Морион. Глава 2 - Анастасия Валерьевна Шмуратко

Нина делает ей одолжение этой бессмысленной войной. Что станет, когда все кончится? Олеся уйдет в небытие со спокойной душой, а Нина так и останется существовать на этой земле, мечтая об умиротворении.

Это неправильно.

Олеся должна страдать целую вечность и еще больше за всю боль, что причинила им.

Она самое главное зло.

Ей держать ответ за случившееся, а не этим мерзким тварям.

Гнев отступил, а звери вновь стали людьми, не понимая, что случилось. Они выглядели такими потерянными, словно упустили часть жизни.

А Сева…. Он просто ушел, а за ним потянулась его семья и те, кто видел в нем истинного правителя. Нина не стала этому препятствовать, жизнь итак его наказала. Им суждено страдать в том мире, что придумала Олеся.

Нина осталась, в окружении тех, кого ненавидела больше жизни. Они боготворили, подчинялись каждому ее слову. Это была сила убеждения, данная морионом ее душе. Волки стали ее слугами, но не могли заглушить ненависть.

Олеся была так близко, но слишком далеко, чтобы добраться до нее. Если бы только Нина умела перенести кольцо туда, все кончилось бы. Она истребила бы зло, что нависло над деревней, а, может, и смогла бы пойти дальше.

Как жестоки люди к тому, чего не понимают. Зверям тяжело далось спокойствие. Если изначально Нине было все равно, как мир отнесется к особенности ее людей, то после череды нападений и попытки истребления ее обуял страх. Обычные смертные могут сломать все ее планы, пришлось учиться скрытности. Это дало плоды, и теперь их жизнь стала спокойна и полноценна.

Не об этом мечтала Нина, когда вырвалась из отцовского дома. Познание жизни, покорение новых земель, самореализация. Вместе с любимым мужем и детьми. Теплые вечерние чаепития, полные приятных воспоминаний. Счастливая старость в мягкой постели.

Ничего этого не будет.

Никогда.

Тоска охватила ее сердце, и Нина поднялась с постели. Сколько лет прошло? Пятьдесят? Шестьдесят? Или все сто? Мир изменился, все, кого Нина знала еще в прошлой жизни, давно умерли, оставив после себя проклятое поколение, не верящее в то, что они действительно будут брошены на костер ненависти. Сколько тел она успела сменить, пока не научилась делать это скрытно, изображая каждое последующее своей преемницей. Люди видели смену лиц, но даже не догадывались, что это одна и та же душа.

Так просто их обмануть, что Нине это скоро наскучило. Перчатки, которые она постоянно надевала на руки, чтобы скрыть кольцо и избежать тактильных контактов, были лишними и стали просто частью ее уточненного образа.

Единственный, кто не поддался этой силе, ушел так давно, словно его здесь никогда не было. Нина вспоминала о Севе с грустью, ненависти она больше не испытывала. Она пропустила все светлые моменты его жизни и не знала, когда и как он покинул этот мир.

Кольцо не могло на него повлиять, ибо считало его своим истинным хозяином. Сева ушел очень далеко, чтобы создать собственную общину, и больше не возвращался. Как они жили, что у них происходило, Нина не знала. Влияние кольца не могло достичь их. Вдруг они все погибли? Вдруг они не смогли ужиться на новой земле?

Нина грустно вздохнула. Она всегда будет помнить постаревшего Севу, с женой, двумя уже взрослыми сыновьями и несколькими людьми, покидающими то место. Его полный тоски взгляд, брошенный в ее сторону. О чем он думал в этот момент? Предавался ли мыслям об их сломанной любви? Ненавидел ли ее в этот момент? Нине никогда этого не узнать.

Теперь это было неважно. Он не мог здесь оставаться, и Нина была ему за это благодарна. Неизвестно, чем все могло кончиться.

Сейчас, когда позади оставались войны, разруха и голодные зимы, Нина впервые чувствовала настоящее спокойствие. Может, такова ее судьба? Жить среди проклятых зверей, вести их и оберегать от злобы внешнего мира, а взамен получать их силу и преданность? Может, так ей и стоит жить дальше?

Нина покачала головой.

– Нет, этому никогда не бывать, – сказала она себе, укладываясь обратно в остывшую постель. Ненависть вновь охватила ее душу. – Никто не заслуживает той жизни, о которой мечтает. Я уничтожу их всех. Я найду способ, чтобы встретить Олесю и показать свою силу.

13

Хитрые, но недостаточно умные. Браво, Сева, ты научил их скрываться, жить среди обычных людей, научил жить со своей особенностью в единении, но этого оказалось мало.

Нина так давно не чувствовала волнения в кольце, что испытала настоящую эйфорию. Оно ощущало силу нового хозяина, и Нина поняла, что это ее шанс. Если она сумеет возобладать над его разумом, кольцо даст ей столько власти, о которой можно только мечтать.

Без истинного хозяина кольцо было лишь вместилищем для беспокойной души. Оно давало способность управлять разумом других зверей, но не позволяло идти дальше.

Теперь Нина понимала причину своей беспомощности. Мориону нужна кровная душа, которая позволит раскрыть все скрытые потенциалы. Сева был единственным обладателем мориона, но его род продолжал жить, давая кольцу стимул развиваться. Оно чувствовало, что есть и другие хозяева, оно тянулось к ним, сходя с ума.

Вместе с ним обезумела и Нина, не веря, что сможет осуществить свой план. Она сама пришла к ним, прикинувшись маленькой глупой овечкой, предложила дружбу и сотрудничество.

Их вожак, с опухшими от беспробудного пьянства глазами и без разумной мысли во взгляде, был ужасен, но солидарен с Ниной. Проблема в том, что он не был хозяином. Им оказался его старший сын, Антон, слишком важный и серьезный для своих двадцати лет. Он был полон ненависти к собственному отцу, пропивающему нажитое годами имущество, и жизни, в которой они застряли. Он хотел вырваться на свободу и получить свою долю.

Нина предложила ему выход, но Антон оказался не прост. Перспектива отцеубийства и захват власти не пришлась ему по вкусу, что испортило только наладившиеся отношения. Планы трещали по швам, а кольцо продолжало сходить с ума, требуя выхода скопившейся энергии. Пришлось бежать прочь, испуганно поджав хвост. Неужели у нее ничего не получится? Она столько лет единилась с кольцом, стала есть частью, но до сих пор не способна завлечь его хозяина.

Годы шли, Антон стал вожаком, и отчаяние Нины достигло своего предела. Сколько еще должно пройти времени, чтобы она сумела успокоить разбушевавшиеся страсти? Желание покончить со всем раз и навсегда достигло максимума ровно в тот момент, когда появилась она.

Юная, испуганная, с глазами, полными слез, и уже подросшим беременным животиком. Света просила о помощи, молила спасти ее ребенка от