Белые пешки - Екатерина Звонцова

Без союзников было никак.

– Ты и я. – Она съела еще лимонную дольку. – Что бы это ни значило.

Легче не так чтобы стало. Но он улыбнулся и предложил ей еще текилы.

Арка 8. Шитые белыми нитками

04.03.2007. Дэн

Весна что-то сделала со всеми нами, стало, что ли, не так тяжело? Снег сходит, мир будто светится, а наша героическая Ника перестала быть такой дерганой. У нее теперь другой повод волноваться – противный следователь, но этот следователь хотя бы дает ей работать. У него там, правда, что-то не ладится с Мартиной, но я не так чтобы удивлен. Она принимает все близко к сердцу. Лева говорит, она сильно злится на происходящее из-за своей странно изменившейся мамы и вообще того, что оказалась в роли «городской сумасшедшей», как сама это называет. И я понимаю. Из-за того, как ко мне относились в старой школе. И Лева понимает. Но по другим причинам.

Ирисы на снегу – это оказалось очень красиво. Сине-лиловое в белых искрах, серый гладкий камень внизу, предрассветные сумерки и бесконечный лес крестов вокруг. Дэн зарисовал бы, но почему-то сейчас казалось, будто это все опошлит.

Лева украсил надгробие своей матери всеми цветами, которые привез, сел на корточки, коснулся плиты ладонью. Дэн тактично отошел на пять-шесть участков, присел на скамейку, все-таки достал блокнот. Стал листать, наткнулся на неоконченный рисунок с Наташей-скульптурой. Удивительно – с расстояния в пару недель работа все еще нравилась. Дэн стал рассеянно подправлять контур волос, решил поменять положение руки – не прижать к груди, а чуть простереть вперед. Будет хрупче. Зато смогут садиться птицы. Не самое удачное решение с практической точки зрения, но…

– Ого. И снова Дэн, снова среди могил!

Тихий веселый голос раздался рядом, и Дэн чуть не упал со скамейки. Наташа стояла сзади, заглядывала любопытно через плечо, а тонкая белая прядка падала на щеку.

Дэн хотел захлопнуть блокнот, но не успел. Опять бегло посмотрел на Леву, но похоже, тот шептался с лежавшей под землей. Не замечал ничего вокруг, вообще будто сам окаменел. Все еще держал последний ирис в руке.

– Твой парень? – Наташа кивнула на него.

– Друг! – запротестовал Дэн, и Наташа неожиданно хихикнула:

– Ой, прости мою внутреннюю яойщицу. Вырывается иногда и вякает! Ты же знаешь, кто такая яойщица? Это не животное, если что.

– Ты аниме любишь? – Дэн вроде неплохо придумал, как дать понять, что он в курсе, и одновременно поменять тему. Вот же…

– Да, еще как, – закивала она, ловко перешагивая скамейку и усаживаясь рядом. Красное платье. Тоненькие колготки. Белые-белые сапожки. Ох, красивая. – Особенно про всяких служителей света, охотящихся на злых демонов, но вынужденных существовать в телах обычных девчонок… – Она потерла руки. – Я бы сама такую книжку написала. Но наверное, книжки писать сложно и надо быть взрослее.

– Мои близкие подруги пишут, – возразил Дэн мягко. – И издаются даже. Они не сильно старше тебя.

Она прищурилась. Не понравились «близкие подруги»? Да нет, вряд ли. Довольно кивнув, уточнила:

– М-м-м, вижу, ты любишь необычных людей? С кем еще дружишь? С какими-нибудь там полицейскими и врачами?

– В том числе, – удивился немного Дэн, но больше его продолжало удивлять другое. – Мы опять встретились на кладбище! Но в другом городе. Как так?

Наташа неожиданно расхохоталась, смех был куда мощнее и вульгарнее ее обычного голоса. Потом, кокетливо подкрутив локон и ткнув пальцем в сторону Левы, она заявила:

– Ну раз там не твой парень, может, я твоя Бессмертная Возлюбленная? Как у Бетховена была? А на самом деле и нет меня вовсе? – Она выдержала паузу. И фыркнула, поймав удивленный взгляд: – Да боже, что ты так смотришь-то? Шучу! Я, Дэн, подрабатываю кладбищенским фотографом. Ищу и снимаю интересные могилы для одного журнала. Да, представь, и такое есть.

– Ого-о, – вот теперь Дэн совсем опешил. – Как интересно.

– Мой… м-м-м… дядя, владелец похоронного агентства, выпускает его, там еще про постмортем, всякие ритуалы в разных культурах и так далее. Хочешь подписаться? – Она подмигнула. – Скидку сделаем.

– Нет, спасибо, воздержусь… – Дэн поежился. Ему как-то уже хватало могил.

– А ты-то почему здесь? – Она опять покосилась на Леву. – И чего он так долго сидит?

– С мамой разговаривает, – пробормотал Дэн. – Ну… дядя твой бы не удивился.

Наташа глянула уже иначе, сочувственно и мягко. А потом снова опустила глаза на свой недорисованный скульптурный портрет. Задумчиво вгляделась.

– На что я такое тебя вдохновила? Жутковато как-то. Но классно!

Фух. Хотя бы не попросила вырвать и порвать из-за суеверий. И наоборот, не заканючила: «Подари-и!»

– На надгробную статую, – признался Дэн осторожно. – Для важного человека. Он был художником. Ценил красивое.

– А я что, красивая? – Наташа улыбнулась. Без всякого кокетства, словно бы смутившись. Правда сомневалась? Ох, девушки.

– Да. Очень, – искренне признался Дэн.

Она вроде бы не ответила, но ему на миг померещилось странное: за спиной ее раскрылись и затрепетали сверкающие чистотой белые крылья. Дэн моргнул – образ пропал. Наташа сидела обыденная и рассматривала уже его лицо.

– Ты невыспавшийся какой-то. Все в порядке?

– Да, – заверил он. Не говорить же, что был с «близкими подругами», а потом одна ускакала охотиться на маньяков.

– А он? – Наташа в который раз посмотрела на Леву.

– Не уверен, – признался Дэн. – Пойду проверю. И заберу его отсюда. Может, кофе где-то попьем… – Он поколебался. – С нами хочешь? Познакомимся… поближе?

Но Наташа покачала головой, не оскорбленная, но явно и не воодушевленная неловким приглашением. Вот же блин, и кто за язык тянул? Это же подкат! Она все еще улыбалась, слабо и светло, но уже словно думала о своем. Странная все-таки девчонка. Она и в прошлый раз в какой-то момент словно бы «отключилась» от беседы.

– Не. Я побежала, – она встала очень быстро и обогнула скамейку. Дэн обернулся. – Тут раздолье. Много красивого. И свет хороший. А вы не грустите!

«Раздолье». В отношении могил Дэн бы никогда так не сказал, но просто кивнул, и Наташа, послав ему воздушный поцелуй, убежала, быстро превратилась в маленький бело-красный росчерк среди деревьев. Дэн отчего-то усмехнулся, поежился и, встав, снова прошел к кладбищенскому участку Лариных. Скетчбук на ходу затолкал в сумку.

Лева уже тоже поднялся. Последний ирис лежал поверх остальных, присыпанных свежим снегом. Взгляд был почти как у Наташи – отстраненным.

– Все хорошо? – тихо спросил Дэн.

Лева кивнул. По пути к машине между ними висела тишина, но в тепле салона и Лева словно оттаял. Улыбнулся,