Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов

В конце того же 1856 года двадцатичетырехлетний офицер получил назначение в штаб генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева-Амурского – одного из самых колоритных российских «проконсулов», высоким покровительством которого пользовался даже такой знаменитый бунтарь, как Михаил Бакунин в пору своей сибирской ссылки. Вскоре по прибытии к Муравьеву Венюков отправился в свое первое путешествие, получив предложение от самого генерал-губернатора о поездке вместе с ним на Амур. «Лучшего поощрения к работе нельзя было придумать, – писал впоследствии Михаил Иванович. – Мечта моя быть на Амуре, представлявшем в то время крупный политический интерес, сбывалась…»

Путешествие по Амуру стало лишь начальным этапом в исследовании Венюковым Дальнего Востока. В 1858 году ему было поручено организовать и провести первую русскую экспедицию вдоль всего течения реки Уссури. С маленьким отрядом казаков Венюков тщательно обследовал бассейн реки, первым из русских перешел Сихотэ-Алиньский хребет и вышел к Японскому морю, составив подробное научное описание Уссурийского края и положив начало изучению этих земель.

В годы пребывания в Восточной Сибири Венюков близко сошелся с тамошней интеллигенцией, группировавшейся вокруг сибирского отдела Русского географического общества. Он был знаком с М.А. Петрашевским, которого высоко оценил в своих воспоминаниях: «Ум многосторонний, резко аналитический и в то же время глубоко сочувствовавший всему гуманному без фальши, без экивоков, не склоняясь ни перед чьим авторитетом».

В 1859–1860 годах старшего адъютанта в штабе Отдельного Сибирского корпуса Венюкова занимают уже другие, отдаленные и малоизвестные территории России. Сначала он возглавляет разведывательную экспедицию в долину реки Чу, а затем руководит геодезическими съемками на озере Иссык-Куль. Итоги проделанной работы вылились в обширную научную публикацию, удостоенную серебряной медали Русского географического общества.

В 1861–1863 годах Венюков служит на Северо-Западном Кавказе в должности командира батальона Севастопольского пехотного полка. Одним из результатов предпринятого им изучения истории, этнографии и статистики этого края стало составление его первой этнографической карты.

В конце 1863 года Венюкова переводят на службу в Польшу, где с апреля следующего года он становится председателем Люблинской комиссии по крестьянским делам. В ту пору Н.А. Милютин и его сподвижники проводили в «замиренной» Польше аграрную реформу на гораздо более выгодных для крестьян условиях, чем в самой России. Параллельно с активным участием в делах реформы Венюков успевает написать учебник по физической географии, который увидел свет уже в 1865 году. В начале 1867 года Михаил Иванович получил отпуск от службы с сохранением за ним прежнего жалованья в течение двух лет. Это дало ему возможность приступить к осуществлению давней мечты «о путешествии по Европе, а может быть, и вокруг света».

Непосредственное знакомство с Западом вызвало в русском европейце, каким по своему воспитанию и характеру уже был к тому времени Венюков, множество мыслей и чувств, в общем-то типичных для многих образованных русских, посещавших ту часть Евразии. Позднее, когда речь зайдет об эмиграции, Михаил Иванович в сжатом виде изложит эти соображения в частном письме к брату. Это кредо русского европейца и патриота в одном лице: «Я служил и всегда готов служить России, кроме нее у меня нет симпатий, ей одной принадлежит и моя мысль, и мои чувства. И будь она под теперешним игом и даже николаевским, павловским и прочее, или же процветай, как Англия, Бельгия и прочее, я одинаково ее люблю. Но дело не в одной платонической привязанности. Кого любишь, тому прежде всего желаешь движения вперед, нравственного и умственного преуспеяния и, что главное, свободы от тягостных условий развития, свободы судьбу свою создавать по своей воле, а не из-под палки. И восемьдесят ли миллионов народа, считающего себе от роду вторую тысячу лет, не стоят этой свободы, этого выхода из крепостного состояния? Им ли кажется не желать и не добиваться тех же форм быта, которые составляют счастье и славу Европы и Северной Америки, форм, которые у меня врезались в память неизгладимыми чертами. Ты знаешь, что нас ненавидят везде. Ненависть эта большею частью бессознательна, но она, скажем прямо, не лишена оснований. Кто легко относится к ярму, надеваемому на шею, кого это ярмо не тяготит настолько, чтобы в нем проявилось желание сбросить его, во что бы то ни стало, тот унижает в себе, выражаясь метафорически, образ и подобие Божие, становится ниже прочих людей и делается достойным их сожаления…» И далее Венюков пишет: «Я давно знаю склад русского общества, давно изучаю общества европейские, знаю слабость последних, сухость сердца в них господствующую, преобладание корыстных расчетов и, наоборот, нашу откровенную общительность, нашу слишком барскую распущенность и ширину русской натуры… И как ни симпатичны мне самые эти недостатки русских людей и ни противны [западноевропейские] жадность и нахальство, я не могу не признаться перед совестью, что эти нахалы, что эти торгаши вырабатывают своими трудами великую идею освобождения человеческой личности от всяких уз предания, а мы – мы ничего не делаем».

Первую корреспонденцию для герценовского «Колокола» Венюков написал еще в 1861 году, в пору всеобщего увлечения основателем вольной русской печати и его изданиями. Для доставки письма в Лондон пришлось воспользоваться услугами посредника, но тогда корреспонденция до Герцена не дошла, хотя и была опубликована в «Таймс».

Когда же Венюков выехал на Запад, одним из главных событий его европейского турне стало личное знакомство в 1867 году с Герценом и Огаревым, к тому времени переехавшими из Лондона в Женеву. Старые эмигранты и русский офицер, странствующий по Европе, несколько раз обменялись визитами. Особое впечатление на путешественника произвел, конечно, Герцен. По отзыву Венюкова, «такого всестороннего и остроумного собеседника» ему не приходилось встречать ни раньше, ни позднее. «Чтение его книги „Былое и думы“, тогда бывшей новостью, не могло затмить его самого. Огарев же был скушноват…»

Как вспоминал Михаил Иванович «под влиянием женевского „вольного воздуха“ и отчасти бесед с Герценом», пульс у него «так повысился, настроение мозга так поюнело», что он даже написал два стихотворения. Одним из них стал русский перевод «Марсельезы», который по желанию Герцена был напечатан в его типографии «вместе с французским текстом на листке, который удобно было распространять…». В герценовском «Колоколе» I августа 1867 года была опубликована и статья Венюкова о русских завоеваниях в Азии с примечаниями самого издателя и положительной оценкой этой статьи.

В 1869–1870 годах Венюков на средства, полученные от Военного министерства, совершил путешествие в Японию и Китай. По возвращении он опубликовал двухтомное «Обозрение Японского архипелага в современном его состоянии» и «Очерки современного Китая». В этих работах Михаил Иванович отметил преимущества географического положения Японии с точки зрения развития