Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик

сонно покачивали ветвями. Она помнила только то, что ей рассказывали об этом случае. Девушка забыла, как её сбила машина, как отец Кирилла отнёс её на руках домой. К тому времени соседи уже сообщили родителям Агаты о случившемся.

– Почему они не обратились в суд? Я ведь чуть не убил тебя тогда.

– Ты преувеличиваешь.

Она вдруг поняла, что не знает почему. Может, потому что её отец увидел мальчишку, раздавленного ужасом, готового сделать всё что угодно, чтобы как-то исправить то, что произошло.

Наверное, Озеров уже забыл, но она хорошо помнила этого мальчугана, который каждый день прибегал, чтобы узнать, не стало ли ей лучше. Как он веселил её, рассказывал интересные истории, читал книги, как старался, чтобы она скорее поправилась. Но самое главное – он не оставил её и после того, как она встала на ноги. Так началась их дружба.

– Важно другое, Кирилл. Если бы не тот случай, мы, возможно, никогда бы не встретились.

Он долго готовился что-то сказать, а потом сжал её руку.

– Прости, что я не нашёл лучшего способа познакомиться.

Девушка улыбнулась.

– Теперь я пришла к тебе так же, как когда-то ты приходил ко мне.

Он сел на кровати и открыл здоровый глаз, внимательно рассматривая её лицо.

– Как там дела в школе?

– Маргарита Генриховна…

– Подожди. Я просто так спросил. Чтобы потянуть время. Меня интересует другое…

– Другое?

– Ты собираешься в ближайшее время уезжать из Города Дождей?

– Нет, не собираюсь, – удивлённо взглянула на него Агата.

– Это хорошо. Мне не хотелось бы надолго расставаться с тобой.

Она встала и отошла к окну, потому что сердце колотилось как бешеное. «К чему он клонит?» Озеров оглянулся по сторонам, словно их кто-то мог услышать, и закончил:

– Спрошу прямо: ты согласна стать женой одноглазого человека?

Агата не сразу оправилась от неожиданности. И вместо того, чтобы отвечать на вопрос, она всё думала о том, почему он спросил именно сейчас и почему спросил так несерьёзно. Наконец она испугалась, что он может принять её молчание за сомнения, и сама не заметила, как её голова кивнула, а губы проговорили:

– Твоя мама мне уже всё рассказала. Доктор считает, что зрение к тебе полностью вернётся. Это так?

Озеров кивнул и медленно поднялся на ноги.

Агата повернулась к нему:

– Тогда ты меня не разжалобишь. Но если бы даже ты был с одним глазом…

Они обнялись, и в груди у девушки будто прорвалась плотина, которая давно уже сдерживала сильные чувства…

…

– Кирилл?

– Угу.

– Я не хочу пышной свадьбы. Давай всё будет просто.

– Давай. Но пышно бы и не получилось, я ведь учителем работаю.

– А мне и не нужно.

– Только не будем затягивать. Вдруг ты снова куда-нибудь уедешь.

– Не уеду. Я стану твоей женой уже в этом месяце.

– В последний месяц зимы и темноты?

– Да. Сделаем его радостным.

– Хорошо.

…

– Агата!

– Что?

– Не могли бы мы поменяться местами? Дай мне стать спиной к окну. Я не могу долго смотреть на яркий свет.

– В семейной жизни нужно терпеть.

– Не издевайся.

…

В дверь комнаты постучали. Молодые люди поспешно разомкнули объятия.

– Можно!

В проёме появилось встревоженное лицо Марии Петровны.

– Кирилл, тебе звонит из школы какой-то мальчик, очень настойчивый.

Озеров взял телефон. Из трубки послышался тоненький голосок.

По мере того как мальчик говорил, Агата видела, что лицо Озерова становится всё более хмурым.

Наконец он повесил трубку.

– Что случилось? – спросили женщины почти одновременно.

– Мне нужно съездить в школу.

– Что? Сейчас, в твоём состоянии?! – Мария Петровна поставила руки на пояс, словно заграждая сыну дорогу.

Агата шагнула вперёд и сказала как можно ласковее:

– Кирилл, нет такой работы, которая не могла бы подождать. Кто-нибудь может тебя заменить!

Но он уже упрямо сжал губы.

– Боюсь, что в этот раз без меня не обойдутся. Одной девочке из моего класса угрожает опасность, но ещё большая опасность ждёт тех, кто решил ей навредить.

Он открыл дверь и шагнул к лестнице.

Агате ничего не оставалось, как следовать за ним.

Люба

Прежде чем она вышла на лестницу, чьи-то ноги отбили дробь по ступеням и мальчишеский голос зашептал: «Тихо! Идёт, идёт!»

Девочка резко развернулась и пошла в обратном направлении.

«Они ещё здесь, в школе. Они ждали новостей – съест учительница печенье или нет. Они хотели узнать, что с ней будет».

Люба ускорила шаг, наступая на одни носки. Нельзя было, чтобы услышали, как она убегает.

Она обернулась и увидела выглядывающую голову одного из её преследователей.

– Уходит! Сюда! Сюда!

Девочка что было сил рванула вперёд. Голову окутал туман.

«Они откуда-то узнали, что я всё рассказала!»

Люба добежала до соседней лестницы и услышала топот наверху. Они разделились. Решили поймать её в ловушку, зажать в клещи.

Ей пришлось возвращаться. У самого входа в гардеробную Люба со всего размаха налетела на кого-то большого и мягкого. От столкновения её отбросило на оставленные детьми мешки со сменной обувью и спортивной формой. Падая, Люба сорвала несколько пакетов с крючков.

Фигура перед ней