Крах волшебного королевства. Красная лисица - Карл Хайесен

Он устал, мечтал лечь в постель, а завтра утром предстояло вывезти в трейлере много сена. Эта механическая беседа состоялась только потому, что она не смогла сразу последовать за ним в спальню, в их тяжелую неудобную брачную постель.

— Он сказал, что что-то видел.

— Что видел?

— Не знаю — что-то. Он хотел рассказать тебе. Я ответила, что подождет до завтра. Может быть, это была свинья?

— Так далеко от дома? Вряд ли, — ответил он тихо.

Она полоскала кастрюлю, в которой готовила соус для пасты.

— У тебя еще есть работа? — спросил он.

— Я должна прополоскать еще несколько пар носков, и все.

Она улыбнулась доброй улыбкой, глядя на него темными глазами.

— Пойду скажу ему спокойной ночи.

На ее лице появилось хмурое выражение.

— Не буди его. Он спит мертвецким сном.

— Я посмотрю, не свалилось ли его одеяло на пол.

Уже стирая носки, она подумала, что ее муж любит ребенка так, как если бы он был самой большой драгоценностью на свете. Слава Богу, думала она, что это мальчик, раз у нас только один ребенок. Однажды он возьмет в свои руки всю работу на ферме. Она стирала быстро, мыло образовывало море пузырьков пены в шерстяных носках, часть которых были целые, другие — штопаные. Рубашки она постирает утром, после того как покормит кур.

— Мама.

Она резко повернулась, услышав напряженный голос мужа. Он стоял в двери кухни. Его лицо было изумленным и потрясенным, рука легко лежала на плече сына.

— Ты его разбудил?

В ее голосе послышалось раздражение.

— Ты так и не спросила его, что он видел?

Фермер говорил хриплым голосом.

— Лису, кролика, может быть, цаплю, какая разница?

Она сдерживалась, не позволяя себе поддаться настроению мужа.

— А что он видел?

— Он нашел машину, спрятанную в кустах, недалеко от маленького поля и леса. У него есть игрушка, игрушечная машина, которую твоя мать подарила ему к прошедшей Пасхе, та, с которой он играет в постели. Он говорит мне, что игрушка такая же, как та машина, которую он нашел в лесу. Его игрушка — красный «фиат уно-венто-сетте». По телевидению они показывали машину в связи с иностранцем, которого похитили. Это «фиат уно-венто-сетте», и он красного цвета…

— Красный «127», он стоит полмиллиона…

Она вынула руки из воды, нервно вытерла о передник. Они не должны связываться ни с чем опасным и враждебным.

— Он нашел связанного человека.

— Это фантазии мальчика. Его мир.

— Он видел, как пришел молодой человек с пистолетом.

Она начала заикаться:

— Это не наше дело.

— Одень его.

Ее глаза были широко раскрыты, губы в страхе зашевелились. Она старалась оградить своего ребенка от опасности.

— Ты не можешь тащить его туда в темноте, даже если считаешь, что он видел все это.

— Достань его одежду и одень его.

Это был приказ, команда. Она не посмела противиться, шмыгнула в комнату ребенка за его дневной сменой одежды.

Фермер достал в холле толстый свитер и дробовик, которым он пользовался, когда вместе с соседями ходил стрелять голубей и кроликов в воскресенье утром. С гвоздя, прибитого высоко над задней дверью, выходившей во двор, он снял фонарь в резиновом чехле.

Вдвоем они одели сына.

— Помнишь, мама, что сказал отец Альберти во время мессы после истории с Моро. Он сказал, что эти люди антихристы. Они отвергли даже просьбу Паоло Сесто, даже его обращение, когда он просил их пощадить жизнь Моро. Они враги церкви, эти люди, они враги всем нам. Помнишь, что сказал отец Альберти? По телевидению он сказал, что завтра утром они убьют иностранца. Мы должны идти, мама. Мы должны знать, что видел наш сын.

Они надели на мальчика рубашку, куртку и брюки прямо на пижамные штанишки, натянули на босые ноги сапоги. Руки матери были неуверенными и более медлительными, чем руки ее мужа.

— Будь осторожен, папа. Будь осторожен с ним.

Отец и сын вышли в ночь. Она следила за светом фонаря до тех пор, пока поворот дороги не скрыл его от нее, а потом села за стол в кухне и застонала в безмолвии.

* * *

Сначала выпили вино, потом пришла очередь портвейна, после того как Кэролайн Чарлзворт ушла спать. Трое мужчин сидели вокруг стола, и пепел их сигарет горкой лежал на их кофейных блюдцах.

Они уже исчерпали все темы, истоптали все старые изведанные тропы. Проблемы принципов и прагматизма были испробованы и выплюнуты. Дебаты о переговорах велись с гневом и злобой. А потом они пили бренди и это возымело свое действие. Атака Карпентера и защита Чарлзворта и атташе потонули в нем и рассыпались в прах. Теперь они отдыхали и только время от времени беседа возобновлялась. Джеффри Харрисон теперь уже не был главной темой их разговора. Они говорили о ставках подоходного налога, помощи церкви Патриотическому фронту Родезии, загрязнении улиц Лондона. Это была жвачка, знакомая британцам за границей.

Майкл Чарлзворт встал из-за стола, невнятно пробормотал о том, что должен справиться о чем-то в посольстве и с несчастным видом удалился от домашнего уюта.

— Он чертовски хороший человек, — сказал Карпентер, заметив, что ему трудно ворочать языком.

— Чертовски хороший, — проворчал Бастер Хендерсон. — Знаете ли, вы правы, чертовски хороший.

— Я нередко ставил его в тупик за то время, что нахожусь здесь.

— Его это не обескуражило. Он знает, что вы здесь занимаетесь своим делом. Чертовски хороший малый.

— Никогда не чувствовал себя таким никчемным, никогда раньше.

— Однажды у меня было задание. Я был заперт в офисе в Адене. У нас там была пара бригад в Рэдфан, терроризировавших местные племена. Они были чертовски хорошие стрелки, и нашим парням приходилось солоно. Я не мог оторваться от своего письменного стола, а мой кузен служил в батальоне. И я должен был только регистрировать его сигналы. И это было для меня все равно что крест — только говорить и ничего не делать. Я понимаю, что вы чувствуете, Карпентер.

Огрубевшая рука снова потянулась за бутылкой.

Ни один из мужчин не посмотрел на Майкла Чарлзворта, когда тот вернулся в комнату. Он остановился и некоторое время смотрел, как Хендерсон наполняет стаканы, проливая бренди на полированную поверхность деревянного стола.

— Вам это понадобится, Бастер. Я только что узнал кое-что ужасное.

Его голос, как пляска моли в луче света, привлек внимание гостей.

— …это жена Харрисона. Виолетта Харрисон, ее только что сбил грузовик на Раккордо. Она погибла. Врезалась в грузовик. Ее убило сразу. Это было лобовое столкновение.

Дно бутылки с силой опустилось на стол.