Очерки истории цивилизации - Герберт Уэллс

По большей части европейские города были независимыми или почти независимыми аристократическими республиками. Большинство из них признавало над собой некоторое, не слишком точно обозначенное владычество церкви, императора или короля. Другие входили в состав королевств или даже были столицами князей и королей. В таких случаях их внутреннее самоуправление поддерживалось королевской или императорской хартией. В Англии королевский город Вестминстер на Темзе стоял бок о бок с обнесенным стеной городом Лондоном, куда король мог вступать только получив разрешение и с соответствующей церемонией.

Полностью независимая Венецианская республика правила империей зависимых островов и торговых портов во многом на манер Афинской республики. Независимой была также Генуя.

Германские города Балтийского и Северного морей, от Риги до Мидделбурга в Голландии, Дортмунда и Кёльна, были объединены в конфедерацию городов Ганзы под предводительством Гамбурга, Бремена и Любека, и отношения этой конфедерации с империей были еще более свободными. Ганзейский союз, в который входило около семидесяти городов, имевший свои торговые представительства и склады в Новгороде, Бергене, Лондоне и Брюгге, многое сделал для того, чтобы очистить северные моря от пиратов, этого проклятия Средиземноморья и восточных морей.

Византийская империя в свой последний период, от османского завоевания ее европейских окраин в XIV и начале XV вв. вплоть до своего падения в 1453 г., представляла собой почти только торговый город Константинополь. Этот город-государство был подобен Генуе или Венеции, за исключением разве того, что на его долю выпадало еще и дорогостоящее содержание императорского двора.

Наиболее завершенными и великолепными образцами городской жизни позднего средневековья отмечена Италия. После того, как в XIII в. прервалась династия Гогенштауфенов, присутствие Священной Римской империи в Северной и Центральной Италии стало не столь ощутимо, хотя германские императоры, о чем нам еще предстоит говорить, по-прежнему короновались как короли и императоры в Италии вплоть до времени Карла V (ок. 1530 г.). К северу от папской столицы Рима возникло несколько полунезависимых городов-государств. Юг Италии и Сицилия, однако, все еще оставались под иностранным правлением.

Генуя и ее соперница Венеция пользовались огромным влиянием как крупнейшие торговые порты того времени. Их благородные дворцы, их величественные фрески по-прежнему покоряют наше воображение. Милан, расположенный у подножия Альп, также возродился, обретая богатство и влияние. Но, вероятно, самой яркой звездой в итальянском созвездии городов была Флоренция. Этот торговый и финансовый центр в XV в., в эпоху правления семьи Медичи, близкого монархическому, переживал второй «Периклов век».

Но еще до времени утонченных «патронов» Медичи во Флоренции создавались во множестве прекрасные произведения искусства. Уже был возведен флорентийский собор с колокольней, спроектированной Джотто (1266–1337), и куполом, созданным Брунеллески (1377–1446). К концу XIV в. Флоренция стала центром повторного открытия, восстановления и подражания античному искусству. Но о Возрождении искусства, в котором Флоренция сыграла такую важную роль, удобнее будет рассказать в следующем разделе.

Значительный творческий всплеск в художественной литературе связан с общим духовным пробуждением Западной Европы. Мы уже обращали внимание на появление литературы на итальянском языке при покровительстве императора Фридриха II. Одновременно с этим, вслед за трубадурами, в северной Франции и Провансе стали сочинять поэзию на северном и южном диалектах — любовные песни, песни-сказания и тому подобное. Это стремление творить на национальных языках вырвалось на поверхность в эпоху, предрасположенную в целом читать и писать на латыни. Оно исходило из разума независимого и близкого к народу.

В 1265 г. во Флоренции родился Данте Алигьери, который, после бурной политической деятельности оказался в изгнании и написал среди прочего «Божественную Комедию» — пространную поэму на итальянском языке с изощренной системой рифмовки. Это аллегорическое полотно воплотило в себе религиозные взгляды и искания Данте. Она описывает посещение Ада, Чистилища и Рая. Ее преемственность в отношении к латинской литературе обозначена тем, что проводником Данте на нижних уровнях служит Вергилий. В своих разнообразных английских переводах эта поэма представляет собой на редкость скучное чтение, но те, чье мнение более весомо в этом предмете, с трудом находят слова, чтобы выразить всю неповторимую красоту, увлекательность и мудрость оригинала. Данте писал на латыни на политические темы, а также о праве итальянского языка считаться литературным языком. Данте жестоко критиковали за то, что он обратился к итальянскому, и обвиняли в неспособности писать стихи на латинском.

