Крах волшебного королевства. Красная лисица - Карл Хайесен

залитый светом, обычный, нормальный. Джанкарло, стереотип которого одно время состоял в том, что он сидел за столом рядом с матерью, а вечером помогал отцу в лавке. Это было давно, давным-давно, когда Джанкарло двигался по конвейеру, когда его отливали, придавая ему точно такую же форму, что и другим юношам с его улицы. И Аррисон был таким же.

Но пути разошлись… разные дорожные знаки, разные назначения. Боже… но это был одинокий путь… страшный и зловещий. Это твой выбор, Джанкарло.

Он снова хлопнул себя по лицу, чтобы избавиться от насекомых, и картина исчезла. Исчезла вместе с запахами дома, и вместо нее появился образ мальчика, фотографии которого были прикреплены клейкой лентой к приборным доскам тысяч полицейских машин, черты которого появились в миллионах экземпляров газет, имя которого внушало страх, рука которого держала пистолет. Он никогда больше не увидит Франку. Он знал это, и мысль об этом вызывала судороги где-то внутри. Никогда в жизни. Никогда больше он не коснется ее волос, не будет держать в руках ее пальцы. Только память, память рядом с воспоминаниями о комнате в Пескаре.

Джанкарло снова лег на землю и закрыл глаза.

* * *

Конвои двигались в Кассию, на север от города.

Фургоны Примо Челере, грузовики «Фиат» карабинеров, сине-белые, красиво раскрашенные машины полиции, незаметные машины специальных служб. Многие выходили на балконы в ночных рубашках те, кто жил на верхних этажах многоэтажных зданий, наблюдали за потоком машин и ощущали азарт, как если бы они наблюдали за кавалькадой. Двигалось более тысячи человек. Все были вооружены, напряжены, сосредоточены, все опьянены верой в то, что наконец они смогут компенсировать свои неудачи, наконец разделаться с этой раздражающей их нечистью, заразой, чумой. У деревни Ля Сторта дорога была блокирована, шоферы нажимали на клаксоны, гудели и проклинали дорожную полицию, требуя наведения порядка в этом хаосе, потому что все стремились попасть в Браччиа к рассвету.

Дальше Ла Сторта на еще более узкой Виа Клаудиа с ее резкими поворотами машина Джузеппе Карбони оказалась зажатой колонной грузовиков. Здесь движение было поспокойнее, потому что пользоваться сиренами было запрещено, вращающиеся мигалки было велено выключить. Арчи Карпентер разделял переднее сиденье с шофером. Веллоси и Карбони сидели сзади в пуленепробиваемых жилетах и с полуавтоматическими пистолетами, которые они предусмотрительно захватили при отъезде из Квестуры, как осторожная девственница, держащая в ботинке оружие.

С волос Карпентера за воротник рубашки и дальше по спине стекала вода. Он успел принять душ после того, как телефонный звонок нарушил его глубокий сон, навеянный выпивкой, в который он упал, как в пропасть. Теперь он бодрствовал, но боль в висках была ужасной.

Она назвала его скучным подонком. Маленьким скучным занудой. Да, именно так Виолетта Харрисон назвала Арчи Карпентера.

Ну, а что он собственно должен был делать? Опрокинуть ее на матрац в интересах ICH, повалить на ковер в гостиной?..

Нет, Арчи, не в том дело. Не так все просто. Ей надо было с кем-то поговорить.

С кем-то поговорить? При этом она надела такое платье?

Все не так, Арчи. Это была сломленная женщина, катящаяся все ниже, и ей был нужен кто-то, с кем она могла бы это разделить. А ты потерял ориентиры, Арчи, потерял свой спасательный жилет и барахтался, как идиот. Ты убежал, и еще шутил на ее счет с Чарлзвортом, и вы оба хихикали. Ты убежал, потому что там в этом старом Мотспор Парк они не научили тебя, как надо обращаться с людьми, находящимися в состоянии глубокого стресса. Все мило и славно, тишь да гладь, да божья благодать, никто не осмеливается кричать, потому что соседи могут услышать, никто не смеет завести интрижку на стороне, потому что знакомые могут узнать. Там ведь никто ничего не делает — они просто сидят на своих задницах и ждут дня, когда отправятся на тот свет, а тогда уже слишком поздно, они уходят эти молчаливые дураки и никто их даже не вспомнит. Ей нужна была помощь, Арчи. Ты вылетел пулей из ее квартиры и мчался так быстро, как только мог.

Действительно, настоящий маленький зануда, а ведь тебя никто никогда так раньше не называл в лицо.

— Вы слышали о жене Харрисона, мистер Карбони? — Это было сказано небрежно, как если бы его это вовсе не затронуло и не коснулось.

— А что с ней?

— Она погибла в автокатастрофе прошлой ночью.

— Где она была?

Сосредоточенность Карбони на предстоящей операции была нарушена. В его голосе прозвучало изумление.

— На дороге, которая называется Раккордо.

— Это далеко от ее дома.

— Она ехала домой, была одна, — выдавил из себя Карпентер.

— И с ней никого не было, никаких друзей?

— Итак, если мы вытащим из этой истории мужа, то вот с чем ему предстоит столкнуться.

Послышался легкий холодный смех Веллоси. Невероятно, Карбони, вот когда чаша человеческого терпения переполняется…

— Это преступление, что в такое время женщина должна быть одна. — В словах Карбони слышалось отвращение.

— Никто об этом не подумал, — тупо заметил Карпентер.

У поворота к дороге, ведущей к озеру, они увидели ряды грузовиков и фургонов, припаркованных у кромки травы. Они миновали людей в униформах, шедших пешком. В металле оружия отражались огни фар. Можно было видеть кордоны, формирующиеся в полях. Машина ускорила движение вниз по крутому склону холма, до того как резко свернуть направо вдоль дороги, с военным заграждением, где их ожидали. Карпентер попытался сбросить груз жалости к себе и осмотрелся вокруг, пока машина тормозила.

Дверцы щелкнули, открываясь. Карбони быстро вышел, вытер лицо платком и повернулся к Карпентеру.

— Раньше, еще до войны, это было станцией для гидросамолетов. Потому что эти здания выходят на озеро. Теперь здесь принимают новобранцев. Они создали музей, правда, там нет ничего летающего. Но мы близко от леса, и здесь у нас есть коммуникации.

Он взял Карпентера за руку.

— Держитесь поближе ко мне. Теперь самое время вам пожелать мне удачи.

Они проскользнули через плохо освещенную дверь административного блока, Карпентеру пришлось придержать ее локтем, чтобы не потерять из виду суетливого Карбони.

Они очутились в комнате для проведения инструктажа. Потянулись руки, чтобы приветствовать Карбони, его обнимали и прижимались к нему щеками, вокруг него образовался клубок тел, Карпентер сел на стул в конце комнаты, пока полицейский дожидался наступления достаточной, хотя и неохотно устанавливающейся тишины, чтобы кратко изложить свой план. Появилась новая волна людей в костюмах и боевых мундирах, и Карбони, как главнокомандующий, поспешил им навстречу. Они не остановятся ради тебя, Арчи. Они тут не