Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич

38

Закат столетия

(1571 –1595)

Объединение с союзниками нанесло самый большой вред республике, и из этого опыта мы можем сделать некоторые полезные выводы. В войне важнее всего расторопность и готовность воспользоваться удобным случаем, а в войне на море крайне важно отплыть в начале апреля… Вредным будет действовать сообща с правителями столь влиятельными, что мы вынуждены считаться с их желаниями… нам следует скорее полагаться на собственные силы, а не на силы наших союзников, поскольку союзники считаются лишь со своими интересами, а не с интересами Священной лиги в целом. Главнокомандующим должен быть не государь, а человек, которого можно наградить или наказать… И наконец, тому, у кого нет хороших шансов полностью либо в значительной степени сокрушить врага, следует искать с ним примирения; однако если война неизбежна, то пусть лучше перенесет ее в стан врага, чем держать оборону.

Джакомо Фоскарини, главнокомандующий, в обращении к сенату осенью 1572 г.

«Расторопность и готовность воспользоваться удобным случаем» – для Венеции после битвы при Лепанто это могло означать лишь одно: за одной славной победой должна немедленно последовать другая. Турку нельзя давать отдыха и времени на передышку; его нужно преследовать и снова вызывать на битву, прежде чем он найдет силы на восстановление своих поверженных войск и пока союзниками еще движет побуждение к наступлению. Именно с таким предложением к своим испанским и папским союзникам выступили венецианцы, однако их аргументы остались без внимания. Дон Хуан Австрийский, как можно предположить, сам был втайне согласен и даже рад наступать всю зиму, однако у него были приказы от Филиппа II, которых он не мог ослушаться. По условиям Священной лиги союзные силы должны были вновь собраться весной, а до тех пор он должен с ними попрощаться. Он вернулся со своим флотом в Мессину 1 ноября.

К весне 1572 г. венецианцам стало совершенно ясно, что чутье их не подвело. Испания, как обычно, тянула и мешкала с ответом, выдвигая одно возражение за другим. Папа изо всех сил старался побудить испанцев к действию, но уже был болен и 1 мая скончался. С его смертью воодушевление покинуло Священную лигу. В конце концов, отчаявшись дождаться помощи от испанцев, Венеция решила самостоятельно отправиться в поход, к которому охотно присоединился Маркантонио Колонна вместе с эскадрой папских галер. Лишь после этого испанцы были вынуждены действовать: они не хотели оставаться в стороне, если предстояло одержать еще одну победу. Филипп II больше не выдвигал возражений, и в июне Дон Хуан Австрийский наконец получил позволение присоединиться к союзникам.

Флот собрался у острова Корфу и направился к югу в поисках врага. С некоторым беспокойством союзники обнаружили, что за восемь месяцев, прошедшие с окончания сражения при Лепанто, Селим сумел построить новый флот из 150 галер и 8 галеасов; последние были новшеством для турок, которых явно впечатлило то, как блестяще Дон Хуан использовал их при Лепанто. Однако ходили слухи, будто корабельные плотники, понимавшие, какая судьба их ожидает, если они не построят корабли к назначенному султаном сроку, были вынуждены использовать сырую древесину; что пушки отливали в такой спешке, что многие из них были бесполезны; и что команды, насильно завербованные на корабли после ужасающих потерь при Лепанто, были почти необученными. Одним словом, они вряд ли доставили бы союзникам большие неприятности. Основной трудностью было вынудить их сражаться.

Так и вышло. Оба флота встретились у крепости Модон, которая на протяжении 250 лет была одним из главных венецианских торговых постов на Пелопоннесе, пока не сдалась султану в 1500 г. Турки немедленно бросились в гавань; союзники последовали за ними, заняли позицию с внешней стороны гавани, у Наварино (современный Пилос) и приготовились ждать. Они знали, что Модон не сможет долго содержать флот таких размеров. Гористые внутренние земли за крепостью представляли собой бесплодное бездорожье; все припасы приходилось доставлять морем. Рано или поздно враг выйдет из укрытия, и повторится то, что случилось при Лепанто.

Однако надеждам Венеции вновь было суждено разбиться, и вновь из-за испанцев. 6 октября Дон Хуан внезапно объявил, что он больше не может оставаться в греческих водах и возвращается на запад. Потрясенный Фоскарини спросил о причине такого решения; на неубедительный довод Дона Хуана, что у него кончаются припасы, Фоскарини сразу предложил ему пополнить их из своих запасов и при необходимости заказать все нужное из Венеции. Однако Дон Хуан, явно действовавший согласно новым приказам из Испании, остался непоколебим. Колонна встал на его сторону. Фоскарини пришлось признать, что его флот недостаточно велик, чтобы в одиночку бросить вызов туркам. Кипя от злости при мысли об упущенной возможности, он отдал приказ возвращаться – ничего другого ему не оставалось.

Всю ту зиму венецианский посол в Мадриде обхаживал короля Филиппа II. Турки, убеждал он его, стремятся к мировому господству; они на протяжении пятисот лет расширяли свои владения и продолжают это делать; чем дольше им позволят продвигаться дальше, тем сильнее они станут, и тем труднее будет им сопротивляться; долг короля перед христианским миром (и перед самим собой, если он хочет сохранить трон) – вступить с ними в борьбу и не прекращать ее до тех пор, пока работа, столь славно начавшаяся при Лепанто, не завершится полностью. Однако Филипп II не желал прислушиваться к доводам посла. Король ненавидел Венецию и не доверял ей; что касается турок, то свой долг он весьма успешно исполнил в прошлом году – после такого разгрома они еще не скоро поднимут голову. В то время Филипп II был целиком поглощен восстанием Вильгельма Молчаливого в исторических Нидерландах. Он ведь не обратился к Венеции с мольбами о помощи в решении своих проблем, так почему он должен и дальше помогать ей в решении ее задач?

Той же зимой французский король Карл IX был занят интригами против Филиппа II на трех разных направлениях. Он всячески поддерживал восстание в исторических Нидерландах; на Средиземноморье добивался контроля над Алжиром, и эти его махинации вполне могли быть причиной, по которой Филипп II отозвал Дона Хуана из Наварино; в Венеции и Константинополе его послы усердно трудились над установлением мира между султаном и Венецианской республикой. К весне им это удалось. Венеция не желала мира; после битвы при Лепанто она прилагала все усилия, чтобы сохранить целостность Священной лиги и убедить ее членов присоединиться