То «заика», то «золотуха» - AnaVi

Но сначала — расскажу о причине её «мерзлячести» и… отсутствии, сожжёности «шелушек»: для защиты и тепла. Надеюсь, она простит… эти мои… никудышные попытки: выжить в этом мире и… не выжить иных. Главное — не ври себе. И прости! Пусть и не любя. Как и не прощаясь же — в дальнейшем! Кто-то же всё-таки — должен!.. Себя-то — ты выбрать можешь: для будущего и… будущих.

*

Всё — то же самое: только и — с троими!.. Разум влетает и держит сердце — после того, как и то-та: разбило стол — головой души. Они переругиваются — меж собой!.. И разум отправляет душу одну в ванную, говоря, что: придёт следом — как только угомонит сердце. Но и вновь же — не успевает!.. «Зерно сомнений» — уже посажено. И когда разум приходит в ванную — душа в нём-ней уже и не нуждается, выбрав для себя «самоубийственную стратегию» сердца: не желая бороться с системой, болью, изменой и… предательством. Разум же, всё же, ещё раз пытается настроить её — на более позитивный лад; хотя и как сказать; против того урода: но та — не поддаётся!.. Разум — уходит; и на смену ему — приходит сердце, в очередной же раз избив душу: шлифанув собой и её же до конца, так сказать, чтоб уж и точно укоренить в ней свою точку зрения. Вновь — влетает разум!.. Они — ругаются меж собой: пока и душа — отплёвывается от чего-то только и пока же ещё — напоминающее «бензин». Хотя это!.. «Он и есть»: отвечает ей сердце. И подталкивает на самосожжение, указывая на «его» зажигалку у неё в кармане: как сувенир. Та же отвечает, что и что-то подобное — уже будто бы и… было. Сердце поддакивает — наперекор разуму, что: и в туалете, и в ванной… и на дороге!.. Так всё и было. И она — уже горела. И не один раз!.. Но — сама. Приняв решение: «сама». Разум же, наоборот, отнекивается, утверждая, что: та — её заставила. Но и по итогу — лишь подтолкнула к тому, что уже было где-то на подкорке: ни одно заклинание не работает же — на пустой желудок. И сердцу — это известно! Душа — сгорает. Сердце — торжествует. Но и всё же интересуется — сколько ещё ей придётся сжечь себя, всячески, чтобы уже прийти к тому, что: нужно созидать, а не разрушать? Как минимум — не себя. А и как максимум же — стать своим же избавителем: палачом для не-палача-уже-и-жертвы — того же самого, очередного ублюдка, разбившего ей сердце? Разум отвечает, что: «Это — неправильно! И никогда». На что и сердце же — парирует, смеясь, что: «И они сами уже — неправильные; раз оно — убивает себя же, а он — настраивает против другого: когда и оба же — должны быть за мир во всём мире и, начиная же с себя, спасать себя и только же и за счёт этого — уже и других. Куда уж хуже?.. И «откуда»! Если и не «лучше»!». И исчезает. За чем уже и сам разум находит себя — перед зеркалом в туалете ресторана, видя буквально и в своих же глазах: тот «пожар», из всех костров разом; а после — «его» и «ту», с кем «он» и сидел почти рядом, сказав-ответив же ей ранее, по смс, что «не сможет, задержавшись на работе»! Выключает воду. Оправляет потёкший макияж… И, выходя из туалета, вместо телефона — извлекает из кармана зажигалку. Усмехается!.. Чиркает ей. И бросает — за спину: в следующую же секунду — буквально и вылетая же из горящего ресторана!.. С той же всё ухмылкой отмечая, что слёзы и, правда, не вода: раз и за ней по пятам — увязалось пламя. А боль — не боль, а избавление! Как и дороги же — от лишней пробки. И машины!.. «Его» машина. Что она затем ещё и «случайно» — цепляет влажной от слёз рукой, пыталась же вытереть ранее. Безуспешно!.. И даже вода из-под крана — не помогла. И уходит!.. Пока к месту пожара съезжаются — пожарные, полиция и скорая: в попытках разбить пуленепробиваемые стёкла и открыть заблокированные от внешней опасности и пожара двери. «Сколько ещё придётся сжечь…». А это важно?.. Важно же — что и не себя!

**

Мероприятие! Она — в красивом платье; и смотрит на всё — со стороны. В том числе — и на «него». С «той». «Подругой»!.. Конечно. Уходит — в туалет; и смотрит — в зеркало.

Огонёк! И её мозг — заваливается в комнату… с разбитыми чувствами, душой, и падает от тяжести. Какое-то время — успокаивается!.. Отдыхает и приходит в себя. Дотаскивает — до кровати. Дорывает, что ещё не порвано и имеется на ней. Снимает — украшения: перенимая крестик — на себя. И отбегает — за аптечкой и тазиком с водой. Возвращается!.. В дверях — ухмыляющееся сердце. Качает головой и… уходит: пока она — приводит в порядок ту. Отмывая и обеззараживая!.. Клеит пластырь. Где-то — заматывает и бинтом!.. Затем — укрывает одеялом с пледом, прибирается и уходит к себе… Просыпаясь посреди ночи — от какого-то нехорошего, «липкого» чувства!.. Подходит к её комнате — пусто. Слышит разговоры — из гостиной!.. Подходит не спеша к двери, нажимает всё-таки, спустя пару мгновений, на ручку — и тут же попадает в центр самого действа: одёргивая сердце, когда то нападает на душу — и бьёт головой об стол, разбивая нос. То-та — вырывается. Кричит. Материт!.. Царапается и кусается. Слетая окончательно и со всех же цепей!.. Подлетает к душе, вновь доказывая ей её неправоту на повышенных тонах, а когда та смеет ей ответить — изымает из кармана зажигалку с крыльями и, перед тем, как швырнуть ей её в лицо, поджигает свою сигарету: и лишь затем — удаляется.

Дёргает сухое полотенце! Утирая слёзы с лица, и видит, что салфетка — не чёрная, а… красная.

В то же время её же душа — останавливает кровь: в том же самом туалете. Утирается!.. Выбрасывает ворох полотенец — в мусорку. Но и не успевает уйти-выйти из кабинки, как её вновь нагоняет сердце и, сбив с ног, топит в туалете. Душе получается лишь сделать — один вдох, чтобы понять: что