Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И у вас пропали какие-то документы? — на всякий случай напомнил ему Пуаро..
— Да. Документов у меня, конечно, множество, и в последнее время я извлек их на свет Божий. Прежде хранил в безопасном месте. В банке, собственно говоря, но потом забрал их и начал разбирать, потому что подумал: а почему бы мне не написать мемуары? Все наши ребята теперь их пишут. И Монтгомери, и Аланбрук и Окинлек[1637] — откровенничают, надо сказать, напрополую, правда, по большей части не о себе, а о прочих генералах. Вот и старик Моран, вроде почтенный врач, а распространяется о своем пациенте, да еще о каком пациенте! Уж и не знаю, до чего все это может дойти… Но раз так, то и я решил рассказать кое-что забавное о небезызвестных личностях. А чем я хуже других? Тем более что все это было у меня на глазах.
— Уверен, что очень многим ваша книга покажется весьма любопытной, — сказал Пуаро.
— Да уж! Я знавал многих знаменитостей. Все на них взирали с благоговением. Никому и в голову не приходило, какие они дураки. А мне это было хорошо известно. Черт побери, какие промахи они порой допускали — даже и вообразить невозможно! Ну вот я и забрал документы и нашел девочку, чтобы помогла мне разобраться. Очень милая девочка и умница вдобавок. Английский, правда, знает неважно, зато какая сообразительная и добросовестная! А у меня столько всякого материала… только в таком беспорядке… А теперь, когда все разобрали, многих нужных мне документов там не оказалось.
— Не оказалось?
— Да, сначала мы подумали, что случайно их пропустили. Снова все перебрали… Знаете, старина, по-моему, исчезло довольно-таки много. Кое-что из них, конечно, никакой ценности не имеет. Собственно говоря, и остальные, по большому счету, тоже не имеют… иначе разве мне позволили бы оставить их у себя… Но как бы то ни было, а интересующих меня писем там не оказалось.
— Не хочу быть нескромным, — сказал Пуаро, — но не могли бы вы сказать мне хоть что-то о содержании этих писем?
— Пожалуй, не могу, старина. Скажу только, что некий господин трубит нынче на всех перекрестках о том, что он делал да что говорил в прежние дни. Но он врет. И эти письма доказывают, какой он лжец! Конечно, публиковать их вряд ли станут. Мы просто пошлем ему парочку копий — напомнить, что он тогда говорил на самом деле, и дадим поить, что оригиналы хранятся у нас. И не удивлюсь, если… ну, если потом он будет вести себя немножко по-другому. Понимаете? А впрочем, зачем спрашивать, вам ли не знать, как это делается.
— Вы совершенно правы, сэр Родрик. Мне хорошо известны подобные вещи. Но ведь и вы наверняка понимаете, как трудно отыскать то, о чем не имеешь представления и не знаешь, хотя бы приблизительно, где это может находиться.
— Всему свое время. Мне-то только надо знать, кто их похитил, это, пожалуй, важнее всего. В моей маленькой коллекции ведь могут обнаружиться и сверхсекретные документы. Вот я и хочу знать, кто к ней подобрался.
— Но а вам самому что приходит в голову по этому поводу?
— А по-вашему, мне что-то должно прийти?
— В общем, да. Ведь наиболее вероятным представляется, что…
— Да-да. Вы хотите, чтобы я назвал мою милую помощницу. Так имейте в виду: я убежден в ее непричастности. Она говорит, что не брала их, и я ей верю. Вы понимаете?
— Да, — сказал Пуаро со вздохом, — еще как понимаю.
— Во-первых, она слишком юна. Откуда ей знать, какие документы важны. Она ведь тогда только-только родилась.
— Но ведь кто-нибудь мог ей объяснить, — ввернул Пуаро.
— Да-да, вы правы. Но все равно это не она — слишком уж это очевидно.
Пуаро снова вздохнул. Продолжать разговор на данную тему было бессмысленно: сэр Родрик продемонстрировал свою небеспристрастность — тоже слишком уж очевидно.
— А кто еще имел доступ к документам?
— Эндрю и Мэри. Но не думаю, чтобы Эндрю интересовался чем-либо подобным. И вообще, он всегда был хорошим мальчиком. Очень порядочным. Не то чтобы я знал его очень уж близко. Раза два-три гостил у меня на каникулах с братом, вот, пожалуй, и все. Конечно, было дело — бросил жену и сбежал в Южную Африку со смазливой вертихвосткой. — Ну, да это с кем угодно может случиться, особенно при такой жене, как Грейс. Я, правда, с ней тоже почти не виделся. Она из тех благоразумных скромниц, которые на всех смотрят сверху вниз и занимаются благотворительностью. Эндрю, конечно, большой непоседа, но представить его шпионом никак невозможно. И Мэри тоже. Насколько могу судить, кроме своих розовых кустов, она ничего не замечает. Конечно, есть садовник. Но ему уже восемьдесят три, и дальше своей деревни он нигде в жизни не бывал. И еще две женщины, которые рыскают по дому и гудят пылесосами, но какие уж из них шпионки, смешно и подумать. Как видите, это явно кто-то посторонний. Да, Мэри действительно носит парик, — несколько неожиданно добавил сэр Родрик. — Это я к тому, что вы могли бы подумать, что она шпионка, раз ходит в парике. Но ей просто приходится. Когда ей было семнадцать, она перенесла тяжелую болезнь, после которой совсем облысела. Каково это молоденькой девушке? Я бы и не догадался, что она носит парик. Но как-то раз она нагнулась над розами, а колючки запутались в волосах, он и съехал набок. Да, большое несчастье для хорошенькой девушки.
— То-то я заметил в ее прическе какую-то странность, — вставил Пуаро.
— Мне доподлинно известно, что хорошие агенты париков не носят, — сообщил сэр Родрик. — Беднягам приходится