Несколько позже сонеты и оды на итальянском писал Петрарка (1304–1374), его поэзия была с восторгом принята всеми, кто был достаточно культурен, чтобы откликнуться на нее. Прочитав эту поэму, однако, невольно начинаешь сомневаться, существовала ли мадонна Лаура в действительности. Петрарка был одним из тех итальянцев, которые ревностно стремились к возрождению былой славы латинской литературы.

Стремление писать на итальянском на какое-то время даже пошло на спад перед возобновившимся сочинением латинских произведений. Петрарка написал на латыни эпическую поэму «Африка». В это время во множестве пишутся псевдоклассические сочинения, подражающие эпике, трагедии и комедии на латинском языке. И лишь позже в таких именах, как Боярдо (1441–1494) и Ариосто (1474–1533), итальянская поэзия возвращает себе прежнее почитание. «Неистовый Роланд» Ариосто был лишь вершиной в великом множестве романтических повествовательных поэм, которыми наслаждались менее эрудированные читатели ренессансной эпохи. Эти повествовательные поэмы всегда платили дань, иносказательно и подражательно, вергилиевой эпике, самой по себе вторичной и вычурно-искусственной. Литературные жанры той поры по большей части были представлены комедией и повествовательными поэмами, короткими поэмами в различных формах. Проза не была еще настолько искусна и изысканна, чтобы снискать одобрение критических взглядов.

Пробуждение литературной жизни во франкоязычном обществе также было отмечено обращением к наследию латинской литературы. Во Франции давно существовала литература на средневековой латыни — народные песни, песни таверны и дороги (поэзия голиардов, или вагантов,[77] XII–XIII вв.), и дух этих оригинальных произведений сохранился в стихах таких подлинных поэтов, писавших уже на французском, как Франсуа Вийон (1431–1463). Однако возобновившееся увлечение латинскими штудиями, передавшееся от итальянцев, делало подражательным все, к чему прикасалось перо, и это поветрие не затронуло разве что самые неподатливые умы. Установился вычурный стиль, как монументальная кладка, возводились «на века» великолепные поэмы и псевдоклассические пьесы, скорее для восхищения, чем для наслаждения последующих поколений. Однако гений французской жизни не сводился лишь к этим благородным упражнениям, появилась и оригинальная французская проза со своим изящным и гибким стилем. Монтень (1533–1592), первый из эссеистов, находил любезные слова о жизни и нелюбезные — об ученых, а Рабле (1494–1553), словно поток пылающей, ревущей, смеющейся лавы, обрушился на святош-церковников и благопристойных педантов.

В Германии и Голландии новые интеллектуальные импульсы оказались близки по времени и созвучны мощным политическим и религиозным потрясениям Реформации и создали менее рафинированные и артистичные формы. Эразм, пишет Дж. Аддингтон Симондс, был величайшим представителем Ренессанса в Голландии, как и Лютер в Германии, но писал он не на голландском, а на латыни.

В Англии всплеск литературной активности начался в XIV в. Джефри Чосер (1340–1400) сочинял прекрасную повествовательную поэзию, которая явно черпала вдохновение в итальянских образцах, и еще до него существовало много романтической повествовательной поэзии. Но гражданская война, Война Роз, эпидемия чумы и религиозные неурядицы заглушили эти первые ростки, и лишь в XVI в., после правления Генриха VIII (1509–1547), английская литература обрела новую энергию. Этому предшествовало стремительное распространение классической учености, и бурный поток переводов с латыни, греческого и итальянского подготовил почву для англоязычных авторов. И самый обильный урожай английских произведений не заставил себя долго ждать. Английский язык стали испытывать, усложнять, играть с ним. Спенсер (ок. 1552–1599) написал «Королеву фей», в целом скучноватое аллегорическое произведение, но обладавшее значительной декоративной красотой.