Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

Еще один поезд и вот она — швейцарская Женева, а затем и маленькая уютная столица Берн. В посольстве СССР в Швейцарии им выдали два английских паспорта. Ну, не совсем английских, а поддельных и на чужие фамилии. В маленькой Швейцарии все близко, и до Цюриха они добрались быстро. Там здорово рискнули, но в аэропорту к их британским паспортам и билетам до Стокгольма приглядываться не стали.

А зря: по пути предстояла посадка в Праге. В Чехословацкой Социалистической Республике беглецов, как и в Швейцарии, уже ждали. Товарищи из МГБ пожелали им счастливой посадки в конечном пункте «путешествия». Так что вечером в воскресенье 27 мая 1951 года Дональд Маклейн (уф!) и Гай Берджесс (ах…) уже были в Москве.

Сразу после исчезновения Маклейна на допросы были вызваны все, кто знал дипломата. Жена Мелинда в понедельник спокойно отвечала на вопросы сначала сотрудников Форин Оффиса, а затем и МИ-5. Да, вечером в пятницу муж после семейного празднования своего дня рождения отправился в паб с каким-то приятелем по министерству, что ее нисколько не удивило. Мелинда уверяла: возможно, он, такое изредка бывает, загулял и скоро вернется. С беременной, буквально на сносях, женщиной особо не спорили.

Узнав об исчезновении Берджесса, контрразведка сделала естественный вывод: два шпиона сбежали из Англии. Определенную сумятицу в расследование вносили сначала телеграммы из Парижа, а вскоре сменившие их телеграфные послания из Бейрута и Каира, которые получали семья Маклейна и близкие Берджесса. В них Дон и Гай сообщали: с нами полный порядок. Советской разведке, чтобы запутать следы, было несложно посылать эти успокаивающие послания, приходившие в Англию до середины июня.

Только тогда в газетах появились статьи о побеге. Но и журналистам пришлось относительно долго разбираться в конечной точке маршрута. Высказывались разные предположения, наиболее близким к истине была Прага.

Не буду напоминать о последующей эпопее с Филби, Блантом, Кернкроссом… Вполне ожидаемо бегство Дональда отразилось на его брате Алене, работавшем в ООН. По «просьбе» Форин Оффиса он покинул дипломатическую службу, как и вообще ни в чем не повинный муж его сестры Нэнси. Филби по просьбе американцев отправили из Вашингтона домой.

Началась чистка, затронувшая всех и вся, считавшихся когда-либо левыми или имевших дело с двумя беглецами. Контрразведчик Питер Райт был одним из возглавивших расследование. Московский Центр должен быть благодарен этому мракобесу из СИС. Райту повсюду чудились агенты Кремля. С его подачи из СИС уволили десятки людей, в основном интеллигентных, имевших несчастье быть выпускниками Кембриджа — Оксфорда и когда-либо работать с парой перебежчиков и с Филби тоже. Деятельность «Сикрет интеллидженс сервис» была — на время — парализована. Что ж, пусть хотя бы так.

Чужой, но не совсем

А вот как сложилась жизнь Маклейна в СССР, известно не так много. Попытаюсь восполнить этот пробел.

Побег Дона Маклейна и Гая Берджесса принято считать фантастически удачным. Могли арестовать, однако везение, фарт, удача были на их стороне. Констатируем, что высшая справедливость все же восторжествовала.

Непонятно только, почему Берджесс, которого Ким Филби просил помочь Маклейну на начальном этапе долгого пути, а потом возвратиться в Британию, не долетев до Стокгольма, вдруг решил рвануть вместе с другом в Москву. Что это было? Нежелание бросить Дона, действительно находившегося как на грани ареста, так и нервного истощения на последнем отрезке опаснейшего путешествия? Уверенность в том, что его, с триумфом доставившего товарища в СССР, встретят фанфарами и каким-то образом (непонятно каким) обеспечат возможность вернуться домой, в Лондон? Чрезмерная переоценка своих возможностей — мне все по силам? Но, нет, не думаю. Да, Берджесс — дичайший отъявленный разгильдяй, но и опытнейший разведчик. Ведь именно Гай Берджесс первым из пятерых еще в 1938 году выполнил поручение советских кураторов и благополучно внедрился в английскую разведку.

Побег Гая в Москву тем более удивителен, что в середине 1930-х годов он вместе с Энтони Блантом побывал в СССР. И обоим Советская Россия не слишком понравилась. Эрмитаж, культурные ценности, относительно доступные для народа, беседы со знаменитыми и тогда еще не сгинувшими в сталинских чистках революционерами Николаем Бухариным и Осипом Пятницким… И в то же время — тяжелые условия жизни, убогий, совершенно неустроенный по западным понятиям быт, и близко не сравнимый с британским, отсутствие привычных продуктов и одежды в магазинах. А главное, советская бюрократия и уже так явно насквозь друзьями увиденный и распознанный культ личности отвратили обоих. Не случайно Блант, разоблаченный после побега Гая и Дональда, на предложение советского куратора тоже бежать в СССР ответил решительным отказом.

Как могло понести в 1950-х в Москву Берджесса, неплохо знакомого с советской действительностью — полнейшая загадка. Ее уже не разгадать. Известно, что его молодой советский связник в Лондоне «Питер», он же Юрий Модин, еще в 1950 году по поручению резидента напрямую спросил Гая, как он смотрит на возможный переезд в СССР в случае возникновения опасности. Тот ответил, что никогда бы не смог жить в России. Зачем и почему он изменил свое решение 25 мая 1951 года?

А уж как подвел он совсем близкого друга Энтони Бланта, вроде бы соскочившего с подножки разведпоезда и после войны назначенного королем Георгом VI Хранителем художественных галерей Его Величества. Ну а Кима Филби Берджесс просто толкнул в лапы британской контрразведки. Того самого Филби, который, рискуя репутацией и нарушая все правила конспирации, поселил запившего-загулявшего друга Гая в своей вашингтонской квартире. Вроде бы от греха подальше. Но Берджесс согрешил по-крупному.

По свидетельству Руфины Ивановны Пуховой-Филби, Ким так до конца дней своих не простил Берджесса. Филби повторял: «Если бы не Гай, я мог бы работать, никаких подозрений против меня не