Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Я потихоньку провела языком по моим зубам. Ровные и здоровые. Учитывая состояние стоматологии в это время, я прилагала значительные усилия по уходу за ними.

— Ба! Миссис Фрейзер, — высокий голос прервал мои мысли, и я оглянулась, встретившись лицом к лицу с Филиппом Уайли. — О чем вы размышляете, моя дорогая? Вы выглядите абсолютно… фатальной.

Он взял мою руку и склонил голову, обнажая вполне приличные зубы в двусмысленной улыбке.

— Я не ваша дорогая, — сказала я раздраженно, выдергивая руку. — А что касается вас, я удивлена, как вас еще не покусали.

— О, у меня есть надежда, — уверил он, сверкнув глазами. Он снова поклонился, ухитрившись завладеть моей рукой. — Могу я иметь честь позже пригласить вас на танец, миссис Фрейзер?

— Разумеется, нет, — сказала я, вытаскивая руку. — Пустите.

— Ваше желание — для меня закон.

Он отпустил руку, но прежде ухитрился запечатлеть на ней поцелуй. Я подавила желание вытереть мокрое место о свою юбку.

— Пойдите прочь, дитя, — сказала я, взмахнув веером. — Кыш.

Филипп Уайли был денди. Я встречала его дважды, и в обоих случаях он был одет одинаково: атласные бриджи, шелковые чулки и все атрибуты, которые к ним прилагаются, включая напудренный парик, напудренное лицо и маленькая черная мушка в виде полумесяца, стильно прилепленная возле уголка одного глаза.

Теперь, однако, разложение усилилось. Напудренный парик имел сиреневый цвет, атласный жилет был расшит — я мигнула, да, так и есть — львами и единорогами из серебряных и золотых нитей. Атласные бриджи обтягивали его, как перчатка, а полумесяц уступил место звезде, наклеенной в уголке рта. Мистер Уайли напоминал мне макароны с сыром.

— О, у меня нет никакого желания покидать вас, миссис Фрейзер, — уверил он меня. — Я с трудом нашел вас.

— Ладно, вы нашли меня, — сказала я, рассматривая его сюртук, пошитый из розового бархата с шестидюймовыми манжетами из бледно-розового шелка с пуговицами, вышитыми алыми пионами. — Хотя не удивительно, что вы испытывали затруднение. Полагаю, вы были ослеплены сиянием вашего жилета.

Ллойд Стэнхоуп, который, как обычно, был с ним и был одет гораздо более скромно, громко рассмеялся, но Уайли проигнорировал его и поклонился, элегантно выставив ногу.

— Да, в этом году фортуна улыбнулась мне. Торговля с Англией восстановилась, слава Богу, и я имел в ней свою долю и даже больше. Вы должны приехать ко мне и посмотреть…

Здесь я была спасена внезапным появлением Адлая Осборна, зажиточного торговца с побережья, который похлопал Уайли по плечу. Воспользовавшись тем, что тот отвлекся, я скользнула в толпу.

Предоставленная теперь самой себе, я беспечно двинулась с террасы вниз по лужайке. Я еще оглядывалась в поисках Джейми или Дункана, но не упустила случая посмотреть последние приобретения Джокасты, которые вызвали много разговоров среди гостей. Это были две статуи из белого мрамора, каждая из которых была установлена в центре клумбы.

Самой близкой ко мне была статуя греческого воина — спартанца, я думаю — в натуральную величину в шлеме с плюмажем и мечом в одной руке. Большой щит у ног был стратегически размещен так, чтобы прикрывать отсутствие одежды.

Статуя на правой клумбе изображала Диану-охотницу. И хотя эта леди была одета довольно скудно, и ее красивые мраморные груди и ягодицы привлекли одобрительные взгляды некоторого количества гостей, она не могла составить конкуренцию своему товарищу по общественному интересу. Я улыбнулась, прикрывшись веером, когда увидела, как мистер и миссис Шерстон прошли мимо статуй, не удостоив их взглядом. Их задранные носы и скучающие лица говорили о том, что только невежественные колонисты могли считать эти статуи чем-то примечательным. «Ведь такие предметы искусства обычны для Европы, не так ли, моя дорогая?»

Рассматривая статую, я обнаружила, что это был не просто анонимный грек, а скорее всего Персей. С нового угла зрения я увидела, что предмет возле щита, который я прежде полагала камнем, являлся рассеченной головой Горгоны, с ощетинившимися от испуга змеями вместо волос.

Очевидно, искусность в исполнении этих рептилий явилась достаточным поводом для леди поближе рассмотреть статую. Они со знанием дела поджимали губы и восхищались мастерством скульптора в проработке деталей. Время от времени то одна, то другая украдкой бросали взгляд вверх и тут же опускали его на голову Горгоны, при этом их щеки пламенели — от утреннего воздуха и выпитого вина, без сомнения.

От созерцания этой сцены меня отвлекла кружка с питьем, которую мне подсунули под нос.

— Выпейте немного, миссис Фрейзер, — это был весьма любезный Ллойд Стэнхоуп. — Вы же не хотите простыть, дорогая леди.

Учитывая теплый день, опасности простыть не было никакой, но я взяла кружку, наслаждаясь ароматом корицы и меда, который доносился из нее.

Я снова поискала глазами Джейми, никаких следов. Группа господ, обсуждающих преимущество вирджинского табака в урожае по сравнению с индиго, находилась сбоку от Персея, в то время как с тыльной стороны фигуры расположились три девушки, которые, краснея и хихикая, посматривали на ее ягодицы поверх вееров.

— …уникальные, — говорил кому-то Филипп Уайли. Водоворот гостей снова принес его ко мне. — Абсолютно уникальные! Их называют черным жемчугом. Держу пари, вы не видели ничего подобного, — он огляделся и, увидев меня, легко коснулся моего локтя. — Мне кажется, вы провели некоторое время во Франции, миссис Фрейзер. Возможно, вы видели их там?

— Черный жемчуг? — сказала я, пытаясь уловить нить разговора. — Да, немного. Я помню у епископа Руанского был маленький мавританский мальчик, который носил в носу большую…

Челюсть Стэнхоупа отвалилась. Уайли смотрел на меня долю секунды, потом издал смех, такой громкий, что и лоббисты табака, и хихикающие девушки замолчали и уставились на нас.

— Вы меня убиваете, моя дорогая леди, — прохрипел Уайли и вытянул кружевной платочек, которым изящно промокнул уголки глаз, чтобы слезы не запятнали его пудру.

— Миссис Фрейзер, вы действительно не видели мои сокровища? — он схватил меня за локоть и потащил сквозь толпу с удивительным проворством. — Позвольте, я покажу вам.

Он вел меня мимо дома к конюшне, ловко обходя людей. Там возле загона собралась еще одна большая толпа, состоящая преимущественно из мужчин. Конюх Джокасты бросал сено нескольким лошадям.

Их было пятеро: две кобылы, два двухлетка и один жеребец. Все пятеро черные, как уголь, и их шкура, еще косматая с зимы, сияла в солнечном свете. Я не была экспертом по части лошадей, но знала о них достаточно много, чтобы заметить широкие груди и скульптурные ноги животных, которые придавали им специфический, но очень привлекательный вид изящной выносливости. Кроме элегантной структуры и сияющей шкуры, самым поразительным в них были гривы и хвосты.