Вариант единорога - Роджер Желязны

– О? – путник набил в трубку свежего табаку и поднес огонь. – Попробуй тогда назови мое имя.

Мальчик вздохнул, растирая правую руку левой.

– У вас больше имен, чем листьев на этом дереве. Но я бы все же назвал сначала имя Агасфера, предвестника гроз, и принца Картафила, возлюбленного многих женщин, затем Исаака Лакведема, прасола…

– Хватит! – сказал человек. – Не повторяй их все в моем присутствии. Это может оказаться смертельным, – он рассматривал мальчика с интересом. – У имени есть свои достоинства – твое, например, слишком длинное. Когда-нибудь ты его сменишь.

– Я шел за вами не для того, чтобы обсуждать имена, – сказал мальчик, – и не называл своего имени. Я пришел, чтобы заключить сделку.

Прасол бросил взгляд на мешок.

– Горшки, миски, нитки, иголки? Мальчик рассмеялся, покачивая головой.

– У кузнеца были сильные мускулы. Что вы купили, его бицепсы?

– Почему ты думаешь, что я разбираюсь в анатомии?

– Старые сказки, – начал мальчик. – Не могут же они все быть ложью. Когда Исаак был проклят и обречен вечно скитаться по земле, ему была дана вечная жизнь без вечной юности. В течение столетий он овладел искусством пересадки свежих мышц, органов и костей, чтобы заменять ими состарившиеся. Я знаю, что у вас в мешке! – он мотнул головой в сторону подножия дуба. – Иногда вы заключаете сделку со смертным и продаете новую ногу, сильную руку, глаз, который способен видеть, или новую кисть руки…

– Понятно, – сказал прасол. – Зачем тебе новая рука?

.г…Мальчик долго рассматривал свои бесполезные пальцы.

– Разве была необходимость в этом вопросе? Я не могу пользоваться своей рукой, мне нужна такая, чтобы работала.

– Наверное, тебе нужна рука с мощным запястьем фехтовальщика, чтобы драться на дуэли в университете?

Мальчик покачал головой и встал.

– Нет, бессмертный. Я не хочу драться на дуэлях. Я не хочу знать, служишь ли ты Богу или дьяволу, но я заплачу тебе столько, сколько ты скажешь, за руку, которую можно поднять на такую высоту, и она после этого смогла бы работать, – он ткнул пальцем левой руки чуть выше своей головы. – Приделай такую руку к этому запястью, – показал он, – и я отдам тебе свою душу, если попросишь.

– Не спеши так распоряжаться собственной душой, мальчик, – сказал прасол.

Он подошел к подножию дуба, выражение его лица было трудно разглядеть из-за сгущающихся сумерек и дыма трубки.

– У меня здесь есть рука, вписавшая много страниц в историю.

Он потянул шнур, и мешок внезапно зевнул, словно просыпающаяся змея.

– Что ты будешь делать с рукой, которую сможешь поднять на такую высоту? он поднял свою руку над головой.

– Я буду писать картины, – сказал мальчик, – мой город, горы, деревья, людей, восходы и закаты… Я все это сделаю своим! На холсте.

– Достаточно, – прервал его прасол. – Я вижу, что ты будешь художником, он сунул руку в мешок, и мальчику почудилось, будто в его темных недрах проступило неестественное сияние. И тут его словно бросило вперед…

Рука!

Правая рука. Розовая. Гладко обрезанная у запястья, словно только что отсеченная – хотя крови не было видно. Маленькая сильная рука.

Мальчик задохнулся и торопливо шагнул за могучий ствол дуба. Ему стало плохо. Вернувшись на поляну, он спросил слабым голосом:

– Ты правда можешь приделать ее мне?

– Разумеется, если ты этого хочешь.

– Конечно же, я хочу! Как я могу не хотеть?

– Некоторые люди, – сказал прасол, – столь живучи, что они пропитывают каждый атом своего естества непреодолимой страстью своей воли, своих целей. Я долгое время хотел узнать, может ли эта сила передаваться. Эта самая рука, он помахал ею, – принадлежала Цезарю Борджиа. Он был художником, это верно. Но он был способен и на многое другое. Я выкрал ее в день, когда он умер, чтобы проделать опыт. Много лет назад, странствуя по Корсике, я отдал ее мальчику, страдающему болезнью, похожей на твою. Ты знаешь его имя. По-моему, даже он немного боялся этой руки, потому что он постоянно прятал ее от взглядов людей. Мне пришлось сплавать на Святую Елену, чтобы вернуть ее обратно, но я так ничего и не доказал. Одной попытки никогда не бывает достаточно.

– Я не боюсь этой руки, – сказал мальчик, – и я стану даже более великим художником в своем искусстве, чем Бонапарт был в своем. Сколько ты хочешь за нее?

– Она мне ничего не стоила. Я отдам ее тебе задаром, поскольку ты знаешь ее историю и все-таки не боишься.

Мальчик закатал рукав и улыбнулся.

– Договорились. Приделай ее. Прасол рассмеялся, схватив скрюченную руку, протянутую мальчиком.

– Это не займет много времени, – сказал он, – и когда-нибудь я вернусь в землю Лютера и Гете, чтобы посмотреть, насколько тебе удастся поднять ее.

– Высоко! – крикнул мальчик, сверкнув глазами.

Желязны Роджер

Монолог для двоих

Роджер ЖЕЛЯЗНЫ

МОНОЛОГ ДЛЯ ДВОИХ

Время: когда-нибудь – сейчас.

Место: везде – нигде.

Сюжет: жизнь – смерть.

Персонажи: вы – я – все.

– Спасибо, сестра, но я могу сам управлять креслом одной рукой, колеса поворачиваются совсем легко.

– Доброе утро, доктор. Хорошее тут у вас место. Хорошая страна.

– Нет, я у вас тут никогда не был. Может, я просто кажусь знакомым, хотя…

– Мои проблемы? Да, вот. Не хотите взглянуть на мышцы моей левой голени? Будьте добры.

– Простите, не могу наклониться вперед, чтобы закатать брюки. Да, и ногу вам тоже придется поднять, я не могу.

– Что-то не так, доктор? Вы неважно выглядите, как-то вдруг побледнели. Узнаете хирургическую технику?

– Лучше присядьте. Нет, не курю, благодарю вас.

– Что такое? Сигарета сама загорелась? Да, это бывает иногда.

– Нет, я не думал, что вы сможете мне помочь. Просто хотелось проверить. Наука так продвинулась вперед. Я знаю, что вы совершили важные открытия в трансплантации, и я думал, ну, может, вы знаете, кто мог бы помочь.

– Да, поляк. Я сам врач. Хотя не практиковал с самой войны и, боюсь, уже не силен во всех аспектах искусства врачевания. Медицинский институт в Варшаве, да, да, верно. Я был в интернатуре, когда вы начинали свои исследования…

– Ну, не скромничайте. Я знаю, что вы были только штатным сотрудником и что Равенсбрюк был большим лагерем. Так или иначе, но мир тесен, и мне удалось отыскать вас здесь, как вы отыскали меня там.

– Пепел сейчас упадет на ваш чудесный ковер. Лучше стряхните его в пепельницу.

– Очень хорошо.

– Чего я хочу? О, пожалуй, всего минуту вашего времени. У меня в последние годы возникло странное желание вновь заняться медициной. Однако хирургия требует двух крепких рук, а ваши эксперименты мне, так сказать, с рук не сошли. Тем не менее я мог бы стать хорошим диагностом…