Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик

– Куда так спешит девочка? Снова бежит за радугой или за ней гонится страшный зверь?

«Зверь!» – вспомнила Люба и вскочила на ноги. Она видела медведицу всего в нескольких метрах от себя и почти не испугалась. Только как ей теперь это может помочь?

– Встань вон за ту вешалку, – сказал Монгол тихо. И как раз в тот момент, когда девочка юркнула за пушистую шубу, в коридоре показались дети.

Старик тем временем нарочито медленно закрывал скрипучую дверь гардеробной.

Кулакова шагнула вперёд. Позади неё, как шакалы, со всех сторон приблизились остальные: Афанасьев с лошадиной ухмылкой, Тугин, держащий в руке сломанную указку, и Урбанский, пригоршней откинувший назад свои красивые блестящие волосы. В тени угадывалась фигура Лики Кармановой, которая как будто не участвовала в происходящем, но и прочь не уходила.

Яна что-то вертела в руках. Люба пригляделась и увидела свой телефон. Она похлопала себя по карманам и убедилась, что действительно лишилась средства связи.

«Когда они успели его стащить? Мой, он мой!» – едва не крикнула она.

– Вы не видели здесь девочку из нашего класса? – проворковала Кулакова. – Её зовут Люба, вы наверняка знаете её.

Монгол, звеня ключами, медленно приблизился к столу.

– Девочку? Да! Она только что вышла и пошла вниз по улице, наверное домой. А почему ребята ещё не дома? Неужели им так нравится учиться?

Яна оставила его вопрос без ответа. Она подозрительно взглянула в сторону гардеробной, и Любе даже показалось на секунду, что её заметили.

– Вы не могли бы открыть дверь. Я хочу забрать куртку.

Старик неторопливо, словно у него болело всё тело, пошёл к противоположному гардеробу и замешкался у замка. Люба видела, как Яна нетерпеливо трясёт ногой, а Тугин чешет затылок указкой.

– Я говорила про другую дверь, – зло проговорила Кулакова.

– Другую? Но там гардероб для старших.

Монгол вдруг резко распахнул дверь, так что стальные рейки запели. Его голос прозвучал непривычно жёстко.

– Берите куртки. Или придётся идти домой без них.

Они переглянулись и поспешно взяли свои вещи. Монгол вернулся к столу и шкафчику с ключами.

– До свидания, – притворно любезно проговорила Яна. – А вы куда? – остановила она Урбанского и Афанасьева. Посмотрите ещё четвёртый этаж, а мы будем ждать на улице.

Когда в коридоре стало пусто, девочка вышла из своего укрытия.

– Монгол не любит врать. Что сделала девочка такого, что её так ищут?

Люба вспыхнула:

– Сказала правду. Я тоже не люблю врать.

Она рассеянно посмотрела на настенные часы.

– Мама меня убьёт. Я давно уже должна быть дома.

– Мышке лучше не покидать пока нору…

– Прошу вас, выйдите со мной.

– Старик должен охранять школу. Может быть, они сами уйдут?

– Не уйдут. Я знаю.

Вдалеке послышался топот. Возвращались мальчишки.

– Почему девочка не позвонит маме?

– Они украли мой телефон.

Монгол тяжело вздохнул и нахмурился. Затем морщинки возле косых глаз на его бронзовой коже заиграли.

– Идём. Я знаю, как выйти девочке. Хватай свою куртку!

Под школьной лестницей есть деревянная дверь. Куда ведёт эта дверь? Никто не знает…

Люба думала, что она первая, кто спускается в это подземелье. Старик зажёг тусклую мигающую лампочку, и девочка увидела, как странно ей подмигивают маски, развешанные по стенам, и как глядят из тёмных углов головы чудовищ. Девочка споткнулась обо что-то мягкое и вскрикнула. Но это был всего лишь костюм медведя. Она видела настоящую медведицу и не издала ни звука, а теперь испугалась искусственной шкуры. Так вот откуда они берут все эти костюмы для представлений.

Открылась ещё одна дверь, и девочка оказалась в продолговатой комнатке с низким потолком. По хитрому взгляду, который бросил на неё старик, она догадалась, что здесь до неё точно никто не был.

Она разглядела многочисленные книги и пластинки, небольшой умывальник, потёртое кожаное седло и бутылку из-под молока.

Комнатка была очень уютной и прибранной, и Любе захотелось остаться здесь и попить чаю, но старик вёл её дальше. С удивлением девочка заметила, как из-под кровати высунулась радостная собачья морда, затем об пол заколотил весёлый хвост.

– Что он здесь делает?! – удивлённо воскликнула девочка.

– А! Этот прихвостень? – засмеялся старик. – Сам не знаю.

Пёс лизнул её в руку горячим мокрым языком, как когда-то в сквере, когда она бежала за радугой.

«Он здесь живёт! – поняла вдруг девочка. – Школа для Монгола – это его дом!»

На стене висели странные чёрно-белые фотографии. На одних были запечатлены лошади, с ездоками или без них. На других Монгол стоял в окружении детей. Люба сразу заметила, что с этими детьми что-то не так. У одного мальчика, кажется, не было рук, а другой улыбался, но его глаза…

– Что с ними? – тихо спросила Люба, застыв от любопытства.

– Это мои друзья, – невозмутимо сказал старик и весело добавил: – Когда-нибудь Монгол расскажет о них.

Он отворил ещё одну дверь, и они вышли в холодный сырой коридор с обшарпанными стенами. Последняя, тяжёлая железная дверь вела на улицу. Они вышли на задний двор.

– Беги, девочка. Не теряй время. И расскажи маме обо всём, что случилось.

– Спасибо!

Люба махнула старику рукой и побежала со всех ног.

С каждым вдохом здание гимназии удалялось от неё всё дальше.

Девочка выбежала в соседний двор и обмерла. Всего в десяти метрах от неё, возле помойки, стояла почти вся шайка с Кулаковой во главе. Почти вся: Афанасьев и Урбанский ещё, наверное, бегали по школе, надеясь её поймать, а к оставшимся присоединилась