Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства - Джим Батчер

телу. Шрам на ноге, оставшийся после пулевого ранения, по-прежнему стягивал кожу, но цвет изменился с фиолетового на ярко-розовый. Баттерс сказал, что через пару лет он исчезнет. Я снова могла нормально ходить, если только не перенапрягалась. Но – ой! – не мешало бы побрить ноги и другие части тела, даже несмотря на то, что волосы у меня светлые.

Я сначала хотела пренебречь этим занятием, но… уход за собой помогал взбодриться. Следи за внешним видом, тогда и в голове будет полный порядок, и все такое. Я не дура. Я вполне отдаю себе отчет, что в последнее время была не на высоте. Надо было поднять свой моральный дух. Я высунулась из душа и схватила розовую пластмассовую бритву Энди. Деньги за нее я заплачу потом девушке-оборотню Уолдо.

С бритьем я закончила как раз в тот момент, когда из душа прекратила течь горячая вода. Я выбралась из душевой и завернулась в полотенце. Мои вещи были свалены в кучу на полу: купленные на распродаже сандалии-биркенстоки, старый нейлоновый рюкзак, перепачканная кровью одежда. Еще один комплект одежды был полностью испорчен. Сандалии, как оказалось, тоже были забрызганы кровью: придется избавиться и от них, подумала я. Значит, нужно было снова наведаться в какой-нибудь секонд-хенд. В другое время это взбодрило бы меня, но я больше не получала такого удовольствия от шопинга, как раньше.

Я осторожно собирала с пола и из ванны выпавшие волосы, и тут в дверь постучали. Я даже не подняла взгляд от пола. При моей работе, если ты разбрасываешься фрагментами своего тела, враги наверняка захотят этим воспользоваться, чтобы сотворить с тобой нечто ужасное. Поэтому не убирать за собой – все равно что предложить вскипятить свою кровь какому-нибудь злоумышленнику, находящемуся в двадцати кварталах от тебя. Нет уж, спасибо.

– Да?! – крикнула я.

– Молли, слушай, – сказал Уолдо, – тут… мм… кое-кто хочет поговорить с тобой.

О многом мы условились заранее. Если Уолдо использует слово «чувство» в той или иной форме, значит за дверью меня поджидают неприятности. Если нет, неприятностей не ожидается или он не смог их распознать. Я надела браслеты и кольцо, закрепила оба жезла так, чтобы можно было сразу выхватить их, и только после этого начала одеваться.

– Кто там? – крикнула я.

Уолдо очень старался говорить со мной спокойно. Я ценила его старания. Это было так мило.

– Говорит, ее зовут Жюстина. Утверждает, что ты ее знаешь.

Я действительно знала Жюстину. Она была рабыней вампиров Белой Коллегии. По крайней мере, личным ассистентом одной из них и девушкой другого. Гарри всегда отзывался о ней хорошо, хотя, надо признать, он превращался в глуповатого идиота всякий раз, когда рядом оказывалась женщина, способная сыграть роль «девы в беде».

– Но если бы он был здесь, – пробормотала я про себя, – то помог бы ей.

Я не стала протирать запотевшее зеркало перед тем, как выйти из ванной. Мне не хотелось смотреть на отражение в нем.

Жюстина была ненамного старше меня, но ее волосы совсем поседели. Выглядела она сногсшибательно: таких девушек парни считают слишком красивыми и боятся даже подойти к ним. На ней были джинсы и застегнутая на все пуговицы рубашка, слишком большая для нее. Рубашка наверняка принадлежала Томасу. Держалась Жюстина спокойно. Она хорошо умела скрывать эмоции, но за ее спокойствием я уловила сдержанное напряжение и страх.

Я чародейка, ну, или почти чародейка, и умею работать с разумом другого человека. Люди не могут скрыть от меня почти ничего.

Если Жюстина и была напугана, то лишь потому, что боялась за Томаса. Она обратилась за помощью ко мне, а значит, не смогла получить ее у Белой Коллегии. Мы могли бы завести светскую беседу, и постепенно все прояснилось бы, но в последнее время мне все меньше и меньше хватало терпения на всякие любезности, поэтому я сразу перешла к делу.

– Здравствуй, Жюстина. Почему я должна помогать тебе с Томасом, если даже его родная семья не желает этого делать?

Жюстина удивленно выпучила глаза. Уолдо тоже.

Я уже привыкла к такой реакции.

– Как ты узнала? – тихо спросила Жюстина.

Люди думают, что, если ты занимаешься магией, вся твоя деятельность должна быть так или иначе связана с ней. Гарри всегда находил это забавным. Для него магия была лишь одним из инструментов, которым его разум мог воспользоваться при решении проблемы. Причем разум играл намного более важную роль.

– Это имеет значение?

Она нахмурилась и отвернулась. А затем покачала головой:

– Он пропал. Я знаю, что он отправился выполнять какое-то поручение Лары, но она утверждает, что ничего не знает об этом. Она врет.

– Она же вампир. И ты не ответила на первый вопрос. – Мои слова прозвучали чуть жестче и резче, чем я думала. Я попыталась немного расслабиться – сложила руки на груди и прислонилась к стене. – Почему я должна тебе помогать?

Не то чтобы я не хотела ей помочь. Но я знала тайну, связывавшую Гарри и Томаса, о которой было известно лишь немногим. Я должна была выяснить, знает ли ее Жюстина, или мне придется скрывать ее.

Наши глаза на мгновение встретились. Ее взгляд был пронзительным.

– Если семья не помогает, – сказала она, – к кому обращаться за помощью?

Я отвела взгляд прежде, чем смогла заглянуть ей в душу, но ее слова, ее поза, само ее присутствие здесь – все это служило ответом на мой вопрос.

Она знала.

Томас и Гарри были сводными братьями. Она обратилась бы за помощью к самому Гарри, будь он жив. В здешних местах я оказалась единственным человеком, который в некотором роде унаследовал его магическую силу, и Жюстина надеялась, что я захочу пойти по его стопам. По его огромным, тяжелым, устрашающим стопам.

– Ты обращаешься к друзьям, – тихо ответила я. – Мне понадобится что-нибудь из вещей Томаса. Волос или кусок ногтя.

Она достала из нагрудного кармана своей рубашки пластиковый пакет с герметичной застежкой и молча протянула мне. Я подошла к ней и взяла его. Внутри было несколько темных волосков.

– Ты уверена, что это его волосы?

Жюстина жестом указала на свою белоснежную гриву.

– Перепутать не так-то просто.

Я подняла взгляд и заметила, что Баттерс стоит напротив и молча наблюдает за мной. Этот носатый коротышка был худым и проворным. Волосы вечно взлохмачены, будто его ударило током, а потом заморозило. Взгляд – уверенный и встревоженный. Он вскрывал трупы для правительственных организаций, будучи профессиональным патологоанатомом, но, когда речь заходила о мире сверхъестественного, трудно было отыскать более сведущего человека.

– Что? – спросила я его.

Он тщательно обдумывал свой ответ: