку дивана, он сказал слова, которые подвели итог этой теме:

– Ваши слова меня вполне удовлетворили. И я благодарен вам за то, что ваше ведомство не использует факты моей личной жизни в целях какого-либо шантажа. А теперь я готов выслушать ваши предложения о нашем сотрудничестве.

Поскольку Дин перевел взгляд на Йогана, тот ему и ответил:

– Наши предложения просты: мы готовы прикрывать вас от происков западных спецслужб, но мы должны работать в тесном контакте. Перед каждой вашей заграничной поездкой нам хотелось бы, чтобы вы сообщали нам об этом и проходили соответствующий инструктаж. И в тех странах, где вы будете, наши люди будут периодически выходить на контакт с вами и сообщать обо всех телодвижениях противоположной стороны. В сущности, ничего нового в перечисленном выше для вас нет, учитывая ваш предыдущий опыт с чилийскими товарищами.

Последней фразе Дин не удивился, поскольку был в курсе того, что «Штази» хорошо известно обо всех его контактах с чилийскими эмигрантами. А Йоган между тем продолжил свою речь:

– Поскольку контакты с вами будут конспиративными, мы предлагаем использовать в качестве пароля ваше агентурное имя. Насколько мы знаем, чилийцы зовут вас Гринго? Однако в нашем случае оно не подходит – слишком прямолинейное. Имя должно быть такое, чтобы противоположная сторона не смогла догадаться о том, кто за ним скрывается. Поэтому мы остановились на имени Виктор, памятуя о вашей дружбе с чилийским певцом Виктором Харой. Вы не против?

– Наоборот, я обеими руками за, – без всякой паузы ответил Дин.

– В таком случае знайте, что любой человек, который выйдет на контакт с вами и назовет это имя, – наш сотрудник.

После этих слов гости поднялись со своих мест, показывая, что на этом их миссия закончилась.

Однако политика политикой, но Дин той весной жил не только ею. Близилось время родов Вибке, и с каждым днем приближения этого счастливого момента Дина охватывало все большее волнение. Памятуя о прошлом, когда они с его бывшей женой Патрисией несколько раз теряли ребенка, Дину мерещилось, что и теперь все может повториться. И даже заверения врачей, которые наблюдали за Вибке в привилегированной клинике, что никаких симптомов осложнений у будущей роженицы нет, не могли успокоить Дина. Однако, глядя на то, как сама Вибке спокойно относится к предстоящим родам, Дин постепенно все-таки успокоился. И теперь зациклился на другом: ему хотелось, чтобы дитя появилось на свет в один день с его предыдущим ребенком – дочерью Рамоной, которая родилась сразу после Международного дня солидарности трудящихся – 2 мая. Дин считал, что это стало бы хорошим предзнаменованием как для него самого, так и для его отпрыска. Но, увы, планам Дина не суждено было осуществиться. Вибке «промахнулась» дважды: во-первых, родила девочку, во-вторых – 17 мая. Младенца назвали Наташей.

В те дни в Восточном Берлине проходил IX съезд СЕПГ (18–22 мая), где одним из предложений прозвучало ввести в ГДР «год младенца». Согласно этому проекту, при рождении второго и каждого последующего ребенка женщины имели право взять оплачиваемый послеродовой отпуск до достижения ребенком возраста одного года. Когда Дин узнал об этом, он в разговоре с женой пошутил:

– Ну что, дорогая, нам создают все условия для появления еще одного ребенка.

Увы, но эта реплика так и останется всего лишь шуткой, поскольку спустя полтора года молодые разведутся. Но не будем забегать вперед.

Между тем Дин недолго наслаждался общением с новорожденной. Уже через несколько недель он вновь вынужден был сорваться с насиженного места и отправился в Москву, чтобы записать там свой очередной «лонг-плэй» (третий по счету в Советском Союзе). В него вошли 12 песен, причем 5 из них принадлежали перу самого Дина Рида. Полный список представленных на диске произведений выглядел следующим образом: «Мы скажем „да“ (музыка и слова Дина Рида), „Если певец замолчит“ (музыка и слова Г. Гварани), „Нас не сломить“ (испанская народная песня), „Вместе“ (музыка и слова Дина Рида), „Би Боп“ (музыка и слова П. Буна), „Мы победим“ (музыка и слова С. Ортега), „Люби брата своего“ (музыка и слова Дина Рида), „Я не боюсь сказать“ (музыка и слова В. Мануеля), „Свадебная песня“ (музыка и слова Дина Рида), „Слова для Юлии“ (музыка и слова П. Абанеса), „Пойте нашу песню“ (М. Гофман – Шнейдер), „Вы“ (музыка и слова Дина Рида).

Этот диск увидит свет осенью этого же года. Он будет тепло встречен публикой, однако того ажиотажа, который сопутствовал первым дискам Дина, выпущенным в Советском Союзе, он иметь уже не будет. Вообще стоит отметить, что определенная часть молодых слушателей стала охладевать к творчеству Дина Рида. И у этого явления были вполне закономерные причины. Дело в том, что в 1974 году в СССР стали выпускаться грампластинки с записями популярных западных рок-групп и отдельных исполнителей, которые в среде советской молодежи котировались гораздо выше, чем Дин Рид, который хоть и пел рок-н-роллы, однако у большинства слушателей ассоциировался прежде всего с песнями протеста. Вот и в последнем диске Дина половина песен проходила по разряду гражданско-патриотических, а рок-н-ролл был представлен всего лишь одной («Би Боп»).

Эта политическая ангажированность вредила Дину, поскольку в Советском Союзе, во-первых, наступало иное время – идеологического разочарования, а во-вторых, шло массированное проникновение западной музыки. Поэтому позиции певца Дина Рида среди молодежной аудитории резко пошли вниз, и его новый диск эта часть публики уже не расхватывала, подобно горячим пирожкам, как это было каких-нибудь пять лет назад. На смену Дину Риду пришли другие исполнители: «Битлз» (именно с них «Мелодия» начала в апреле 1974 года выпуск миньонов западных звезд), «Роллинг Стоунз», «Криденс», «Дип Перпл», «Свит», «Ти рекс» и т. д.

Именно со второй половины 70-х в Советский Союз стали приезжать настоящие звезды западной рок-музыки, концерты которых вызывали огромный ажиотаж у населения. Например, в 1976 году таким исполнителем станет Клифф Ричард (гастроли в августе – сентябре). Что касается Восточной Германии, то там этот процесс начался еще раньше, поскольку у тамошней молодежи возможностей приобщения к западной рок-музыке было гораздо больше, чем у их советских ровесников: туда и звезды приезжали чаще, чем в СССР, и по телевидению их можно было смотреть чуть ли не ежедневно (производимые в ГДР телевизоры с недавних пор стали оснащаться специальным декодером, который позволял принимать передачи из ФРГ).