Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Он вел меня мимо дома к конюшне, ловко обходя людей. Там возле загона собралась еще одна большая толпа, состоящая преимущественно из мужчин. Конюх Джокасты бросал сено нескольким лошадям.

Их было пятеро: две кобылы, два двухлетка и один жеребец. Все пятеро черные, как уголь, и их шкура, еще косматая с зимы, сияла в солнечном свете. Я не была экспертом по части лошадей, но знала о них достаточно много, чтобы заметить широкие груди и скульптурные ноги животных, которые придавали им специфический, но очень привлекательный вид изящной выносливости. Кроме элегантной структуры и сияющей шкуры, самым поразительным в них были гривы и хвосты.

Гривы были пышные и шелковистые, почти как женские волосы, и красиво развевались, когда лошади двигались. Такими же были длинные изящные хвосты. Кроме того каждое копыто было украшено щеткой из тонких, словно перья, волосков, которые колыхались при каждом шаге. По сравнению с обычными, костлявыми верховыми и неуклюжими тягловыми лошадьми, они казались волшебными.

— Это ваши лошади? — спросила я Филиппа Уайли, не в силах оторвать взгляда от зачаровывающего зрелища. — Откуда вы их взяли?

— Да, — его обычная аффектация уступила место простой гордости, — они мои. Это фризы. [131]Очень древняя порода теплой крови. [132] Что касается того, где я их взял, — он перегнулся через забор, протянул руку открытой ладонью вверх и пошевелил пальцами, подзывая животных, — я развожу их уже несколько лет. Я привез их сюда по просьбе миссис Камерон, которая, возможно, купит одну из кобыл. Она также предположила, что ими могут заинтересоваться некоторые из ее соседей. Что касается Лукаса… Иди сюда, красавчик… — жеребец, признав своего хозяина, подошел и милостиво позволил почесать ему лоб. — Он не продается.

Обе кобылы были жеребые; отцом был Лукас, и его привезли, как сказал Уайли, в качестве доказательства родословной. «Да, — подумала я с насмешкой, — и чтобы похвастаться». «Черные жемчужины» Уайли вызвали нешуточный интерес, и многие конезаводчики позеленели от зависти при виде Лукаса. Филипп Уайли пыжился от гордости, как петушок шотландской куропатки.

— О, вот ты где, сассенах, — внезапно раздался голос Джейми возле меня. — Я искал тебя.

— Неужели? — сказала я, отворачиваясь от загона и чувствуя теплоту в груди при виде его. — Где ты был?

— О, тут и там, — ответил Джейми, безмятежно игнорируя мой обвиняющий тон. — Прекрасные лошади, мистер Уайли.

Он вежливо кивнул и, взяв меня под руку, повлек к лужайке, прежде чем Уайли смог пробормотать:

— Ваш слуга, сэр.

— Что ты делаешь здесь с маленьким Филиппом Уайли? — спросил Джейми, прокладывая путь среди рабов, которые несли с кухни блюда с едой, заманчиво парящей из-под белых салфеток.

— Смотрела на лошадей, — сказала я, прикладывая ладони к животу в надежде подавить урчание при виде пищи. — А что делал ты?

— Искал Дункана, — ответил он, обводя меня вокруг лужи. — Его нет ни в нужнике, ни в кузнице, ни на конюшне, ни на кухне. Я взял лошадь и проехал к табачным сараям, но и там его нет.

— Возможно, лейтенант Вольф убил его, — предположила я. — Разочарованный соперник, и все такое.

— Вольф? — он остановился, с испугом глядя на меня. — Этот идиот здесь?

— Во плоти, — ответила я, указывая веером на лужайку. Вольф стоял возле одного из столов с закусками; его кряжистая фигура в сине-белом морском мундире была хорошо узнаваема. — Ты полагаешь, твоя тетя пригласила его?

— Да, — ответил он с мрачной обреченностью. — Я думаю, она не смогла удержаться от искушения утереть ему нос.

— Я тоже так думаю. Он здесь только полчаса, но если он будет пить с такой скоростью, — сказала я, с неодобрением глядя на бутылку в руке лейтенанта, — то напьется до бесчувствия задолго до начала свадьбы.

Джейми пренебрежительно махнул рукой.

— Да пусть себе напивается. Лучше, если он будет открывать рот только, чтобы налить в него вино. Хотя где же все-таки Дункан?

— Возможно, он бросился в реку? — сказала я в шутку, но, тем не менее, кинула взгляд в направление реки и увидела, что к пристани подплыла лодка, а раб на ее носу был готов бросить швартовы. — Посмотри, это случайно не священник?

Коротенькая упитанная фигура, подобрав полы черной сутаны, так что были видны волосатые колени, неуклюже забиралась на пристань, подталкиваемая сзади лодочником. Улисс уже быстро спускался к реке встретить нового гостя.

— Хорошо, — произнес Джейми с удовлетворением. — Теперь у нас есть священник и невеста. Двое из трех — это прогресс. Подожди, сассенах, у тебя волосы выбились.

Он медленно провел пальцем по упавшему завитку вниз к моей спине, и я послушно позволила шали сползти с плеч.

С навыком, рожденным долгой практикой, он заправил локон в прическу, и нежно поцеловал мой затылок, заставив меня задрожать. По-видимому, он тоже подпал под чары весны.

— Думаю, мне нужно пойти и продолжить поиски Дункана, — сказал он с оттенком сожаления. Его пальцы задержались на моей спине, большой палец мягко поглаживал кожу в углублении спинного хребта. — Как только я найду его… мы поищем место, где можно уединиться.

Слово «уединиться» заставило меня прислониться к Джейми и поглядеть в направление реки, где заросли плакучей ивы скрывали каменную скамью — весьма уединенное и романтичное место, особенно ночью. Ивы были покрыты пышной зеленью, но сквозь свисающие ветви я заметила алый проблеск.

— Вот он! — воскликнула я, выпрямляясь так резко, что наступила ему на ногу. — О, извини!

— Ничего страшного, — уверил он меня. Проследив мой взгляд, он выпрямился, готовый к действию — Я пойду и приведу его, а ты, сассенах, иди в дом и проследи, чтобы моя тетя и священник никуда не делись. Не позволяй им исчезнуть, пока обряд не будет произведен.

Джейми шел к ивам, рассеянно отвечая на приветствия друзей и знакомых, занятый больше мыслями о своей жене, чем о свадьбе Дункана.

Он всегда осознавал ее красоту. Даже если она была в повседневной одежде, по колено в земле во время работы в огороде или измазанная кровью во время хирургических операций, изгибы ее тела волновали его до глубины души, а от взгляда ее глаз цвета виски он просто пьянел. Копна ее волос, завивающихся в дикие кудри, заставляла его смеяться.

Улыбаясь даже при мысли об этом, он понял, что немного пьян. Ликер на празднике лился, как вода, и некоторые мужчины уже стояли с остекленевшими глазами, открыв рот и привалившись к мраморным стенам мавзолея Гектора. Он мельком заметил мужчину, отливающего в кустах. Он покачал головой — к темноте под каждым кустом будут валяться тела.